Хелен Тодд - Призрачные нити [≈ За пеленой северного тумана] [litres]

– Я прошу тебя, она… Она обязательно приедет после моей смерти. Приюти моего ребенка. Я знаю, как для тебя это тяжело, но молю… – до боли знакомый высокий голос прервался всхлипами. – Ты должна выполнить предсказание, а Эмма – выжить. Если она останется с тобой в доме в тот вечер… Ты знаешь последствия.

– Элла, я не смогу… Она одна из них, ей легче умереть сейчас, чем пережить испытания! Ты знаешь, какие они будут? Готова ее на это толкнуть?

– Если она не пойдет в этот дом, она погибнет! Морин, я знаю, что делаю. Город ждет ее.

– Зачем же ты уезжаешь? Это погибель!

– Так должно быть, я не буду противиться судьбе. И тебе не советую, – охрипший от рыданий голос женщины прозвучал холодно и сухо.

– Он уже меня проклял, я не буду подчиняться этой метке! Пусть подавится. Но обещаю, что выполню твою просьбу. А теперь уходи. Скоро хозяева вернутся, я должна успеть приготовить им ужин.

– Морин, спасибо тебе, спасибо!

Как только голоса исчезли, Чейз почувствовала могильный холод. Она очнулась на диване, кто-то тряс ее за плечо.

– Эмма? – Алан встревоженно смотрел.

– Прости, я… – голова раскалывалась от боли. – Морин… Я слышала ее голос за стеной, она говорила с моей мамой…

– Значит, город хотел, чтобы ты это услышала, – Крейг выругался и помог подняться Эмме на ноги. – У нас полминуты на перемещение.

– Там травы Джин-Рут, она просила… – Чейз не договорила, ведьмак схватил ручку чемодана, а затем сильно прижал ведьму к себе.

Перемещение далось тяжело. Ноги подкашивались, но Алан помог ей не упасть.

Их окружал густой лес. Прохладная, но все еще довольно теплая погода согревала последними лучами заката. Алый свет озарял просветы между деревьями и бликами, отражался от мокрых опавших листьев. Крейг все еще крепко прижимал Эмму.

– Ты в порядке? – его темные глаза с волнением осматривали испуганное ее лицо.

– Более или менее. Голова сильно кружится. Мы прибыли не туда, куда нужно, верно?

– Мы на окраине, – ведьмак отпустил спутницу и огляделся. – Доберемся пешком.

Он прижал руку к груди и откашлялся. Алану не хватало воздуха, перемещения забрали остатки магии.

– А если отмотать на пару дней назад? Мы бы могли остаться в доме? – Чейз старалась успеть за его быстрыми шагами.

– Мы бы встретились сами с собой и изменили прошлое. Оно на то и прошлое, чтобы оставаться в наших воспоминаниях.

– Алан? – Эмма прикусила губу. Ее тревожило состояние ведьмака.

– Пустяки, – кашель продолжался еще несколько минут, но Крейг не сбавлял темп.

Вниз вела извилистая дорога. Спускаться мешали корни деревьев, плетущихся паутиной вдоль склона. Совсем скоро начали виднеться знакомые улочки: серые и пустынные. Вскоре под ногами оказалась брусчатка. Внезапно руку Чейз сильно обожгло. Тонкая красная нить обвивала ее запястье и поднималась выше, уродуя кожу.

Алан сосредоточенно оглядывался, пока не заметил силуэт. Это была невысокая женщина. Ведьмак собрался и начал читать заклинание. С незнакомки слетел капюшон, обнажая изувеченное порезами лицо. Женщина вскрикнула и исчезла.

– Дай руку. Эмма!

Крейг оттянул ее рукав. Нежная кожа покрылась извилистым порезом, из которого сочилась кровь. Он открыл чемодан сестры в поиске зелья, но тот был наполнен лишь мешочками с травами.

– Фелоны, проклятые…

Алан осторожно прижал Чейз за талию к себе, и они снова переместились. На этот раз в дом верховного мага. Просторная гостиная встретила их теплом и громким смехом Джин-Рут. Красивый, мелодичный звук прервался, как только она заметила, как из рукава Эммы капает кровь.

– Что случилось? – целительница посмотрела на бледного, как мел, брата. Он дрожащими руками посадил свою спутницу в кресло.

– Фелон, она начала рисовать ей метку… – его голос оборвался, Алан схватился за сердце и исчез.

– Анри, положи ее на кровать, я сейчас, – не было времени переживать, и Джин-Рут побежала на кухню, прихватив с собой чемодан с травами.

Она, как никто другой, знала о проклятых изгоях – ведьмаках, которые не справились со своим знаком Норда, попавших в плен к сущностям острова, но не потерявших свою жизнь. Они питались другими магами, накладывая на них ядовитую метку смерти, которая высасывала всю энергию до последней капли. После этого тело жертвы попадало на алтарь, где прислужники терзали его и уродовали, заставляя страдать, призывая этим потерю контроля над собой и позволяя очередной сущности заселить душу.

Брэйден дрожащими руками поднял Эмму и отнес в комнату. Положив на кровать, он бережно стянул с нее свитер и разорвал рукав кофты, освобождая рану от ткани. Его шершавые пальцы мягко коснулись светлых волос. Анри надеялся, что все обойдется: проклятая успела нарисовать лишь начало символа, яд не смертелен. Он осторожно коснулся губами холодной щеки.

– Держись, все будет в порядке.

Брэйден не мог смотреть на искаженное болью лицо… Внутри все сжималось от напряжения и переживаний. Он достал из кармана амулет и пошел на кухню помочь Джин-Рут, оставив за собой открытую дверь.

Ведьма кипятила воду, кидала в нее в разных пропорциях нарезанные травы. Она вытирала слезы рукавом, стараясь собраться, но ничего не получалось. Запах табака заставил ее посмотреть на дверной проем. Джин-Рут надеялась, что там будет ее брат, верховный маг или Ани, но в нем стоял Анри. Встревоженный, задумчивый. Он посмотрел на заплаканную целительницу и подошел к ней ближе. Тяжелые руки легли на хрупкие плечи.

– Не переживай, все выйдет. Нам нужно оттянуть время, а к ночи вернется Тодор. Он знает, что делать.

– Да, з-зелье б-будет готово ч-через десять минут. Жаль, кровь н-не остановить, – она говорила, заикаясь, почти шепотом. – Но Алан…

– Я найду его. Если к завтрашнему полудню мы не вернемся, скажи Тодору, что нужна помощь.

Брэйден крепко обнял Джин-Рут и растворился, оставив пустоту в том месте, где он только что стоял.

Ведьма старалась ни о чем не думать. Она знала, что его внимание к ней ничего не значит. Но влюбленные никогда не теряют надежды, довольствуясь самым малым.

Джин-Рут вошла в комнату к Чейз, стараясь контролировать свои эмоции. Выжав марлю, она осторожно промыла рану, а затем из пипетки начала капать зелье на руку пострадавшей. Эмма очнулась от жжения. Крик вырвался из ее уст, но сильная боль дурманила разум, и Чейз вновь потеряла сознание.

– Потерпи, я не могу тебя вылечить, пока не промою яд, – Джин-Рут набрала еще зелья и сосредоточенно продолжила свою работу.

Ее бледная кожа ярко контрастировала с темными волосами, а все еще красные глаза внимательно всматривались в раненую поверхность. Очень сложно причинять страдания другим, даже если делаешь это во благо.