Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

— Тебе мало? Хочешь наверняка влипнуть? — рявкает Наас.

— Наас, не здесь, — спокойно говорит Тони. — Пойдемте.

— Но…

— Не время пререкаться, — я мелко дрожу. Шерстяная кофта продувается насквозь. — Чем быстрее мы закончим, тем лучше.

Тони жестом показывает следовать за ним. Ему будто совсем не холодно в рубашке и дутой жилетке.

Сразу за баром — увенчанная колючей проволокой ограда. Калитка отворяется от касания. Я опять съеживаюсь, проходя. Наверное, никогда не смогу преодолевать защитные чары, не впиваясь ногтями в шрам.

Парни зажигают фонарики. Лучи скачут по исполинским стволам и выступающим корням. Дубы. Кладбищенские деревья. Покрытые мхом и лишайниками, с плетьми сизого плюща. Здесь почти нет ветра, а воздух прелый и тяжелый от влаги: болото близко. Тони первым скользит по едва заметной тропке. Наас идет последним. Айяка держится чуть в стороне.

— Сюда, — вскоре зовет Тони. Два каменных столба накренились навстречу друг другу. Барьер. Дальше во тьме колышутся высокие травы.

— Ворота кладбища.

— Чары засекут нас, — останавливаюсь.

— Они давно не работают, — подает голос девушка. — С тех пор, как Советники Серхи и Чиветель заговорили территорию парка от случайных людей и магических порождений. Для кладбища этого достаточно. Зачем кому-либо

покойники? — последний вопрос звучит не особенно риторически. Наас хмыкает, оценив маневр.

— Наш имеет некоторую ценность, — отвечаю вместо него.

— Эрлах обещал прийти раньше и снять, что найдет, — рыжеволосый маг проходит в условные ворота. — Он лучший по части чар во всем Университете. Ну, после совсем упоротых техников, конечно. И Советника Байры. Думаю, даже главный контур мог бы снять, если б захотел. До сих пор не знаю, какого черта Дани забыл в искателях.

— Чем ты его шантажировал? — я начинаю понимать, почему в Университете Нааса Мерезина задирают и сторонятся: помимо тридцати трех процентов огня и магической нестабильности, он умеет манипулировать людьми.

— Предложил забрать прах. Покойник хоть похоронен по правилам, все равно заложный из-за… короче, оберег из него должен долго работать. Великий маг как- никак, — парень обшаривает лучом фонаря заросли спутанной травы. Ловит метелку и растирает между пальцами. Дубы редеют под напором седых стеблей. В просветах между кронами по штормовому небу бегут тучи. Теперь мы двигаемся цепочкой по сужающейся тропке.

— Ты разве не Эду прах пообещал? — с подозрением интересуется Тони.

— Ну да, — Наас ухмыляется, — Эд рассердится, конечно, но уступит Дани. Я его потом задобрю, он отходчивый.

— Что значит — заложный? И там же целый труп, почему не поделить? — спрашиваю я и получаю возмущенный взгляд от Айяки.

— Заложный значит неупокоенный. Самоубийца или погибший насильственной смертью. Таких обычно хоронили на перекрестках и пустошах. Можно найти в лесу, болоте, свалках, заброшенных местах — если жертвы преступления. Сама понимаешь, как сложно отыскать. Важно, чтоб труп был старым, напитавшим боль. Праха свежих покойников на неделю от силы хватает. Бывают исключения, но нечасто. Поэтому к Эду вечно очередь: у него вроде чуйки на мертвецов. Он и для администрации их ищет. А насчет целого трупа — на обереги только копчик идет, сосредоточие магии. Если б весь скелет, было бы гораздо проще… а вообще, заткнитесь на секунду, — рыжеволосый маг оборачивается, высвечивая дорогу за спиной.

— Что?

— Ничего… показалось, — Наас пристально вглядывается в ночь.

— Разворотить могилу одного из наших ради амулета! — выдыхает девушка.

— Много ты понимаешь с высоты своего второго блока, — огрызается парень. — Тебе-то нечего переживать о тварях.

— Я намерена работать у профессора Хайме.

— Вот когда начнешь, обсудим, кто тут псих. На очередном аукционе у Эда. Серьезно, помолчите. Мне кажется, я что-то слышу.

— Ветер.

— Я не удивлюсь, если за нами следят, — говорит Тони. Я закашливаюсь, Наасов луч мечется.

— Тони, твою мать! Ни хрена не смешно!

— Кан. Ему явно не понравилось, что ты полез к Зарин. И после случая с Эрлахом, а потом — с Кайрой и Олафом, и когда ты взорвал бензоколонку…

— Да-да, в курсе. Он подозревает меня во всех смертных грехах и готов глаз не спускать, лишь бы опять не загреметь на ковер к Моне, — раздраженно перебивает друга рыжеволосый маг. — Плюс на Зарин запал.

— Ничего подо…

— Это из-за Энид, не обольщайся, — фыркнув, дергает меня за хвост. — Они опять расстались. В восьмой раз, если я правильно помню. Девушек тут мало, все давно с кем-то мутят. Ну окей, не все, — поправляется Наас после Айиного выразительного взгляда через плечо. — А ты идеальная кандидатура, чтобы заставить Энид ревновать. Симпатичная, новенькая. Маг огня, правда, но все равно — темная лошадка.

— Это многое объясняет, — месяцы с Нининым оберегом показали, что без печати страха я вполне нравлюсь противоположному полу. Но не парням вроде Кана Александера — отчетливо красивым, уверенным в себе.

— Кан предвзят, но его легко понять, — говорит Айяка. — После случая с бензоколонкой, любая выходка в пятом блоке может стоить ему капитанства. Неудивительно, что он предпочитает держать тебя в поле зрения.

— Да отвяжитесь уже. Это было месяц назад, пора бы забыть и двигаться дальше. Дорожка почти исчезла. Тони раздвигает доходящую до груди траву. Мы описываем дугу: обходим ощерившееся колючими сорняками надгробие. Наас тихо спрашивает:

— Ты как себя чувствуешь?

Я прислушиваюсь к ощущениям:

— Нормально. Устала, но сегодня был долгий день.

— Да уж. Может, еще Плутон помогает. Она до какой-то степени манипулирует чарами барьера. Провела же тебя из архива в Заповедник.

— Наверное. Посвети вокруг.

То тут, то там над морем метелок возвышаются покрытые пятнами лишайников скульптуры и массивные силуэты склепов. Я спрашиваю:

— Вы знаете, где искать Тлалока?

Айяка замирает:

— Тлалока?! — я оказываюсь нос к носу с потрясенной девушкой. — Вы…! Нет, вы не можете собираться…!

— Да. Что, наконец пожалела, что пошла? — Наас кладет подбородок мне на плечо и, судя по голосу, наслаждается моментом. Тревожно веет весенним ветром. Айяка задыхается:

— Его дух запирает тварь в Заповеднике! Вы знаете это! Почему именно он?! Ладно она, да и ты, но Тони?! Ты хоть понимаешь, что делаешь?! — теперь ее гнев направлен на зеленоглазого парня. Тот отвечает как само собой разумеющееся:

— Полностью.

— Его тварь, Плутон… — Айяка связывает воедино информацию, интересовавшую нас в архиве. — Тты… ты приняла клятву крови и единства?! — я пячусь, но Наас мешает, обнимает за талию. — Ты…!

— Поверила твари, да, — слова выходят смелее, чем я сама. Но лучше говорить, чем бесконечно ворошить мысли и эмоции в поисках чужого присутствия. Сжимаю кулаки, находя бугор шрама.