Сара Перри - Мельмот [litres]

Тея смеется, и поэтому Хелен тоже позволяет себе рассмеяться:

– Прости. Не таким манерам меня учила мама.

Она снова садится за стол и, переплетя пальцы, смотрит на Тею.

– Может быть, она пришла за Карелом, – говорит Хелен, во-первых, потому что это нелепо (Карел Пражан, рука об руку с Мельмот Свидетельницей, шагает по землям Чешской короны в дорогих кожаных ботинках песочно-коричневого цвета!), а во-вторых, уж лучше так, чем если бы выяснилось, что он просто-напросто устал от своей подруги.

– Да, разумеется, – соглашается Тея. От вина ее щеки порозовели, и выглядит она лучше. – Вполне вероятно. Ей бы даже не пришлось долго за ним следить, чтобы поймать его на каком-нибудь прегрешении. – Она обрывает себя и, посерьезнев, продолжает: – У тебя уже есть часть рукописи Хоффмана, можешь взять вторую половину.

Она нащупывает ближайшую стопку листов – ксерокопию книги в мягком переплете.

– Только вот это мне оставь, я еще не дочитала. А остальное забирай. Думаешь, я хочу, чтобы это все так и лежало у меня дома?

Хелен поднимается и, легонько погладив Тею по плечу, начинает собирать разбросанные по столу тетради и бумаги. К счастью, пишет Карел очень аккуратно, и его аккуратность даже настораживает – кажется, будто это почерк студента, который работает без малейшего удовольствия и боится не справиться с заданием. Тут и ксерокопии отдельных фрагментов немецких и французских изданий семнадцатого века, и вырезки из «Дейли экспресс» за тысяча девятьсот пятьдесят третий год. Внимание Хелен сразу привлекает одинокий печатный листок под названием «Мельмот Свидетельница. Основные источники».

– Видела? – спрашивает она и кладет листок перед Теей, чтобы обе они в свете догорающей свечи прочли, что там написано.

1. «Баллада об Уил-Байдинг» [записана в 1921 году Сесилом Шарпом в Корнуолле]

Рудокоп, единственный выживший после обвала на медном руднике Уил-Байдинг в 1823 году, видел женщину с окровавленными ногами, которая «вечно смотрит и ждет» (ПРИМ.: см. у Хансарда??)

2. Der Schimmelreiter («Всадник на белом коне»)

[Теодор Шторм (1888)]

Возможно, Всадник – воплощение Мельмот

(? мужчина, не ходит пешком и т. д.)

3. Письмо сэра Давида Эллерби его супруге Елизавете [29 сентября 1637 г., оригинал находится в архивах Национального фонда Великобритании]

Убедительный рассказ, хотя и не от первого лица (будет полезно сравнить с Фоксом, см. Ридли, Хупера и др.!!!)

4. Рукопись Хоффмана [Й. А. Хоффман (2016), личная коллекция К. Пражана]

Подробности излишни.

5. «Мельмот Скиталец» [Ч. Р. Метьюрин (1820)]

Мельмот – мужчина (есть ключевые различия, например, фаустовский договор/ничего не сказано про роль свидетеля.

ПРИМ.: бедность автора, его одиночество и т. д. – важно?? Встречал ли сам Ч. Р. Метьюрин Свидетельницу? Вполне вероятно и даже правдоподобно. См. письма и другие источники???)

6. Čarodějnice v Zeleném Lese («Ведьма в зеленом лесу»)

[Яначек (1899)]

Незаконченная опера о ведьме, которая живет в моравском лесу и выслеживает больных детей. Никогда не ставилась на сцене.

(ПРИМ.: см. дневники и т. д.)

7. «Свидетельство Безымянного и Хассана» из «Каирских дневников Анны Марни», 1931 (Изд-во «Вираго», серия «Мемуары женщин», 1985 г., ред. К. Каллил)

Подробности излишни.

– Подробности излишни, – нахмурившись, произносит Хелен и продолжает с улыбкой, но не презрительной, а добродушной: – Нет, ну что за ерунда эти «основные источники». Незадавшаяся опера, народная песенка и роман, который никто не читает!

– «Вечно смотрит и ждет», – хриплым голосом, подражая неизвестному корнуоллскому певцу, выводит Тея и тоже хихикает. – А может, она все-таки его забрала, а, Хелен? Переступила окровавленными ногами через подоконник и утащила его за собой на оловянный рудник. – Смех ее прерывается. – Ладно. Надеюсь, она вернет его обратно. Слушай, Хелен, я плохо себя чувствую.

– Неудивительно, – быстро отзывается Хелен. – Тебе надо лечь.

– Я не могу лечь без Карела. Я не могу забраться в кровать.

Хелен окидывает подругу взглядом.

– А ты пробовала?

Тея ощетинивается. Ей это не идет.

– Даже пробовать не хочу. Зачем? Он не должен был меня бросать! Я не должна оставаться одна!

Быстро и равнодушно, чтобы не унижать Тею, которая всегда помогала другим, а теперь сама нуждается в помощи, Хелен складывает листы и тетради аккуратными стопками, убирает вино, задувает свечку.

– Раз уж я здесь, – говорит она, – может, посмотрим, получится ли у тебя пройти хоть немного?

На подоконнике сидят три галки. В этом нет ничего необычного, и в их внимательном взгляде тоже нет ничего особенного, но Хелен кажется, что шесть голубых глаз следят за ней, когда она встает и идет к двери.

– Давай посмотрим, что ты можешь делать сама, и тогда станет понятно, где тебе будет нужна помощь. Воспринимай это как сбор сведений.

Тея смягчается.

– Хорошо.

Она поднимается. Кресло откатывается назад. Она стоит сама.

– Дай руку.

– Нет. – Хелен непреклонна. – Держись за стол или за спинку стула.

– Тогда захвати вот это. – Тея машет в сторону стопки бумаг, на которой написано: «Свидетельство Безымянного и Хассана». – Разве ужастики не лучшее чтение на ночь?

Двадцать неверных шагов, и вот Тея в постели. Она дрожит от напряжения и дышит с трудом, но скрыть свою гордость ей не удается.

Хелен опускается на колени и снимает с Теи тапочки.

– Если ты смогла лечь, – говорит она, – сможешь и встать.

Им обеим неловко, но она не позволит подруге впасть в беспомощное состояние. На самом деле встать у нее не получится, думает Хелен, кладя рукопись на дубовый комод возле кровати.

– Тебе придется принести мои лекарства.

Тея возится с поясом халата и с лоскутным одеялом, оживленно объясняет, какие ей нужны таблетки и какая бутылка, и вот Хелен оказывается одна в пустой кухне. Если закрыть глаза, в памяти всплывут все проведенные здесь вечера. Она ела очень мало, а пила и того меньше, но тем не менее позволяла себе получать удовольствие, которого не заслуживала. Как могло случиться, что ничего этого больше нет, что Карел ушел и забрал с собой и любовь, и дружбу?

Когда Хелен возвращается со стаканом воды и таблетками на блюдце, Тея уже умудрилась забраться под одеяло. Раскрасневшаяся, усталая, она стерла помаду и зеленые тени и напоминает измученного ребенка. Она изучает рукопись (Хелен наклоняется и читает: «Алтан Шакир, его отец, был портным…»).

– Спасибо, – говорит Тея. Она и благодарна, и смущена.

– Я приду завтра вечером, – обещает Хелен. – Но если я тебе понадоблюсь, приду раньше. – Потом неуверенно добавляет: – Если окажется, что тебе нужна помощь, мы что-нибудь придумаем, я уверена.