Влада Ольховская - Внутри

— Хорошо, я завтра к вам приеду. Диктуйте адрес.

— Да мы тут… в сельской местности. Я на машине, я могу сама к вам приехать…

— С Русланом?

— Конечно, мне ведь не с кем его оставить!

Но Тарасов лишь тихо рассмеялся.

— Екатерина, кажется? — уточнил он.

— Да.

— Так вот, Екатерина, мы с вами знаем, что происходит рядом с Русланом.

— Не то чтобы вот прямо знаем…

— Знаем, — настаивал он. — Я не хочу, чтобы он бывал там, где я живу и работаю. Я готов помочь вам, Екатерина, насколько это вообще возможно. Но жертвовать ради вас жизнью я не намерен. Я приеду завтра.

— Спасибо…

Хорошего настроения мне этот разговор точно не прибавил.

Мне почему-то казалось, что Тарасов будет эдаким добрым мудрецом. Как в фильмах показывают: вот главный герой окончательно заблудился в трех соснах — но появляется добрый волшебник, и сразу все становится хорошо. Тарасов же не скрывал, что спасать он никого не будет. Я пока не знала, какой у него в этом деле интерес, но погружаться слишком глубоко он не планировал.

Хотя можно ли его винить за это? Пожалуй, это я была не права — уже в том, что ожидала от кого-то другого героизма и искреннего желания помочь Руслану.

Свое слово Тарасов сдержал, и на том спасибо. Он прибыл на следующее утро — суровый грузный дядька с седыми волосами и бородой. Если бы Дед Мороз решил дослужиться до звания генерала, он выглядел бы именно так. При этом Тарасов не был старым, дряхлость и слабость к нему даже не подобрались. Когда он пожал мою руку, я почувствовала чуть ли не медвежью силу, хотя он, конечно, был осторожен.

— Как прошла ночь? — деловито поинтересовался Тарасов, направляясь в дом.

— Спокойно у нас обоих. Я ничего не видела во сне, Руслан проснулся не покалеченным, для нас это уже много.

— Сочувствую.

Впрочем, истинного сочувствия в его голосе не было.

Я думала, мы сразу сядем говорить, но Руслан интересовал его куда больше, чем я. Тарасов заставил его раздеться и принялся фотографировать шрамы и новые раны, появившиеся на его теле.

— Всегда хотел это сделать, — заявил он. — И Ира, в целом, была не против. Но к тому моменту, когда она связалась со мной, Руслан уже был на лечении, и нельзя было посещать его вот так, чтобы поснимать! Нас бы не поняли, а жаль, это ценнейший источник информации! Вот тут явно клыками кто-то поработал, это и это когти, а это, похоже, след орудия! Получается, там происходят конфликты не только с животными… Эх, люди, удивительный вид: даже в аду они устроят войну!

«Они»… А он кто, получается, марсианин?

Тарасов сфотографировал все, что мог, и убрал камеру.

— Я, понятное дело, прогоню снимки по нескольким базам, — сказал он. — Но я уже почти уверен, что никакого совпадения с известными науке животными не будет.

Для него Руслан был не человеком даже, а всего лишь объектом изучения. Мне было обидно, но устраивать скандал я не стала. Я все равно не изменю Тарасова, поздно уже для этого. Я вообще не должна его менять, не моя работа! Мне нужно было извлекать пользу из этого его научного интереса: он ведь наверняка знает больше, чем Ирина Георгиевна.

— Я видела рисунки, которые вы сделали для мамы Руслана, — указала я. — По крайней мере, я думаю, что их сделали вы.

— Я, — подтвердил Тарасов.

— Значит, вы знаете, где сейчас находится Руслан?

— Никто этого не знает наверняка, даже сам Руслан. Но меня несказанно радует, что вы используете слово «где». Значит, вы не безнадежны, с вами можно говорить. Сварите кофе, милочка, крепкий, черный. Вы ведь в этом доме недавно?

Ну у него и скачки с темы на тему…

— Меньше недели, — ответила я.

— Это очень хорошо. Значит, дыры в пространстве еще нет, здесь безопасно, можем поговорить. Но я не рекомендовал бы вам задерживаться на одном месте.

Так странно… Совсем недавно, услышав от кого-то такие слова, я бы вызвала неотложку. А теперь все мои силы уходили на то, чтобы погасить в душе тревогу. Потому что я чувствовала: Тарасов прав. Нам с Русланом теперь нигде нельзя задерживаться надолго.

Я сварила кофе, и мы с моим гостем устроились на кухне. Руслан остался сидеть в комнате, такой же безучастный ко всему.

— Значит, Руслан все-таки не здесь, — задумчиво произнесла я. — А где тогда? В каком-нибудь параллельном измерении?

— Да и нет. Для начала вы должны усвоить следующее: случай Руслана уникален. Я ни о чем подобном раньше не слышал, да и не думаю, что это может случаться часто. Он единственный в истории, кто оказался и там, и здесь. По крайней мере, единственный, о ком нам известно.

— Нам — это кому?

— А вы считаете, что все началось с истории Руслана? — усмехнулся Тарасов. — Нет, всему этому уже много лет… Сотни, тысячи лет! Ира обратилась ко мне не потому, что ей просто нужно было к кому-то обратиться. Она искала людей, которые готовы были поверить в нечто такое, что не объясняется привычными знаниями о мире. Так она и вышла на меня.

— И кем же были вы?

— Исследователем. Мир намного шире и загадочней, чем принято считать. Я никогда не кричал об этом, потому что знал, как много вокруг людей с закостенелым мышлением. Они не только не помогли бы, они стали бы мне мешать. Поэтому я не афиширую, какие темы меня по-настоящему интересуют, и обсуждаю их только с людьми… равного уровня. С теми, кто верит в бесконечные возможности этого мира.

— Вроде как агент Малдер, — не сдержалась я. — В вечном поиске инопланетян!

Не следовало говорить так, знаю. Особенно после всего, что я уже увидела. Однако я ничего не могла с собой поделать: привычный мне мир рушился, и цинизм стал естественной защитной реакцией на это.

К счастью, Тарасов не обиделся.

— Кого волнуют инопланетяне, когда столько непознанного на Земле! Хотя мыслите вы в верном направлении.

— Что, серьезно? — поразилась я.

— Да, ведь мы обсуждаем место, куда попал Руслан. Екатерина, люди пропадали всегда, столько, сколько существует человечество. Порой это были случайности — зашел не туда, заблудился, умер, да так и остался лежать неопознанными костями. В других случаях, это было делом рук их собратьев: увели, обманули, убили и спрятали тело. Вот и пропавший без вести! Но были и третьи случаи, когда люди просто исчезали . В один миг они были, в другой их не стало, иногда — вместе со всеми вещами, которые у них были, а иногда вещи оставались, но людей все равно не было, как не было никакого разумного объяснения: куда же они делись? Третий случай стал загадкой, вызовом, который приняли люди, пресыщенные банальными проблемами. Кто-то пытался решить эту загадку самостоятельно, кто-то объединялся с коллегами, вот как я. Прошу заметить, что в наши дни речь уже не идет о тайных сообществах, скорее, это научный интерес, объединяющий разных людей.