Анна Чайка - В паутине под лестницей

– У твоих духов есть «кут». Энергия души, огромный эмоциональный слепок человека, остающийся после его смерти. Твари, живущие на дне, пусты. И они хотят наполниться украденным до краев. Тебе еще повезло. Рядом был хранитель, хоро, ты видела изнанку мира и была готова.

– Не согласна.

– Готова, – упрямо повторила Саяра. – Твой путь только начинается, но ты уже пережила нападение врага-из-тьмы. Моя бабка гордилась бы такой ученицей. Жаль, моих собственных сил хватает лишь на фокусы и гадания.

– Вы все равно мне нужны. Я хочу большего. Знать, уметь, понимать. В последнее время я много думаю о той реальности, которую мне показал жмор. Я чувствовала существ, куда более страшных, чем он.

– Он напустил морок. Ты не должна к нему прислушиваться.

– Но все предупреждает меня о большой беде. Я не хочу, чтобы мои товарищи пострадали, – Кора отложила кружку и выпрямилась. – Вы научите меня шаманским хитростям? Я должна научиться давать отпор.

– Хороша задумка, – всплеснула руками Саяра. – А меня кто научит, чтобы я тебя учила?

– Но вы знаете больше меня. Мне нужны эти знания. Вы же проходили ритуал посвящения, верно?

Она скуксилась. Неохотно признала:

– Ну, проходила. Только все равно мне твоя идея не по нраву. Настоящие проводники тонких материй живут тяжелой жизнью.

– Она у меня стала такой задолго до вашего появления. А так вы сможете немного облегчить мой путь, – Кора никогда не умела делать проникновенное лицо, но на этот раз, вроде, получилось. – Сами ведь сказали – мы связаны.

– Что ж, слушай сюда. Шаман – заложник своего пути. Он не судит по форме, а видит суть. Он не дает обещаний, которые не может сдержать. Он не воюет, а ищет мира. Он не берет того, в чем нет необходимости. Он всегда сосредоточен. В верхних слоях он учтив, в нижних – бесстрашен. Он не использует дар для себя, только для других.

– Как много «не», – попыталась пошутить Кора, но старая женщина взглянула на нее с тяжелой строгостью.

– Чем больше ты будешь уметь, тем сильнее себя выпятишь. Неосторожное и яркое насекомое первым попадает рыбе в рот.

– Кажется, поняла. Это как ходить в темноте с очень ярким фонариком, на который будет слетаться всякое?

Уголки морщинистого рта дрогнули.

– Твои метафоры лучше. Может, еще передумаешь? Назад дороги не будет, хоть плачь, хоть умоляй.

Кора вспомнила три кричащих рта Эхо, видения далеких миров, выпуклые глаза, каждое размером с блюдце… Нетушки, нормальная жизнь безвозвратно утеряна. Мир не станет прежним.

– Упрямая девка. Знали высшие силы, кого выбирать, – Саяра встала из-за стола, потягиваясь. – Знать, придется мне рассказать о камлании. Только учти – это не игрушки. Сама будешь дорогу нащупывать, сама себя оберегать. Нет, этот бубен не трожь, то реквизит. Я его в магазине сувениров заказывала.

Она ушла в спальню и вернулась к Коре с коробкой, на которой лежал слой пыли. Внутри был небольшой бубен из старой кожи, в полтора раза меньше фальшивого. Одна половина красная и имела рисунок в виде солнца; другая, выцветше-черная с изображением полумесяца.

– Эти половинки, словно брат с сестрой. Отражают двойственность сущего.

Саяра нежно погладила бубен и вдруг ударила по нему колотушкой. Тяжелый звук надолго повис в воздухе.

– Мои предки считали его конем, который доставит тебя в любую часть света.

– Красивый, – подтвердила Кора.

– Он твой, если сумеешь обуздать.

– Я не могу брать чужую вещь. Это же наследие вашей семьи, и все в таком духе. Слишком дорогой выходит подарок.

– Никто тебе ничего не дарит, глупая. Я камлать не умею, духи земли, небес и вещей не слышат мой зов. А ты, возможно, сможешь. Поэтому я и передаю инструмент в те руки, что смогут воскресить его предназначение. Вот, слушай. Есть разные ритмы: змеи, быка, тигра… Когда освоишь их, бубен тебя признает.

Кора с сомнением посмотрела на старинный предмет. Просто волшебная палочка какая-то.

– А разговаривать с ним не надо?

– Нет, конечно! Что за глупости? А теперь попробуй три медленных удара и…

…и он был точно уверен, что оставил их здесь. Ключи от проекторной должны были лежать в правом ящике стола, между стопкой буклетов на следующий месяц и бутылочкой темного пива, которое он втайне обожал.

Николай Петрович, но чаще дядь Коля, как его звали абсолютно все, включая собственную жену, уверенно шарил рукой под столом. Он облазил каждый сантиметр небольшого помещения, где едва помещался кассовый аппарат и старенькое кресло. В висках от долгого пребывания в неудобном положении начало колоть.

Единственный глаз хозяина «Орлеана» заволокло дымкой, и ему пришлось неуклюже сеть на пол, чтобы прийти в себя. Возраст – вот самый неумолимый враг. Он скорее добьет тебя, чем протянет руку.

Тут мужчина с удивлением обнаружил, что кинопроектор наверху включился.

Но это было невозможно. В нынешнее время всем управляли мудреные программы, четко знающие, когда и что включать. Он с трудом поднялся на ноги.

Сквозь узкое боковое окошко Николай Петрович увидел, как на огромном экране плавно движется по стене мерзкая тень Носферату, персонажа немецкого фильма, списанного с легендарного Дракулы. А ведь именно в этой версии вампиры стали погибать от солнечных лучей. Хороший фильм.

Он не спеша поднялся по ступеням, открыл дверь и вырубил питание. И уже сверху углядел парочку проходимцев, находящихся на территории кинотеатра. Его накрыло неприятное предчувствие.

Не могли ли эти ребята прокрасться мимо него, украсть ключи, включить машину и затем моментально переместиться на смотровую площадку? Да ну, глупость какая-то.

Уже спускаясь, он снова услышал шум механизма. Проектор вновь работал. Вампир на экране ломился в комнату прекрасной блондинки.

– Налоговый инспектор меня посети, что за дела? – пробормотал Николай Петрович удивленно. Он точно помнил, что выдернул шнур. Ладно, потом разберется. Сначала надо прогнать незваных гостей.

Пустая глазница продолжала ныть, когда он шел к наслаждающимся просмотром незнакомцам.

Их было трое. Женщина с каштановыми волосами, такими роскошными, что позавидовала любая модель, разговаривала с коротышкой неопределенного возраста и самой незапоминающейся внешности. А еще там было что-то третье. Почему-то подумалось именно так: «что-то».

Все смеялись и аплодировали происходящему на экране убийству. Николай Петрович приблизился и ощутил прилив удушающей вони. Так могла бы пахнуть собака, сбитая автомобилем в самый жаркий день в году, – но точно не человеческое существо.

– Это частная территория. А еще мы закрыты, – задыхаясь, крикнул он. Шатенка и серая личность обернулись. В свете фонарей их глаза показались Николаю Петровичу стеклянными шариками. Яркими, но незрячими.