Т. Клайн - Церемонии

Один раз он замирает и наклоняет голову на бок, прислушивается к голосам. Небо перед ним расцвечено красным неоновым заревом, но на западе мерцает белый лунный свет. Проходя между домов, он смутно различает огни на реке, далекий берег, а над ним — пространство, где вскоре появятся звезды. Сцена почти готова. Пусть поют, пока могут!

В лунном свете женщины сажали кукурузу. Работая в сгущающейся темноте, семь в ряд, они казались почти неотличимыми друг от друга. Молодые, замужние; все, кроме одной, рожавшие. Длинные распущенные волосы свободно спускались им на спины, но тела от шеи до голых лодыжек скрывались под платьями из черного домотканого полотна. Издалека были видны только мешки у них на поясе и белые лица, призрачными огоньками витающие над пустым полем.

Перед женщинами важно вышагивали семь мужчин в накрахмаленных белых рубашках, черных куртках и черных кожаных ботинках. Они шли молча чисто выбритые лица хранили серьезное выражение, под подбородком у каждого чернела кайма бороды. Как будто на военных учениях, они двигались сомкнутым строем и несли деревянные посохи, заостренные на обоих концах. При каждом шаге мужчины вонзали их в землю, проделывая в свежевспаханной почве отверстия в дюйм глубиной на расстоянии в ярд друг от друга.

Женщины совали руки в мешки, грациозно наклонялись и бросали в каждое отверстие по три зернышка, пропевая еще один куплет считалки.

Выпрямившись, они босыми ногами сгребали в дыры рыхлую землю и шли дальше.

Неожиданно одна из женщин громко рассмеялась. В вечерней тишине далеко разнесся ее непринужденный, почти детский смех.

— Хорошо, что ничего не видно. Знать не хочу, на что я только что наступила!

Остальные захихикали, пение на секунду остановилось.

— Ой, Дебора, — сказала ее соседка, — нету там ничего, кроме обычных червяков. Я наступаю на них с тех самых пор, как взошла луна, просто ничего не говорю.

Она снова запела:

Женщина с другой стороны выпрямилась и вытерла пот со лба.

— Надеюсь, ты права, — сказала она. — Не хотелось бы мне теперь наткнуться на какого-нибудь полоза. Нельзя мне пугаться, в моем-то положении. — Она положила руку на свой раздувшийся живот.

— Вы только послушайте! — вновь рассмеялась Дебора. — Лотти Стуртевант боится, что у нее родится ребеночек с раздвоенным языком!

— Дебора! — Порот резко повернулся к жене. Его глаза гневно блеснули в лунном свете. — Ты что, совсем ума лишилась, женщина? Эти люди пришли, чтобы нам помочь.

Он был немного выше других мужчин, стройным, с широкими плечами и узкой талией и, несмотря на суровое выражение лица, выглядел моложе остальных. Грозный и очень низкий голос подошел бы какому-нибудь ветхозаветному пророку, но тут же фермер смягчился, добавив просительным шепотом:

— Пожалуйста!

Так же резко Порот развернулся снова и вернулся в ряд. Остальные мужчины ни разу даже не оглянулись.

— Простите, брат Иорам, — обратился Сарр к мужчине постарше, который шел рядом с ним. — Она ничего такого не имеет в виду. Мы оба благодарны, что вы пришли нам помочь.

— Не стоит благодарить, Сарр. — Брат Иорам вонзил посох в землю, умело его провернул и выдернул. — Мы трудимся по воле Божьей. «Каждый помогает своему товарищу и говорит своему брату: “Крепись!”»

— Аминь, — одновременно произнесли остальные, не отрываясь от работы, и молодой человек торопливо присоединился к ним. Женщины продолжали петь, но уже тише; они прислушивались. Их голоса звучали не громче стрекота сверчков.

Издалека доносился гул других голосов. На краю поля, возле небольшого костра из тополевых дров собрались мужчины постарше. Их задачей было поддерживать огонь, и взлетающий время от времени фонтан искр отмечал свежее полено. Рядом группка детей с серьезными лицами стерегла мешок с зерном больше них размером. Они знали, что на полях полно воров: птиц, мышей и голодных желтых червей-огневок. Потерять хотя бы одно зернышко значило навлечь беду на посевы.

Еще дальше горели окна фермерского дома. С кухни, где женщины постарше занимались праздничными приготовлениями, доносились песнопения. Между домом и полем торчал низкий серый флигель с темными окнами. И сразу за ним непроницаемой черной стеной высился лес.

Внезапно в воздухе возник новый звук, низкое гудение далеко на востоке. Поначалу он был неотличим от шума ветра в кронах деревьев, потом стал усиливаться, накатывать ленивыми волнами низкого гула, как зуд какого-то громадного насекомого.

Женщины на поле затихли. Мужчины постарше продолжали работать, нарочито обратив взоры к земле, но те, кто помоложе, исподтишка оглядывали горизонт, пока не отыскали возносящиеся среди звезд красные огоньки. Высоко над полями и лесами несся куда-то на запад громадный серебристый крест.

Женщины оживились.

— Нам еще сеять и сеять, — сказала беременная. Она вгляделась в темную землю у себя под ногами, отыскивая отверстие, куда следовало положить семена. Остальные снова запели, но Дебора все еще с тоской посматривала на двигающиеся огоньки. Несколько раз за ночь над ними пролетали самолеты — горькое напоминание о мире, от которого они отказались.

— Интересно, куда он летит, — полюбопытствовала она почти про себя. Ее слова затерялись в пении, запахе сырой черной земли и древнем кропотливом труде. Впереди было еще много работы, да и муж мог заметить. Женщина снова обратила внимание на зерна и землю.

Впереди один из мужчин все еще зачарованно смотрел вверх.

— Так много звезд на небе, — заметил он, обращаясь к товарищам, — и так темно здесь, на земле! Сарр, ты добрый работник и богобоязненный человек, но лучше бы тебе было сеять вместе с остальными. Тогда нам светила бы луна.

Порот печально посмотрел на небо, понимая, что собеседник прав. Полумесяц над самыми кронами деревьев наводил на мысли о чем-то поврежденном или сломанном, но старшие братья заверили его, что это, напротив, самое благое знамение для посевов: прибывая день ото дня, луна обещала богатые всходы и урожай.

— Мне не удалось бы вспахать эти поля к положенному времени, — сказал он, прибавляя шаг, чтобы не отставать от остальных. В его памяти еще свежи были воспоминания о долгих неделях тяжкого труда и сражений с арендованным у кооператива неповоротливым трактором. — Еще месяц назад на этой земле росли деревья и кусты. Ею семь лет никто не занимался.

— Нам это известно, брат Сарр, — сказал первый мужчина. — Мы знаем, как важно для тебя это место и как дорого оно, должно быть, тебе обошлось. Мы уважаем тебя и твой труд. Не всякий приходит к земле так поздно. — Дойдя до края поля, мужчины слаженно развернулись и пошли обратно, втыкая в землю другой конец посохов. — Тебе еще придется наделать много ошибок, но в конце концов Господь облегчит твою ношу. Потому мы и пришли этой ночью. И потому брат Иорам привел с собой жену. Она принесет удачу.