Т. Клайн - Церемонии

— Нет-нет, сиди, от него будет только хуже. Одна чашка — и я чувствую себя так, будто пробежал марафон. — Он похлопал себя по груди. — А после двух мне всю ночь не уснуть. В последнее время я даже без кофе засиживаюсь все позже и позже. Все расписание полетело к черту.

Кэрол кивнула.

— Со мной то же самое. Наверное, непривычно быть одной в квартире.

Она посмотрела, как ползут по стене последние солнечные лучи, и неприятно удивилась тому, как убого выглядит квартира, даже в угасающем свете. В гостиной все еще витал запах Рошель, особенно рядом с диваном, на котором они сидели. Рошель всегда спала на нем, когда была дома. В разложенном виде он становился гораздо больше, чем постель Кэрол. Девушка подумала обо всех мужчинах, которых видел этот диван. Она заранее решила, что этой ночью они будут спать именно на нем.

— Моя соседка была самым шумным человеком из всех, кого я встречала, — сказала она и удивилась прошедшему времени в собственной фразе. — Иногда я выключала свет у себя в комнате и слышала ее храп. А уж когда приходил кто-нибудь из ее приятелей… — Девушка скривилась. — Я слышала их даже сквозь закрытую дверь. Наверное, из-за этого тишина кажется такой непривычной. В последнее время я ложусь только в два-три часа ночи.

— Правда? Тогда на ферме ты отправилась спать куда раньше.

В голосе у Фрайерса звучала смутная обида. Боже мой, иногда он такой ужасный эгоист! По крайней мере, он не потерял интерес.

— Я очень устала после дня в дороге, — сказала Кэрол. — И мне все равно не удалось нормально выспаться.

— Да, помню. Ты говорила что-то о кошмарах. Мне бы тоже снились кошмары, если бы надо мной висели все эти жуткие картинки! Почему бы в следующий раз тебе не остаться со мной? — он быстро глянул на нее.

— Как знать, — откликнулась Кэрол. — Может быть, так и сделаю. — Она заметила, что ее слова его удивили, и чуть не рассмеялась. — Но только, — добавила она, — если пообещаешь, что мне больше не приснятся кошмары.

Фрайерс покачал головой.

— Этого я обещать не могу. Но я буду рядом, когда ты проснешься.

— Правда? — Кэрол с улыбкой подалась поближе к нему. — И какой же, по-твоему, от этого будет толк?

— Даже не знаю. Могу поговорить с тобой, немного успокоить. И всегда могу сделать вот так…

Вся нервозность Кэрол вспыхнула с новой силой, когда Джереми ее обнял. Она не понимала, в чем дело. Она ведь гордится своей худобой. Наконец пришло время оставить в прошлом все прежние комплексы и дать свободу естественной страсти. Вскоре она ляжет на спину и станет женщиной — она ведь всегда этого хотела, Джереми станет ее любовником по-настоящему; пелена спадет, и тайна будет раскрыта. Но вместо этого она чувствовала, как напрягается все ее тело, как яростно бьется сердце и начинают дрожать руки. Да что с ней вообще такое?

Не то чтобы у нее не было времени на подготовку; она прожила на свете практически четверть века. Кэрол отлично понимала, что произойдет дальше, или, по крайней мере, что должно произойти: все, что он с ней сделает, и как она должна реагировать. Как будто знала все ответы еще до того, как ей начали задавать вопросы.

— Пожалуйста, Кэрол, не зажимайся, — негромко произнес Фрайерс у самого ее уха. Ни разу он еще не говорил с ней с такой нежностью. — Просто сядь и расслабься. Я не сделаю тебе больно, честно. Даже с места не сдвинусь.

Его рука замерла у нее на бедре. Кэрол казалось, что прижатая к ее халату ладонь — это живое создание, которое двигается и дышит вместе с ней.

— Расслабься, — прошептал он. — Расскажи мне о чем-нибудь.

— О чем? — Собственный голос ее напугал; он казался таким напряженным и беспомощным, что она едва его узнала.

— О чем угодно. Расскажи какую-нибудь тайну. Или сон.

Кэрол заставила себя расслабиться.

— Я храню свои тайны для исповеди, — сказала она. — И не запоминаю сны.

— Кроме того, на ферме Поротов. Помнишь?

— Да, кое-что. Всего я не вспомню.

— Неважно. — Он подтянул ее к себе. Полотенце у девушки на голове распустилось и неслышно упало на диван. — Давай. Рассказывай.

— Подозреваю, он приснился мне из-за этих странных карт, которые подарил тебе Рози, — сказала Кэрол. — Некоторые картинки никак не шли у меня из головы. — Она неохотно вернулась мыслями в прошлое. — Помню, что оказалась в лесу, в каких-то ужасающих джунглях с густым и неподатливым как канаты подлеском. Воздух был таким влажным и горячим, что было трудно дышать; издалека доносилось завывание флейт и непрерывный бой барабанов. Стояла ночь, в этом я уверена, но все вокруг сияло, как будто в огне.

Кэрол почувствовала, как рука Джереми едва заметно шевельнулась.

— Я не знала, кто я, — продолжила она, — и как выгляжу. Может быть, я умерла и стала всего лишь призраком, потому что я как бы висела над землей, понимаешь? Скользила между деревьев. Лианы и кусты передо мной расступались, и я проходила сквозь них без единой царапины. И чем дальше я шла, тем громче становились флейты и барабаны и тем гуще росли деревья вокруг, но впереди виднелась какая-то поляна. И впервые я заметила над головой клочок неба. Вышла луна и…

— И что?

— И осветила середину поляны — прямо как прожектор.

— Это же хорошо: лучше видно. — Его рука неторопливо скользнула к ее грудям. Кэрол прижала ее собственной ладонью.

— Только лучше бы я не смотрела, — ответила она. — Вид мне совсем не понравился. В самой середине росло одинокое дерево, и вокруг него собрались какие-то мужчины. Все они смотрели на что-то на земле. Потом расступились, и я увидела, что у корней дерева устроен алтарь. На нем лежит тело… девушки.

— А потом ты увидела, что это ты. И с криком проснулась? — Джереми гладил ей груди.

— Нет, ничего подобного. Все было хуже. Куда хуже. — Кэрол почувствовала, что ее сердце снова забилось сильнее; почувствовал ли это Джереми? — Я проснулась, потому что услышала, как на тело что-то упало. В лунном свете я увидела что-то белое, длинное и скользкое, оно двигалось и извивалось… А потом внезапно поднялось над телом и начало раскачиваться все быстрее и быстрее, и я поняла: существо танцует , двигается вверх и вниз в ритме музыки, как громадная слепая змея…

— Ой-ей! Ты ведь знаешь, что это значит!

Кэрол кивнула и немного отстранилась.

— Да, да, знаю. Но мне кажется, что в данном случае все вовсе не так. В конце концов, змее же вовсе не обязательно быть фаллическим символом. Отчего бы для разнообразия не побыть просто… змеей?

— Разумеется, отчего бы и нет. — Девушка почувствовала, как его рука скользнула ей под халат. — У Брэма Стокера есть безумный роман…

— Погоди, Джереми, чем это ты там занимаешься?

— Ничем.

— Мне так не кажется.

— Я не сделаю тебе больно. Просто приподнимись немного.