Ольга Ворон - Инициатор

— Вы всё ещё уверены, отец Владимир, что идёте верной дорогой? — внезапно вполне серьёзно спросил командор Борислав.

Отец Владимир обернулся к нему, посмотрел задумчиво:

— А вы? Встречая препятствие, считаете, что это знамение неверного пути?

Командор снова насмешливо скривил губы и отвернулся.

— Разве дорога, ведущая к свету, не имеет камней на пути? — покачал головой отец Владимир и снова посмотрел назамерших в малоподвижности йахов: — Дорога добра — дорога преодоления. Там, где человек изворачивается, обходя камни, где сдаёт назад в страхе, где решает, что лучше просто, чем тяжело — там рождается дорога зла и лжи. И это не наша дорога.

Он дёрнул головой, словно перебивая себя, и стремительно ушёл к командору. Не церемонясь, схватил его за плечо, разворачивая спиной, и проверил ремень на локтях. Лицо наставника стало равнодушным, но белизна и пот на лбу выдали его страдание.

Священник отконвоировал командора в угол притвора и сухо приказал:

— Присаживайтесь, командор. На седалище.

Отец Борислав молча опустился на холодный пол.

— Ноги, — коротко приказал священник. Пистолет в его руке весомо направился в голову пленнику.

Тот глянул снизу вверх на старого инквизитора и, не переча, сложил ноги кренделем, подтянув стопы к бёдрам. Алиса знала эту позицию по медитациям — помогая сосредоточиться на запредельном, она и приводила в оцепенение, из которого без посторонней помощи подняться было сложно.

Отец Владимир отошёл от командора на несколько шагов и, не опуская пистолета, сел напротив. Теперь они смотрели друг другу в глаза. Старый священник сидел прямо, в традиционной позиции на коленях, а пленник из-за заломленных за спину рук, немного наклонялся вперёд, и казалось, что его широкая массивная фигура пытается нависать над старцем.

— Я хочу понять… — негромко начал отец Владимир. — Почему за отродьем, которое губит женщин и искривляет веру, больше года идёт охота без результата?

Командор пожал плечами, насколько позволил стягивающий локти ремень:

— Вы напрасно считаете, что мы всесильны. Круг и его возможности не сильно изменились за годы, пока вас не было.

Отец Владимир усмехнулся:

— Одной инициаторши вашего изготовления хватило, чтобы дважды безошибочно выйти на него!

Алиса подняла голову и взглянула на разговаривающих. Они сидели далеко и разговор едва долетал до неё, но ей твёрдо виделось, что меж людьми возник и теперь дрожал невидимый эластичный жгут, он натянулся до предела и отпусти его один — он больно ударит по другому.

— Выйти — да, но не поймать.

— Борислав, не надо играть со мной, — отец Владимир покачал головой: — После того, что я пленил командора региональной секции храмовников Единой, терять мне нечего. Я вне закона. Ты понимаешь — времени у нас мало.

Командор задумчиво посмотрел на священника и глухо спросил:

— Так что — мы докатимся до крайностей? Или у вас есть в тайнике сыворотка правды?

Отец Владимир ответил ровно:

— В тайнике бутылка старого кагора. А вот рядом — инициатор, которого вы приговорили к смерти.

Командор не выдал себя ничем. Но Алиса почувствовала, что жгут всё-таки лопнул. И ударил по нему.

— Блеф, — хрипло сказал он.

Старый священник кивнул ровно, будто ожидал такого ответа, наклонился, опираясь на колени предплечьями. Набухшие дряблые веки прикрыли острые глаза.

— Командор, напрасно… Я старик, но у меня хорошая память. Ваша молодость пришла на время смуты, потому вы не успели научиться любить ту церковь, какой она была годы и века до вас. Вы прошлись красным петухом по всему, что было дорого нам. Вы спалили наши принципы, убили нашу веру в человека. И создали это уродище — «Единую Церковь» — общество лжецов, стремящееся только к власти над кошельками, телами и душами. Вы захватили власть в стране и, словно последние угли, затоптали те церкови, где сохранялось истинное православие. Вы ввергаете Россию в хаос средневековья, хотя и с новыми техническими возможностями. Уничтожаете знание и людей, способных его передавать. Убиваете волю и людей, способных на сопротивление вам. У вас только одна цель — жрать. И этого я вам простить не могу. Вот этого убийства церкви, которой служу. Так блефую ли я?

Командор оттёр о плечо подбородок, на который стекла капля пота, и отозвался:

— Это ли не можете простить, или то, что вам пришлось быть в наших рядах и ради собственной жизни в Храме отказаться от прежнего мировоззрения? — флегматично спросил он.

Лицо отца Владимира не дрогнуло.

Командор кивнул:

— Вы не блефуете.

Он пожевал губами и посмотрел на дальние иконы, мимо невозмутимого священника:

— Иерей Марк — отец владыки Аттика.

— Так, — сухо отозвался старый инквизитор и выпрямился.

Командор неохотно продолжил:

— Он был храмовником на сопровождении прото к монастырю подготовки. Прото вырвался. Больше сотни человек погибло…

— Он получил личную инициацию? — поднял брови отец Владимир.

— И да, и нет. Он был опосредованно инициирован прото. Пытался отсосать кровь у укушенного митрополита, присутствующего на обряде. Владыка умер, а Марк оказался инициирован в альфу.

Священник обернулся, коротко глянул в дальний угол на Алису. Та сидела неподвижно, прикрыв глаза и умерив дыхание. Но всё-таки она слышала.

— Марка не успели упокоить до полного превращения, пришлось восстанавливать, потом много лет содержать в дальнем монастыре… Придя к власти, отец Аттик пожелал своего родителя устроить и его собирались перевезти в Архангельск, дать далёкий приход, но по пути он бежал. С тех пор прошло уже более десятилетия — поиски закончились ничем и о нём забыли.

— И он пришёл к сыну…

— И убил его, — кивнул командор.

Отец Владимир задумчиво поднял вооружённую руку и рукояткой пистолета почесал бровь. Задумался:

— Это случилось через год после того, как начались обряды в городе. Обряды, которые Аттик не особо спешил остановить… Вероятно, надеялся образумить Марка. В какой-то момент пригрозил ему и тот его убил.

— Грозить было бессмысленно, в тот день Алиса вышла на него. Он мстил, а не останавливал.

— Верно, — кивнул священник и снова задумчиво взглянул на пленника: — Значит, год проводились обряды йахов… Изначальные обряды.

Командор нехотя отвёл взгляд.

— Надеюсь, круг позаботился о недостижимости прото?

— Обряды не вызвали значительных возмущений в сфере, — сухо отозвался наставник Борислав. — Причин для беспокойства нет.

Священник покачал головой:

— Что ему ваша сфера! Он чувствует мир насквозь, а вы опираетесь на технику… В наше время не было наивных фантазий и возле него всегда были жрецы высокой подготовки.