Наталья Тимошенко - Лукавый морок [СИ litres]

– В смысле… Поедешь с нами? Или с тебя достаточно впечатлений?

На его лице огромными буквами было написано: «Я очень хочу, чтобы ты поехала, мне с тобой веселее», но ничего такого вслух Дементьев не сказал. Это явно был не тот случай, когда он стал бы идти напролом. Оба понимали, что поездка может оказаться опасной, ведь трое уже умерли.

Но Ольга еще в июле поняла, что ей больше нечего терять.

– Ты знаешь, я обожаю сосновые леса [1] «Фантастик Пайн Форест» переводится с английского как «Фантастический Сосновый Лес». . Так что я, пожалуй, в деле.

29 октября 2016 г., 20:45

Спускаясь в лифте вместе с Долговым, Лиля подсознательно ждала от него очередного «хода». Язвительного замечания в адрес Нева, сомнительного предложения или двусмысленного комплимента. В глубине души она понимала, что в свое время сама его спровоцировала, сделала первый шаг. Она убеждала себя в том, что просто старалась быть дружелюбной, хотела помочь ему адаптироваться в команде, сделать ее частью, но где-то еще на уровень глубже признавала: Костя Долгов понравился ей еще в первую их встречу и ей хотелось и его компании, и его восхищения, и даже его флирта.

Но Долгов так ничего и не сказал. Он даже не смотрел на нее, просто стоял, держась за вытянутую ручку небольшого чемодана на колесиках, глядя перед собой. Бросив на него косой взгляд, Лиля вдруг подумала, что выглядит он очень уставшим. Привычный внешний лоск – аккуратно лежащие волосы, идеально сидящий костюм, туго завязанный стильный галстук – успешно скрывали это, но стоило присмотреться – и становились заметны легкие тени под глазами, напряженная складка на лбу, потухший взгляд.

Она уже собиралась спросить, все ли в порядке, но лифт плавно остановился, издав приглушенный звуковой сигнал, и холодный женский голос объявил:

– Первый этаж.

Двери раскрылись, и Долгов первым вышел в холл, отстраненно попрощался с ней до завтра и быстрым пружинистым шагом направился к выходу.

Лиля провожала его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за стеклянной дверью, растворившись в вечерней темноте, а потом оглянулась, осматривая холл. Ни Нева, ни бывшего куратора не нашла, но быстро догадалась, что они решили пообщаться в другом месте. Вариантов, где это могло происходить, было не так много: только отельный ресторан, куда она и отправилась.

Народу в мягко освещенном зале оказалось не так много, и она достаточно быстро нашла столик на четверых в углу, где сидел уже только Нев, Борис Евгеньевич успел уйти. Возможно, давно, потому что на столе перед Невом стоял только коньячный бокал, по дну которого он задумчиво перекатывал жидкость цвета жженой карамели.

Лиля подошла к нему и осторожно коснулась плеча, но он все равно испуганно вздрогнул, не заметив ее приближения, бросил на нее быстрый взгляд и тут же снова опустил его в бокал.

– Все в порядке?

Такой банальный и такой бесполезный вопрос! Она и сама прекрасно видела, что все далеко от порядка. Хотя бы потому, что никогда раньше Нев не интересовался крепким алкоголем. Он вообще относился к нему достаточно равнодушно, мог поддержать компанию бокалом вина, но не больше. На ее памяти никогда не случалось такого, чтобы он сидел в ресторане в полном одиночестве с бокалом коньяка.

Однако Нев, конечно, только молча кивнул.

Лиля тоже помолчала, не зная, как лучше поступить. Сразу перейти к делу и сообщить, что появилась ниточка и завтра они едут за сто километров от Москвы? Или сначала попытаться выяснить, о чем шел разговор? Или просто сесть напротив, заказать себе коньяка и присоединиться к молчаливой попойке, пока Неву не надоест молчать?

В конце концов она села рядом – не напротив, а на соседний стул, хотя пробраться к нему оказалось немного сложнее.

– Знаешь, эту штуку обычно пьют, а не гипнотизируют взглядом, – заметила с улыбкой, кивнув на бокал.

Нев улыбнулся в ответ, его мрачность слегка рассеялась, но он все равно остался непривычно далеким.

– Знаю. Мне давно хотелось попробовать, – вздохнул он. – И проверить, правда ли это так облегчает жизнь, как некоторые говорят.

– И?

– Попробовал. – Тяжелый вздох повторился. – Гадость жуткая. Наверное, следовало приучать себя к такому в более раннем возрасте. Теперь вот не знаю, что с ним делать.

Лиля протянула руку, забирая у него бокал, немного поболтала в нем коньяк, сделала осторожный глоток. Ничего гадкого не обнаружила, лишь почувствовала приятное тепло, скользнувшее по пищеводу внутрь и слегка ослабившее тугой узел в груди.

– Чего он хотел?

И без того натянутая улыбка на лице Нева померкла, он неловко дернул плечами.

– Да так… Просил об одной услуге. Весьма… сомнительной. Но я сам виноват. Однажды я дал ему понять, что готов и не на такое.

Тепло моментально улетучилось. Лиля без намеков и объяснений как-то сразу поняла, на какой эпизод Нев ссылается. Когда ему срочно понадобился Перстень Темных Ангелов, он выведал у нее примерное местонахождение офиса Общества, где этот самый Перстень хранился. А потом просто заявился туда, уложил охрану – правда, без жертв и серьезных разрушений – забрал Перстень и пригрозил Борису Евгеньевичу, что уничтожит всех членов Общества, включая стариков и неразумных младенцев, если кто-то из них в отместку хотя бы пальцем тронет ее, Лилю.

Они никогда толком не обсуждали тот случай, и для нее оставалось непонятным: блефовал он тогда или угрожал вполне реально? Не так давно Долгов сказал, что ради нее Нев готов обрушить небеса на землю и открыть дверь в преисподнюю. И хотя она тогда сделала вид, что не согласилась с ним, в глубине души знала: Нев может.

Пришлось отправить вслед за первым глотком коньяка второй. Нев недоверчиво покосился на нее, как будто его удивляло, что она так спокойно пьет эту гадость.

– Что конкретно он хотел? – поинтересовалась Лиля, ставя на стол уже почти пустой бокал.

– Неважно, – отмахнулся Нев. – Это наши с ним дела, не забивай себе голову.

– Вот как. – Лиля недовольно поджала губы.

В обычной ситуации она, наверное, не стала бы давить и показывать свою обиду. Просто попробовала бы потом выяснить окольными путями. В свое время шпион из нее получился слабенький, но жизнь кое-чему все-таки научила: не идти напролом. Но сейчас коньяк, упавший в пустой желудок, быстро ударил в голову, отключая осторожность. Напряжение последнего месяца, за время которого Нев заметно отдалился и замкнулся в себе, выплеснулось наружу.

– А я думала, что все, что касается тебя, касается и меня. Особенно если это сомнительные просьбы моего бывшего руководства. Ты считаешь, я не имею права знать, что происходит? Почему? Ты мне снова не доверяешь? Или я чем-то тебя обидела? Или ты просто опять ревнуешь? Почему в последнее время ты ведешь себя так, словно я что-то сделала не так, словно я тебя предала?