Наталья Тимошенко - Лукавый морок [СИ litres]

Проблема была в том, что спать он все равно не мог. Каждый год, примерно в это время, вот уже несколько лет происходило одно и то же: сны становились тревожными, поверхностными. Он просыпался посреди ночи с отчаянно колотящимся сердцем и тяжелым дыханием, а потом долго лежал на спине, глядя в темный потолок. Сон не шел, даже глаза не закрывались. Иногда ему всю ночь не удавалось уснуть, он задремывал лишь незадолго до будильника.

Этот год не стал исключением, хотя Долгов очень надеялся. Время шло, а время должно лечить. Умом он понимал, что одного только времени мало, что нужна еще и терапия, возможно, даже медикаментозная, но как большинство людей убеждал себя, что справится и так. А может быть, просто не верил в то, что лечение поможет. Или что он этой помощи заслуживает.

Ему требовалось не лечение, а наказание. То самое, которого он избежал тогда. Все эти годы он снова и снова задавался вопросом, не лучше ли было пойти в тюрьму. Уже вышел бы, а вместо этого продолжает вариться в персональном аду, сотканном из воспоминаний и чувства вины, которое последние годы только росло. И, конечно, было глупо надеяться, что один хороший поступок, правильно выбранная сторона, сможет так быстро все изменить.

Он потер руками лицо, прогоняя воспоминания и черные мысли, повернул голову, ища взглядом массивную пепельницу из темного камня. Та нашлась на своем обычном месте, и Долгов подтянул ее к себе. Она громко шаркнула, скользнув по шершавой поверхности подоконника. Кончик пальца привычно лег на ободок и пробежал по кругу, споткнувшись три раза в тех местах, где были предусмотрены выемки для зажженной сигареты.

Долгов прикрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям и заодно – к тишине квартиры и шуму города, заползающему в открытые окна.

Он жаждал почувствовать. Или услышать. А лучше хотя бы мельком увидеть, когда откроет глаза. С тех пор, как Лиля сказала ему, что видела на его подоконнике призрачную женщину, водящую кончиком пальца по ободку пепельницы, он мечтал лично убедиться в ее существовании, в ее присутствии. Не слишком здоровое желание, он это осознавал. Мертвым надо позволять уйти, а не держать их рядом с собой. Что она могла ему сказать? Чего он ждал от нее? Прощения? Или того самого наказания?

Под опущенными веками снова замелькали картинки воспоминаний, а потом Долгов явственно услышал грохот. Как будто что-то с силой ударило в дверь или стену. Глаза сами собой раскрылись, сердце в груди встрепенулось и дыхание на мгновение замерло.

Нет, ничего. Тишина и пустота. Показалось.

Сквозь тонкую ткань рубашки спину неприятно морозило тянущим с улицы промозглым осенним воздухом, поэтому окно пришлось закрыть. Это нехитрое движение показало, что сил действительно ни на что не осталось, зато мучил голод.

Долгов оставил в покое бесполезную пепельницу, подошел к дивану и достал из кармана пиджака смартфон. Свет он так и не включил: уличных фонарей и наружной рекламы вполне хватало, поэтому подсветка экрана, в первый момент вспыхнувшая слишком ярко, немного резанула по уставшим и успевшим привыкнуть к полутьме глазам.

Заказав ужин в ресторане, находящемся рядом с домом, Долгов переключился в приложение с будильником, где взвел сразу три с разницей в десять минут. Что-то подсказывало ему, что уснуть рано снова не удастся, а значит, завтра с утра встать будет нелегко. Никто не умрет, конечно, если он опоздает на час, поедут попозже, но все-таки не хотелось никого задерживать.

Он уже повернулся к выходу из комнаты, все еще глядя в экран смартфона, когда ему показалось, что боковое зрение зацепило что-то. Темную фигуру на фоне подсвеченного городскими огнями окна. Худая и нескладная, как и при жизни, она с ногами сидела на подоконнике, тонкий палец лежал на краешке пепельницы. И сразу откуда-то потянуло сигаретным дымом.

Долгов вздрогнул, вскинул голову, снова всем корпусом поворачиваясь к окну.

Ничего. Пепельница и тонкая змейка галстука, свернувшаяся рядом бесформенным клубком. Запах сигаретного дыма тоже, видимо, просто почудился, потому что исчез так же стремительно, как и появился.

Только сердце отчаянно колотилось, и дыхание снова было затруднено.

30 октября 2016 г.

Долгов не ошибся в своих прогнозах на ночь: он действительно снова долго не мог уснуть. То ворочался с боку на бок на безумно дорогом матрасе, пытаясь найти удобную позу, то просто лежал на спине, безучастно глядя в темный потолок, то вставал и неприкаянно бродил по пустой квартире, пока не заледенеют босые ступни, то зарывался лицом в подушку, зажмуриваясь и надеясь, что удастся отключиться. Глаза болели, голова раскалывалась, но сон не шел.

Цифры на электронных часах сменяли друг друга, все ближе подбираясь ко времени подъема. Без пяти минут пять Долгов решил, что можно уже и встать: первый будильник стоял на половину седьмого. Но именно тогда он, видимо, наконец уснул. Потому что громогласная, бодрая до отвращения мелодия прозвучала мгновение спустя. Только после третьего сигнала Долгов заставил себя встать.

Почти холодный душ и очень крепкий кофе из кофейни на первом этаже в качестве завтрака немного привели его в чувство. В гостиницу он приехал к половине девятого, но ничуть не опоздал: в холле его ждали с чемоданами только Нев и Лиля.

– Володя с Ольгой поехали за прокатной машиной, – пояснила последняя, поздоровавшись. – Он звонил только что, сказал, что подъезжают, так что ты как раз вовремя.

Долгов информации о прокатной машине не удивился, а скорее обрадовался: Ольгин седан был достаточно просторным, но долгие поездки втроем на заднем сиденье никак не вписывались в его понятие комфортного путешествия. А комфорт Долгов ценил больше всего на свете.

Радость длилась недолго: ровно до того момента, как Дементьев кинул ему ключи от прокатной Киа Рио.

– Поведешь?

Вопросительный тон был явно ненамеренным, Дементьев не сомневался в том, что Долгов сядет за руль с удовольствием, но тот его уверенности не разделял. Затылок продолжало ломить, хоть он и выпил обезболивающее, глаза резало даже тусклым светом пасмурного осеннего дня. Ему то и дело казалось, что он на несколько секунд задремывает с открытыми глазами. Рассеянное внимание, заторможенные реакции… Порой серьезный недосып походит на алкогольное опьянение, и Долгов подозревал, что он уже примерно на этой стадии. Задремать за рулем на загородном шоссе и съехать с дороги или выскочить на встречную полосу ему совсем не улыбалось.

– Может быть, лучше посадить за руль Лилю? – тихо предложил он, пока Дементьев пристраивал в багажнике Киа чемодан с оборудованием.

– Почему?

– Мне сегодня не стоит садиться за руль, – максимально нейтральным тоном сообщил Долгов.