Чарлз Стросс - Каталог катастрофы [litres]

А значит, нужно увидеться с ним как можно скорее – то есть, прямо с утра.

– Я на два слова, можно? – спрашиваю я, засунув голову в его кабинет без стука: красная лампочка над дверью все равно не горит.

Энди, развалившись в кресле, нянчит в руках разгоночную чашку кофе. Он поднимает бровь:

– А что с тобой?.. – Он тыкает пальцем в клавиатуру; читая электронную почту, поднимает и вторую бровь. – Ого. Это ты, значит, вчера ночью вызывал сантехников.

Я без разрешения сажусь на стул напротив его стола.

– Энглтон мне сказал раскрутить Мо после работы… – Тут я замечаю выражение его лица. – На информацию! Информацию, блин!

Энди прячется за чашкой кофе.

– Пожалуйста, продолжай, – тепло говорит он. – Это самое веселое, что ждет меня этим утром.

– Паршивое же у тебя намечается утро. Мы поужинали, а потом поехали к ней, чтобы осторожно обсудить, хм, не случившиеся в прошлом месяце события. И что-то ждало нас в холле.

– Что-то, – скептично повторяет он. – И ты поэтому вызвал сантехников?

Я зеваю: ночь выдалась долгая.

– Оно попыталось оторвать Мо голову, а у меня трещина в ребре. Если ты прочтешь этот чертов рапорт, узнаешь, что судмеды нашли в ковре; вряд ли пятна ихора когда-нибудь отстираются…

– Я прочту, – говорит Энди и отставляет кружку. – Сначала давай основное. Как ты с ним разобрался?

Я вытаскиваю обломки своего стандартного служебного КПК.

– Мне понадобится новый наладонник, этому кранты. Но учти, куда хуже пришлось этому злобному моллюску с Марса, который нас подстерег; я поднял звукорассеиватель на полную мощность и вогнал весь поток энтропии в широкий спектр ИК. Оно решило, что ему это не нравится, и развоплотилось, не задержавшись, чтобы закончить работу, – иначе сегодня утром ты наблюдал бы, как меня пытаются собрать с потолка и стен.

Я вздыхаю так глубоко, как только позволяет тугая повязка на ребрах.

– Но потом я все равно вытянул из Мо полную историю. Включая те детали, которые она никому не говорила из страха, что ей не поверят. И поэтому я вызвал сантехников. Видишь ли, американская полевая группа, которая ее освободила, забыла нам рассказать, что произошло. Главарь – какой-то араб с немецким акцентом, который говорил, что помощь в войне с Дар аль-харбом придет после того, как будут распутаны корни Иггдрасиля. Но его они не прикончили – или Мо не видела его тела. Шеф, у нас есть что-то по немецким террористическим группам, которые используют для одержания жертв акторную теорию Бекенштейна-Скиннера? Да вообще хоть что-то по любой немецкой террористической группе с оккультными технологиями, но младше Аненербе?

Энди смотрит на меня с каменным лицом.

– Жди здесь. Никуда не уходи.

Он нажимает кнопку (то есть включает над дверью красную лампочку «ВНИМАНИЕ: СЕКРЕТНАЯ РАБОТА: НЕ ВХОДИТЬ»), а потом встает и быстро уходит.

Я сижу и рассеянно рассматриваю каморку Энди. Тут нет ничего особенного: казенный письменный стол (поцарапанный), одно компьютерное кресло (потертое), два офисных стула для посетителей (б/у), один книжный шкаф и сейф для секретных документов (фактически стальной шкафчик со стальной дверцей и замком). Его компьютеру лет пять, на экране – закрытый паролем скринсейвер, на столе чисто – ни одной бумажки. По сути, если бы не старый сейф и отсутствие бумаг, можно было бы принять комнату за кабинет менеджера среднего звена в любой поиздержавшейся корпорации Соединенного королевства.

Я откидываюсь на спинку стула и разглядываю капельки казенной краски на матовом стекле в высоком окне, когда открывается дверь. Входит Энди, следом за ним – Дерек, а потом – чертова бабушка! – Энглтон. Я окружен.

– Вот он, – говорит Энди.

Энглтон занимает кресло Энди за столом – привилегия старшего инквизитора, – а Энди усаживается рядом со мной. Дерек замирает по стойке «вольно» у двери, будто на случай, если я решу сбежать. У него в руках что-то вроде маленького чемоданчика, который он ставит у ног.

– Говорите, – бросает Энглтон.

– Я все сделал, как вы сказали. Мы с Мо разговаривали. На людях я держался незасекреченных тем, убедил ее рассказать мне все без утайки – не только официальную версию, – так что мы пошли к ней домой. В холле на нас напали. Потом она рассказала мне достаточно, чтобы я решил, что есть прямая и серьезная угроза ее жизни. Энди вам сказал что?..

Энглтон щелкает пальцами, и Дерек, который, как по мне, на услужливого лакея совсем не похож, покорно передает ему чемоданчик. Внутри обнаруживается маленькая механическая печатная машинка, в которую уже заправлены несколько листов бумаги. Энглтон вдумчиво печатает предложение, затем разворачивает машинку ко мне: на листе написано «СЕКРЕТНО: ОГР КАРМИН ГЕККОН», и у меня вдруг холодеет в животе.

– Прежде чем покинуть этот кабинет, вы запишете все, что помните о событиях прошлой ночи, – сухо говорит Энглтон. – Вы не выйдете отсюда, пока не закончите и не подпишете этот рапорт. Один из нас останется с вами до тех пор, пока работа не будет окончена, и заверит подписью тот факт, что это полная расшифровка ваших показаний, данных без свидетелей, не имеющих необходимого уровня доступа. Когда вы выйдете из этого кабинета, вы больше не увидите этот документ. Вам запрещается, повторяю, запрещается обсуждать события прошлой ночи с кем бы то ни было, кроме их участников и людей, присутствующих в этой комнате, не получив предварительно письменного разрешения от одного из нас. Это понятно?

– Уф, да. Вы все засекретили под кодом ОГР КАРМИН ГЕККОН, и мне запрещается обсуждать события с теми, у кого нет нужного уровня допуска. Но почему печатная машинка? Я бы мог послать рапорт по электронной почте…

Энглтон испепеляет меня взглядом:

– Перехват ван Эйка.

Он щелкает пальцами. «Но мы же в Прачечной, – хочу возразить я, – тут все здание защищено системой T.E.M.P.E.S.T.».

– Приступайте, Боб.

Я начинаю печатать.

– А где здесь клавиша Delete?.. Ой.

– Вы печатаете через копирку. Три экземпляра. Когда закончите, мы сожжем копирку. И ленту печатной машинки.

– Вы бы мне еще гусиное перо предложили: так было бы еще надежней, да?

Я сосредоточенно луплю по клавишам. Через пару минут Энглтон бесшумно встает и исчезает из комнаты. Я продолжаю лупить, временами ругаясь, когда палец попадает между клавиш и несколько букв одновременно застревает в каретке. Наконец я ставлю точку: одна страница плотного текста через один интервал, рапорт о событиях вчерашней ночи. Я подписываю каждый экземпляр и вручаю их Энди, тот подтверждает подпись, а потом аккуратно вкладывает их в папку с желто-черной полосой и передает Дереку, который выписывает нам квитанции и молча уходит.