Татьяна Корсакова - Гремучий ручей [СИ litres]

– …Как погибли? – прорвался сквозь воспоминания голос старухи.

– Хозяина усадьбы закололи, а его молодую жену сожгли заживо.

– За что же с ними так? Откуда такая нечеловеческая жестокость?

Нечеловеческая жестокость? И это говорит женщина, которая существует возле человека, которой распоряжался казнью ни в чем неповинных людей, который сам был палачом сотен, если не тысяч!

– Я не знаю, – сказала Ольга, возможно, излишне резко, потому что старуха покосилась на нее неодобрительно. – У нас не любят вспоминать ту историю, – добавила она уже мягче, извиняющимся тоном. – Очевидцы и участники событий молчали, ничего не рассказывали. А сейчас их уже и нет, этих очевидцев. Но с тех пор место это считается темным, проклятым.

– Это не место темное, а люди. – Старуха покачала головой, встала из-за стола. – Оно даже на наших солдат влияет… – Она замолчала, долгим взглядом посмотрела в окно.

– Что-то случилось, фрау Ирма? – Ольга вспомнила встревоженные лица часовых. – Снова это… животное?

– Наверное, можно и так сказать. – Старуха потерла ладонь об ладонь паучьим каким-то движением. – Животные нападают, а люди медленно сходят с ума. Те, что послабее, не такие, как мы с вами. – Она снова уставилась на Ольгу, сказала без единой вопросительной нотки: – Вы ведь тоже очень особенная женщина, фрау Хельга. Я сразу это почувствовала.

– Что именно? – Ольга очень старалась казаться растерянной и удивленной. Вот только получилось ли?

– Вашу силу. Знаете, у меня с детства есть этот дар – видеть людей насквозь. Это и у меня, и у Отто наследственное: у меня сильнее, у него слабее. Но даже его дара хватает, чтобы понять, кто ему враг, а кто друг. На допросе хватает обычно несколько минут, чтобы все понять.

– Это как гипноз? – спросила Ольга просто, чтобы не молчать, чтобы сказать хоть что-нибудь.

– Наверное. – Старуха пожала острыми плечами. – Кого-то я вижу, а кого-то, вот как вас, например, прочесть не могу. Как думаете, хорошо это или плохо?

– Не знаю, фрау Ирма.

– Я думаю, плохо. Я привыкла понимать о человеке все с первого взгляда. Еще с детства привыкла. Когда-то эта способность казалась мне ужасно скучной – видеть насквозь и знать наперед. Но со временем я начала ценить этот дар. Есть определенные сложности в общении. Трудно сохранять беспристрастность с людьми, которые улыбаются тебе, говорят комплементы, но в душе тебя ненавидят. Но я научилась себя сдерживать. А в этой стране… – Она надолго замолчала, словно подбирая правильные слова, – в этой стране слишком много тех, кого я не могу прочитать, как открытую книгу. Это странно и тревожно, не находите?

– Наверное. – Ольга согласно кивнула. – В таком случае, возможно, стоит прислушаться к голосу сердца?

– Сердца?! – Фару Ирма расхохоталась. – Мне кажется, все слишком романтизируют этот кусок плоти! Я не верю в голос сердца, я верю в голос разума. И вот вы, фрау Хельга, волнуете мой разум, как никто другой. С вами интересно общаться. Я даже готова общаться с вами на равных. С чего бы? Как вы думаете?

– Возможно, вас интригует то, что на меня не действуют ваши способности? Гипноз не действует… – Ольга улыбнулась, глядя старухе прямо в глаза.

– Нет, меня интригует другое. Меня интригуют границы ваших способностей. – Фрау Ирма тоже улыбалась. Наверное, со стороны это выглядело милой беседой двух пожилых дам, но лишь со стороны. На самом деле это было противостояние, завуалированное под милую беседу.

– Определенно, у меня есть способности, – сказала Ольга твердо. – Знаете, фрау Ирма, меня слушались все ученики до единого, даже самые неуправляемые. Это можно считать способностями?

– Вероятно. – Старуха отвела взгляд. – Даже наверняка. Как бы то ни было, а со своей работой вы справляетесь хорошо, и наши утренние посиделки мне нравятся. Ну что ж, не стану вас больше задерживать. У каждой из нас еще очень много дел! Ступайте!

Ольга была уже у дверей, когда она снова ее окликнула.

– Фрау Хельга! Распорядитесь, чтобы ко мне пришла одна из ваших подопечных. Нужно прибраться в комнате и кабинете.

– А Лиза? – Ольга обернулась и едва удержалась, чтобы не спросить, что случилось с девочкой.

– Лиза? – Старуха посмотрела на нее непонимающе, а потом усмехнулась: – А, это вы про Эльзу, ту маленькую нерасторопную фройляйн! Мне не нравилась, как она работала. – Она погладила псов по головам, и Ольга вздрогнула, вспоминая тот самый первый их разговор. – Все-таки вас тоже можно иногда прочесть! – Улыбка старухи сделалась шире. – Признайтесь, вы подумали, что я натравила на нее своих мальчиков?

Ответить Ольга не успела, не знала она, что на такое ответить. Да старуха и не ждала ответа.

– Я отослала ее домой, только и всего.

– В город? – Нужно будет спросить у Ефима, отвозил ли он девочку домой.

– Почему же в город? Эльзу привезли из какой-то деревни. Я не запоминаю здешние странные названия.

Стало ли Ольге легче от такого ответа? А, пожалуй, и нет! Стало лишь тревожнее от того, что никак не проверить слова старухи. Теперь даже у Ефима не спросить. Может Шура знает больше? Захочет ли ответить – дело другое. В любом случае, она сможет заставить ее заговорить.

– Пришлите ко мне ту светленькую, с длинной косой, – сказала старуха ей в спину. – Как ее зовут? Кажется, Анастасией.

Светленькая с длинной косой – это и в самом деле Настя. Добрая, простоватая, легкая девочка, прочесть которую не составит никакого труда. Или старуха потому и хочет, чтобы ей прислуживала Настя? Потому, что точно знает, чего можно ожидать от этой девочки?

– Вы услышали меня, фрау Хельга?

– Конечно, фрау Ирма! Я распоряжусь, Анастасия придет к вам через несколько минут.

Выйдя из кухни, Ольга не сразу отправилась к домику для гостей. Оглянувшись по сторонам, она поднялась на второй этаж. Ей нужно убедиться, что вчерашнее ей не примерещилось, что была Лиза и была кровь на ее руке. В этом крыле располагались спальни старухи и фон Клейста. В чью комнату вошла вчера бедная девочка?

Коридор даже при свете дня был плохо освещен. Ольга со всей тщательностью осмотрела и бордовую ковровую дорожку, и стены, но не нашла никаких следов. А они ведь должны были остаться, если Лиза держалась за стены окровавленной рукой. Не было ничего? Или кровавые следы тщательно вытерли? Кто вытер? Трудно представить фрау Ирму с тряпкой в руках. Может все-таки примерещилось?

Ребят и Григория она нашла в кухне у Шуры. Ребята уже закончили завтракать, а Григорий сидел за столом с большой дымящейся чашкой в руках. Наверное, Шура налила ему чая. Ольга поздоровалась, нашла взглядом Настю, сказала:

– Анастасия, тебя ждет фрау Ирма. Нужно прибраться в ее кабинете и комнате.