Александр Матюхин - Колдовство [сборник litres]
- Название:Колдовство [сборник litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-126585-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Матюхин - Колдовство [сборник litres] краткое содержание
Это ли колдовство?
Кровь на темном алтаре и крик обреченной жертвы. Лезвие ритуального ножа в лунном свете, кощунственная месса и адские муки…
Это ли колдовство?
Прикосновение к непознанному и пропащая душа. Богохульство и взгляд за грань, спасение и погибель…
Это ли колдовство?
Новая антология от создателей бестселлера «13 ведьм» и культовой серии «Самая страшная книга». Истории о магии, ведьмах и колдунах, написанные лучшими отечественными рассказчиками – Дарьей Бобылёвой, Максимом Кабиром, Олегом Кожиным и другими.
Всё это – «КОЛДОВСТВО»…
Колдовство [сборник litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Двуногий детеныш проходит прямо под ним и на мгновение запрокидывает голову, ловя лицом шальной солнечный зайчик. Когти, готовые отпустить ветку, крылья, готовые ловить воздух, клюв, готовый терзать плоть, – замирают. Отчаянно барахтаясь в ворохе птичьих мыслей, Радаев выныривает из сна.
– Жасмин! – с криком выдыхает он.
Радаев садится слишком резко – голова задевает угол верстака и взрывается болью. Он тут же топит ее, затирает и забывает. Оказывается, это очень легко – не чувствовать боль, когда есть что-то более важное. Когда Жасмин в ином мире, рядом с древнейшим капищем, в шаге от смерти. Придерживаясь за столешницу, Радаев поднимается. Его шатает от усталости. Ужас превращает колени в студень, но он упрямо, шаг за шагом, движется к своей жертве.
Теперь Радаев аккуратен, почти нежен. За подбородок приподнимая голову лоха, он уже знает, что тот мертв. Знает наверняка: Радаев видел много жмуров и не ошибается в таких вещах. Но он отчаянно надеется, что ошибся. Хотя бы в этот раз ошибся, как ошибся, выбрав в жертву этого страшного человека, чьи корни были связаны с Древом, возможно, даже раньше, чем в мир явился Готовый Умереть на Кресте. Радаев надеется, потому что перед глазами стоит запрокинутое лицо Жасмин, с желтоватым кружком солнечного зайчика на левой щеке, с беспечной улыбкой, заплаканными глазами и тоненькой жилкой, качающей кровь. И Радаев в ужасе оттого, что там для него имеет смысл только эта жилка. Это пока еще живое мясо. Эти хрупкие кости, таящие сладкий мозг.
– Очнись! Очнись! – Чуть не плача он трясет лоха за плечо. – Да очнись же ты! Сука, ты же крепкий мужик, давай, не вздумай сдохнуть!
Как всегда, он предельно честен с собой. Ему повезло. Просто повезло. Остатки отцовской любви в этот раз вытолкнули его в реальный мир. Во второй раз может не повезти. Черт! Да он уверен, что второго раза не будет. Потому что можно тысячу раз сказать «халва», но не испытать сладости. Потому что мир Древа не перестанет быть по-своему, но тоже реальным.
– Андрей! – брызгая слюной, орет Радаев. – АНДРЕЙ!!!
Трясущаяся рука находит нож, перепиливает веревки и пластиковые хомуты, стягивающие пленного. Тело валится набок, голова бьется о пол с такой силой, что последние сомнения отпадают – лох мертв. Радаев скулит, как раздавленный пес. Он не верит, что эти звуки рвутся из его груди, и мечется, мечется, мечется по мясницкой, сметая со столов окровавленные инструменты. В какой-то момент нога его ударяется о канистру, и Радаев машинально наклоняется, ловя ее за ручку. И тут же все понимает.
Боясь передумать, смалодушничать, он отщелкивает пробку и, собрав остатки сил, запрокидывает канистру к потолку. Бензин стекает по его лицу, попадает в глаза и рот, раздражает слизистую, вонью своей забивает ноздри. Одежда намокает стремительно. С радостным глыть-глыть-глыть пустеет тара. Радаев отфыркивается и яростно гонит от себя глупые мысли «зачем ты это делаешь?». Делает, потому что надо. Потому что он не оставил себе иного выхода.
Радаев подносит к лицу мокрые пальцы и едва не проваливается в панику. Потом бросается к Лапину, бесцеремонно вытирает о него руки и принимается шарить по карманам. Отыскав дешевую одноразовую зажигалку, он на долю мгновения испытывает мстительное торжество. «Что, черканул колесиком, падла?!» Не отрывая глаз от мертвого напарника, он подносит зажигалку к сердцу. Большой палец, придавивший ребристое колесо, почти не дрожит. «Я сам черкану!»
Пламя не вспыхивает. Неохотно скользит по одежде, по рукаву, охватывает кисть, все еще сжимающую зажигалку. Только теперь Радаев чувствует боль. Он передумал, он пытается погасить огонь, но делает только хуже. Словно вкусивший человеческой крови хищник, огонь вгрызается в его лицо. Собственный вопль пронзает перепонки Радаева. Но куда громче и страшнее звучит треск сгорающих волос.
Странное дело: охваченный огнем, бросающийся из стороны в сторону, Радаев больше ничего не поджег. Сваленная в углу ветошь, стопка старых журналов на верстаке, запас сухих дров для мангала даже не обуглились, хотя Радаев пылал. Горел так, как не может гореть человеческое тело. Как не хватит гореть одной лишь канистре бензина. Изнутри. Дотла.
Когда стало нечем кричать, он еще долго корчился на полу, царапая доски объятыми пламенем руками. Пожрав кожу, мышцы и сухожилия, испарив кровь, огонь вгрызся в кости, и скелет Радаева беззвучно сотрясался, выгибаясь от боли. И лишь когда на пол осыпалась куча праха, неслышный вой утих.
Из пепла показалась рука, невыносимо розовая на сером фоне. За ней вторая. Вместе они напряглись, рывком вытягивая из небытия голову и плечи. Длинные волосы закрыли лицо шторками, когда Андрей перевалился через незримую границу, окончательно вытаскивая тело в мир живых. Он долго лежал, тяжело дыша и ощупывая себя – пальцы, уши, нос, ребра. Сработало. Неужели сработало?
Он поднялся и, недоверчиво качая головой, начал собирать свою одежду. В правом кармане джинсов нашлась зажигалка. Из левого, потайного, непонятно зачем пришитого горе-дизайнерами, Андрей осторожно вынул длинный светлый волос. Пламя слизнуло подношение в долю секунды. «Спокойной ночи, Жасмин. Нормальных тебе снов».
Олег Кожин
Нечистые
Убить ведьму предложил Юрец. Вот так просто, невзначай, будто комара ладошками расплющил. Мы сперва подумали, что он шутит. Юрец вообще много болтал, особенно о девчонках, и верить всем его россказням могли только полные идиоты. Но потом он достал нож, воткнул его в стол, глянул на нас серьезно так и сказал, что видел, как бабка Софья потрошила курицу во дворе и умывалась кровью. И бабка Софья видела, что Юрец видел. После этого стало как-то не до смеха.
Юрцу было семнадцать, и он был крутой. Ездил на мотике, жил один, неделями пропадал на заработках где-то в области. В Церковище он появился год назад – примчался на красной «Яве». Весь такой важный, хоть и сильно побитый, в клёвом шлеме и кожаной куртке. Занял свободный дом прямо на берегу Усвячи – в том месте, где из реки друг за другом торчат три островка. Деревня у нас тихая, считай что заброшенная наполовину, хотя до границы с Белоруссией всего ничего. Люди тут сами по себе, если ты человек хороший, то и вопросов лишних задавать не будут. Вот и Юрцу не задавали, хотя тот и сам рад был почесать языком. И от бандитов он прятался, и в кругосветное путешествие собирался, и от богатой тетки скрывался, которой тройню заделал. В общем, брехло что твой пес.
Из-за трех лет разницы мы с Арбузом были для Юрца мелкотой, но он все равно дружил с нами. В Церковище народу осталось немного, человек пятьсот, и для пацанов примерно нашего возраста развлечений тут считай что и не было. Кто помладше – рыбу ловили, тритонов, гоняли мяч и бродячих котов. Кто постарше – девок в кустах щупали, самогонку пили, ходили в соседние деревни раздавать тумаков и их же огребать. Ну и какое-никакое хозяйство у всех: двор, огород, птица, животина. Дела найдутся всегда. Школа еще была, куда без нее. Старое деревянное здание сгорело четыре года назад, а новое забабахали там, где когда-то давно церковь стояла. Из кирпича забабахали, не хухры-мухры – к нам ведь еще и из соседних деревень учеников сгоняли. Школу я, понятное дело, не любил. То ли дело каникулы! Никаких занятий, а главное – приезжает Арбуз.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: