Хелен Тодд - Призрачные нити [≈ За пеленой северного тумана] [litres]

– Ничего, холод пройдет, скоро пройдет.

Алан бережно прижал Аннетт к себе. Подумал несколько секунд и переместился. Пустынная и мокрая улица вновь погрязла в тишине. Он не решался на еще одно перемещение, но до лечебницы слишком далеко. Ни ему, ни Ани не хватило бы сил.

– Пусть остается – так чувствуется, что я жива.

Ведьма неуверенно улыбнулась. Узнавала белоснежные стены лечебницы, привычный для них аромат трав и лекарств, немного мятного порошка и свежее накрахмаленное постельное белье. Дальше все смазалось, спуталось. Местами ей виделись кошмары, наполнял страх за отца. Она ведь ничего не знала, не могла спросить, вырваться из плена снотворных, которыми ее накачивали, чтобы организм быстрее отошел. Ненавидела, теперь ненавидела эти стены, словно те стали ее клеткой, из которой не выбраться, даже если сломать прутья: она слишком глубоко под землей, чтобы мнимое ограждение казалось последним шагом к свободе.

Алан пришел в себя через пару дней. Подействовали восстанавливающие зелья, заклинания. Аннетт нет. Она была ослаблена. Нежная, тонкая, хрупкая, словно фарфоровая, она держалась и без того слишком долго. И, черт побери, он не мог быть рядом.

Теперь он проводил часы у ее кровати. Хмуро поглядывал на то, чем ее лечили, но пока не спорил. Мари дергать не мог – у нее свой больной. Другим не доверял. Возможно, поэтому в их палату старались меньше заходить. Медсестры побаивались колючего и пронзительного взгляда, за которым, если что, последовали бы действия.

Алан был нежен только с Ани. Угрюмый взгляд сменился теплом, ушел мрак и нелюдимость. Его тепла хватало, чтобы успокоить мечущуюся во сне ведьму. Осторожные, успокаивающие прикосновения, бережность, мягкие поцелуи в висок. Он не переходил границ, не заходил дальше, чем стоило, просто отдавал то, в чем она сейчас нуждалась.

Несколько раз заходил Тай. Он, словно копия Тодора, сурово смотрел, читал историю лечений. На этот раз именно его голос доносился из коридора. Холодный, ледяной тон. Вампир говорил чуть громче обычного, показывая свою власть и отчетливо оставляя понимание, что никто не сможет его остановить.

Через секунду дверь палаты резко распахнулась, но Тай закрыл ее осторожно, без шума. Заблокировал заклинанием. И только после подошел к Аннетт, придержал голову, магией убрал из крови снотворное и заставил выпить зелье, переданное Мари.

– Лекарь против быстрого восстановления. Черт возьми, одно зелье, одно несчастное зелье и никаких мучений, никаких снотворных и обезболивающих, просто пузырек и пара часов слабости, – он явно злился. – Теперь все будет хорошо, ну, не волнуйся.

Тай мягко уложил ее обратно, заправил прядь волос за ухо.

– Забери ее домой, там будет лучше. Учти, у вас немного времени, а в особняк Тодора никто не явится: своя жизнь дороже.

Он прошептал Ани, что с Тодором все в порядке, чтобы берегла себя, и исчез, оставив их наедине: его ждала работа. У Стражников нет ни выходных, ни времени для паузы. Они – защита города.

Крейг не медлил, секунды – и они были в ее уютной комнате на последнем этаже. Здесь было тепло: заранее нагрели.

– Спасибо, – она опустила глаза, чувствуя себя виноватой за слабость.

– Тише, – Алан поцеловал ее, прижал крепче. – За любовь не благодарят, ее просто отдают – безвозмездно.

Высокий силуэт одиноко виднелся на широком и пустом пляже. Тодор сидел на одном из камней. Его легкая белая рубашка развевалась на ветру, наполняясь воздухом. Прохлада окутала кожу приятными прикосновениями. Черные волосы непривычно свободно спадали на плечи, мешая рассмотреть, куда направлен взгляд вампира.

Лазурное побережье взволнованно захлестывало волнами каменный берег. Прозрачные воды океана покрывали гальку, придавая ей темно-серый оттенок. Легкий летний бриз приятно будоражил кожу. Нордвуд – забытая точка на карте Англии. По-лондонски дождливый и туманный город, до краев заполненный ностальгией.

На мятом обрывке бумаги, в которую были завернуты разбитые часы Тодора, виднелись буквы всех зеркальных знаков: S, H, A, D, O, W, Y. Вампир смял ее, вложил под узорчатую крышечку и выбросил в бушующий океан. На этом последняя вещь из предсказания пошла ко дну.

Теперь узкие улочки, непривычно крохотные квартирки, особняки и центральные здания мирно покоились за пеленой северного тумана. У каждого города своя история. У каждой истории свой конец. Но Рэндел не верил в то, что все имеет завершение. Сумрачный город никогда не отпустит тех, кто попал в его сети.

Судно завелось с громкими неравномерными хлопками. Мотор, выплевывая неотработанный бензин, заставил развалюху «Атланта» тронуться с места. Высокая фигура скрылась за дверью рубки, плотно закрыв ее на засов и спасаясь от густого проливного дождя.

До острова оставались несчастных четыре мили, но устаревший механизм с трудом преодолевал волны. Узкая корма с силой ударялась о водную гладь, ныряя в пучину. Палубу заливало. На ветхих досках оставались ошметки водорослей и ракушек. Песок забивался в дырки, просачиваясь глубже в древесину. Хрупкие швы рубки пропускали соленые потоки. Каждый раз при падении с волны из легких выдавливало воздух. Но мертвым не важно, чем дышать, лишь бы в их телах оставалось ощущение видимой жизни.

Под черным капюшоном сверкали ярко-красные глаза. Они всматривались в запотевшее окно в поиске острова. Там, за пеленой северного тумана, кусок материка ждал своего вестника.

W, сокращение от swop – англ. единение, обмен, перекачка ( прим. авт. ).