Влада Ольховская - Внутри

Маленький Руслан Петровский. Мальчик, который не выбрался, не увидел свет дня, не вернулся к своей маме. Мальчик, который погиб здесь, да так и остался непогребенным.

Но если это он, то… Кто занял его место и стал моим мужем?!

Руслан был поражен не меньше, чем я, и только это, пожалуй, спасло меня от истерики.

— Как? — прошептал он. — Это же… Нет, не может быть… невозможно…

— Ты, должно быть, ошиблась, — подхватил Максим. — Это не Петровский, а кто-то другой!

По скелету действительно невозможно было опознать, кем он был раньше, без специальной экспертизы. Вот только я в своих словах не сомневалась.

— Это Павел Петровский.

— Значит, он уносил из пещеры чужого ребенка! Потерял своего и решил спасти хоть кого-то!

Я не стала говорить, что в моем сне Павел нес на руках именно Руслана, Максим был не готов верить в чужие видения. Важнее тут было другое:

— Ни один отец не бросится спасать чужого ребенка, когда его собственный в беде. Если бы Павел потерял Руслана, он искал бы его, а не спасал всех подряд.

— Это невозможно! — упрямо твердил Максим.

Мне было все равно, что он считает возможным, а что — нет. Максим, Тарасов… они потеряли значение. Я смотрела то на останки ребенка, то на Руслана, пытаясь понять, как такое вообще возможно, при каких обстоятельствах, где объяснение.

Вероятно, что-то перепутали спасатели? Они вынесли из пещеры другого ребенка и случайно передали его матери Руслана? Конечно, десять раз! Суражцев упоминал, что Ирина Георгиевна сама бросилась к мальчику, сама узнала в нем своего сына. Она много лет растила его, любила его, она ни на секунду не усомнилась, что это ее сын…

Между тем Тарасов наклонился над останками. Похоже, ученый в нем в очередной раз пересилил труса, и теперь он использовал фонарик, чтобы внимательней изучить скелеты.

— Детские кости отличаются от взрослых! — объявил он. — Взрослые просто истлели на сухом воздухе, как и положено. А детские выглядят окаменевшими! Но такого не может быть. Для подобного состояния им пришлось бы пролежать в земле не годы, а века… Думаю, их обработали каким-то специальным составом!

— Да не важно, что там с косточками, важно, кто он! — Максим не сводил с Руслана настороженных глаз. — Человек ли?

— Я — человек!

— А ты в этом абсолютно уверен? Точно?

Тут уже Руслан не смог ответить. Он был в таком состоянии, что допустил бы что угодно! Он только что вернулся из многолетнего заточения в другом мире — только чтобы обнаружить, что его нет в живых. Что его никогда не было в живых!

Зато я в его человечности не сомневалась. Может, я и не знала пока, кто он такой. Но именно этого человека я встретила когда-то, за него вышла замуж. Я делила с ним постель шесть лет назад и обрабатывала его раны совсем недавно. Я видела, что кровь у него красная, а не рыжая, черная или какая-то еще…

Да, он был человеком. Но как объяснить все остальное? Я думала об этом, я должна была понять!

А Максим и Тарасов ничего понимать не собирались. Людям порой проще назначить виноватых, чем добираться до истины! Сейчас на роль виноватого подходил лишь Руслан.

Они обвиняли его, он пытался оправдаться, я думала о том, что случилось в пещерах, и все мы забыли, что мы здесь не одни. А напрасно, нам очень быстро напомнили об этом.

Шипящий звук стал громче, расслоился на разные тональности, показывая, что слышим мы не одно существо. Даже в том ничтожном свете, что давали нам фонари, можно было различить танец черных теней — к нам подбирались те самые щупальца, свитые из десятков, сотен отдельных нитей.

Они могли бы убить нас, если бы напали прямо сейчас. Что может быть проще? Пространство ограничено, бежать здесь некуда, а про разницу в силе и говорить не стоит! Я знала, на что они способны, мы стали бы для них легкими мишенями.

Но они почему-то не напали. Они вились вдоль стен и даже под потолком, они окружали нас со всех сторон, однако не касались.

Пока не касались.

Они как будто давали нам время, проверяли нас… Я видела, что Тарасов просто сжался от ужаса, еще чуть-чуть — и сознание потеряет. Руслан и Максим приготовились сопротивляться, как бы поражены они сейчас ни были, они умели расставлять приоритеты. Вот только банальная драка с этой штукой ничего нам не даст — ничего хорошего.

Мы должны понять, почему это существо здесь. Кто оно — мы не поймем никогда, нет в нашем мире ничего похожего, а ведь именно через подобие мы и познаем все. Но ее цели, логика ее поведения… в этом можно разобраться, раз нам позволено оставаться живыми.

Ну же, Катя, думай! Из всех людей, находившихся сейчас в пещере, я была единственной, у кого были на руках все факты, все компоненты единого целого. Руслан слишком много времени провел в другом мире, Максим присоединился к этому делу слишком поздно, Тарасов забил себе голову откровенно лишними знаниями, а вот у меня ситуация была другая. Меня с самого начала будто вели по этому миру, показывая во сне то, чему я не могла стать свидетельницей. Вот, значит, для чего, для этого дня! Оставалось только определить, что было по-настоящему важно.

Судьба Руслана и его отца — место и время их смерти.

Постепенное погружение Руслана во внутренний мир. Уникальность этого погружения — над другими вернувшимися жертвами призрак не имел такой власти!

Раздвоение — на уровне тела, на уровне души. Странные возможности того тела, что осталось здесь: рядом с ним даже я ненадолго попала в ту реальность!

История выживания Руслана в диких условиях. Его не убило то, что уничтожило Карину, его не сожрал рой хищных насекомых, и даже эти щупальца не смогли утопить его. Почему? Только потому, что он силен? Но там были другие — сильные, быстрые, смелые… погибшие. Их не стало, а он остался в живых!

Ну и наконец, те твари, что пробирались в нашу реальность вокруг него. Он выполнял ту роль, которую обычно играет определенное место, но никак не человек. Он разрывал пространство, сам того не желая! Он был точкой излома…

Он был рядом со мной. Все это время, прямо у меня перед глазами… Я наконец увидела ответ, и он оказался таким очевидным, что я могла лишь гадать: как, как я раньше этого не замечала?!

— Это существо не хочет напасть на тебя или похитить, — сказала я, беспомощно глядя на Руслана. — Оно зовет тебя домой…

Сказала — и будто наконец убрала пелену, закрывавшую мне глаза.

Мы видим то, что хотим увидеть, делаем те выводы, к которым морально готовы. Возможно, именно поэтому я увидела только одну сторону правды — которая тогда казалась мне единственной. Я поверила в это, но только обманула саму себя добровольно надетыми шорами.

Когда Тарасов мне рассказывал возможную историю внутреннего мира, вот эту версию со столкнувшимися планетами, я думала лишь о том, что это — жуткая клетка с чудовищами, в которой оказался заперт дорогой мне человек. Я упустила самое главное: это изначально тоже был мир, пригодный для жизни. Обитаемая планета, настроенная на созидание, а не на разрушение.