Т. Клайн - Церемонии

— Аминь, — по привычке откликнулся Фрайерс, хотя цитаты из Библии обычно вызывали у него скуку; как иноязычный текст, ставший бессмысленным из-за перевода. Но теперь он, по крайней мере, знал, отчего одежда Порота находится в таком состоянии: по всей видимости, каждое пятно пота было знаком отличия.

Они поднялись на небольшую возвышенность, и Пороту пришлось прибавить оборотов двигателя, чтобы не потерять скорость. На другой стороне дорога проходила мимо обширного красного фермерского дома с громадным амбаром, который казался пришпиленным к земле большой силосной башней. На склоне паслись коровы.

— Это хозяйство, судя по всему, процветает, — заметил Фрайерс.

— Молочная ферма Вердоков, — сказал Порот. — Тоже родня. Лиза Вердок — сестра моего отца.

Все коровы стояли головами в одну сторону, как будто молились. Несколько животных в стаде двигались как в замедленной съемке, но остальные оставались неподвижными, будто нарисованными на рекламном щите. Фрайерс уловил запах травы и навоза и глубоко вздохнул. Вроде как все это очень полезно.

— Они встают задом к ветру, — говорил между тем Порот, — так что, если все стадо смотрит на восток, как сейчас, — это к хорошей погоде. — Он кивнул на более внушительный дом в конце длинной аллеи, показавшийся следом за фермой: — Стуртеванты. Брат Иорам — достаточно влиятельный человек в нашей общине.

— У вашего отца тоже есть ферма поблизости?

— Нет, этой осенью будет десять лет, как он умер. И он никогда не был фермером. Он управлял кооперативным магазином. Как и его отец, и отец его отца. Теперь магазином управляют Стуртеванты, брат Берт и сестра Амелия. Мать Берта из Стадемайров, так что он, получается… двоюродный или троюродный брат, — Сарр ухмыльнулся. — Как видите, семейные связи становятся все сложнее.

— Думаю, я стану считать всех здесь одной большой счастливой семьей.

Порот как будто на какое-то время задумался.

— Да, — наконец откликнулся он. — Да. Счастливой, — и кивнул, скорее собственным мыслям, чем собеседнику.

Фрайерс смотрел на проплывающие мимо виды, темные поля, простеганные рядами ранней кукурузы. Значит, Порот вернулся к земле после того, как несколько поколений его семьи прожили в городе. В каком-то смысле он был таким же профаном в фермерстве, как сам Фрайерс. Отчего-то эта мысль утешала.

Они свернули вправо и стали спускаться по чуть более крутому склону. У основания холма Порот резко свернул влево, на тенистую дорогу, вдоль которой бежал наполовину скрытый за деревьями быстрый поток. Через открытое окно Фрайерс слышал постоянный шум: вода катилась по камням, как будто напевая себе под нос.

— Ручей Уасакиг, — сказал Порот, повышая голос. — Его протока проходит возле границы нашего участка.

Они ехали вдоль ручья, мимо взъерошенных фруктовых садов, полей и редких, древних на вид фермерских домов — в такие зимними ночами стучатся продрогшие путники, а внутри в очаге горит огонь. Все это выглядело сценой прямиком из какой-то из его детских книг.

— Надо же, — сказал Фрайерс, — как будто мы в тысяче миль от Нью-Йорка.

Порот посмотрел на него с любопытством.

— Это приятное ощущение, или нет?

— Думаю… приятное, — Фрайерс улыбнулся. — Ближе к вечеру станет понятнее.

Дальше дорога шла сквозь рощу буков и тополей. По крыше автомобиля застучали ветки, по лобовому стеклу зашлепали листья. Фрайерс отодвинулся от окна и мелькающей рядом растительности.

— Как по мне, — неожиданно заявил Порот, — так тысяча миль — это как раз сколько нужно, — судя по всему, он хотел высказаться. — Было бы две тысячи — я бы только обрадовался.

— Вот как? — Фрайерс все еще смотрел на мелькающие ветви. — Как я понимаю, вы не собираетесь на Манхэттен.

— Не собираюсь. Впервые я там побывал лет десять назад, и с тех пор ноги моей там не было.

О-хо-хо. Джереми на мгновение позабыл, где находится: среди деревенщины, пусть и более ухоженной ее разновидности. На выборах эти люди голосовали против городов и, вероятно, проповедовали против них.

— Кажется, та поездка вышла не слишком приятной.

— Запоминающейся — это уж точно. Может быть, я как-нибудь о ней расскажу.

Фрайерс задумался, подразумевал ли он: если вы останетесь на лето.

— И сколько вам тогда было?

— Дайте подумать. Мне тогда было… всего семнадцать.

Получается, Порот моложе него. В это трудно было поверить. Как и в то, что молодой человек со здоровым любопытством мог вырасти так близко от Нью-Йорка и ни разу не запрыгнуть в автобус и не скататься в город, чтобы поглядеть, каково оно там.

— Мир огромен, Сарр. Вам не кажется, что стоит присмотреться к нему еще раз?

Порот покачал головой.

— Я уже насмотрелся на мир, с меня достаточно. Прожил там семь лет. Сколько лет вы провели здесь?

— Ни одного, разумеется, — сказал Фрайерс. — Но это же совсем другое дело.

— Я бы поспорил, — ответил Порот. — Вы видели только одну сторону мира. Я видел обе. А теперь, как и положено, вернулся домой.

— Чтобы больше никогда не уезжать?

— Да, сэр! Я и помереть намерен тут, в Хантердоне.

— И Дебора, — осторожно уточнил Фрайерс, — с вами согласна? — Он уже подозревал, что с ней все не так просто.

— Нет, Дебора немного… беспокойнее. И определенно не спешит с выводами. Она несколько раз бывала в городе, и я не стану врать, что она разделяет мое мнение.

— Значит, это Дебора повесила объявление в библиотеке?

На лице Порота отобразилось недоумение.

— В какой библиотеке?

— Линдауэра, где я занимаюсь исследованием. Именно там я увидел ваше объявление, на доске.

Порот отвел глаза от дороги и с подозрением посмотрел на Фрайерса.

— Вы имеете в виду написанную Деборой заметку?

— Ее самую. Кажется, на каком-то листке для рецептов.

Фермер покачал головой.

— Не может быть. Я сам ее вывесил на автобусном вокзале во Флемингтоне. Поначалу я не был уверен, что нам нужны постояльцы откуда-то издалека.

— В смысле, из Нью-Йорка?

— Да, поначалу. Видите ли, мы никогда прежде этим не занимались. И нам казалось, что будет безопаснее по первости сдать помещение кому-то, знакомому с районом. Объявление было вроде эксперимента. Я подумал, что кто-нибудь проездом во Флемингтоне заметит его на автобусной остановке, — он помедлил. — Я думал, вы его именно там и видели.

— Не-а. До сегодняшнего дня я ни разу не бывал во Флемингтоне. — Фрайерс пребывал в таком же недоумении, как Порот, но вместе с тем наслаждался замешательством спутника. — Я определенно увидел ваше объявление в Нью-Йорке. Видимо, кто-то решил его перевесить.

— Да, но кто?

Фрайерс пожал плечами.

— Наверное, какой-то доброхот. Или, может быть, судьба. Или у вас есть кто-то еще на примете?