Т. Клайн - Церемонии [litres]

Фрайерс еще раз мрачно припомнил детскую считалку:

Он попытался выкинуть ее из головы, напомнив себе, что уже перебил так много, что теперь, должно быть, живет на краю пропасти.

После суматошных выходных сегодня относительно тихо. Никаких гостей, несчастных случаев, шума или землетрясений. С утра взялся за пугающую историю де ла Мара о мальчике, который видит демона каждый раз, когда смотрит влево, но авторский стиль оказался настолько осторожным и утонченным, а день – тихим и душным, что я все время отвлекался. Сарр раскидывал по кукурузному полю какой-то белый порошок, который должен отгонять гусениц, но в то же время он приглядывал за Деборой. Она в свою очередь следила за ним с заднего крыльца, медленно раскачиваясь туда-сюда в кресле-качалке, прямо как какая-нибудь древняя старуха, которая скорее мертва, чем жива.

Глядя, как трудится Сарр, я подумал, что и мне не помешает какая-нибудь физическая работа, но мысль снова взяться за упражнения после такого длинного перерыва была слишком неприятной. Немного прогулялся по дороге – до первого поворота, за которым дом пропадает из виду. Возможно, надеялся, что мимо снова проедет водитель газовой компании и предложит меня подвезти… Но отчего-то не хотелось упускать дом из виду, как будто он может измениться или вовсе пропасть, когда я вернусь. Точно как Сарр приглядывает за Деборой… Было скучно, и мысль дойди до города казалась соблазнительной, но в Гилеаде нет ничего интересного, и он просто слишком далеко.

Собирался срезать плющ вокруг окна, когда вернусь, потому что в нем обосновались самые разные насекомые, но решил, что так здание выглядит более художественно.

Вечером ужин приготовила Дебора, – мясной рулет, стручковую фасоль и картофель, – но меня он несколько разочаровал; возможно, из-за того, что я так ждал его весь день. Мясо как будто не доварилось, фасоль была холодной. Хотя Дебора до сих пор выглядит усталой и больной, в остальном с ней все как будто в порядке. По крайней мере, за ужином она смогла говорить и определенно произнесла больше слов, чем Сарр, который вообще едва раскрыл рот. (Он, правда, заметил, что почитал кое-что о местной истории, но не нашел ни одного упоминания семьи, о которой я спрашивал. Судя по всему, тут действительно не жило никаких Маккини.) Голос Деборы до сих пор звучит хрипло, и она почти ничего не ест, потому что ей трудно глотать. Уговорил ее позволить мне снова вымыть посуду. В последнее время я довольно часто этим занимаюсь.

Этим вечером не особенно хотелось читать, я бы предпочел посидеть у них в гостиной, как раньше, и послушать радио, – и я уверен, что Дебора была бы не против, – но на Сарра в последнее время нашло одно из его религиозных настроений, и сразу после ужина он принялся бормотать себе под нос молитвы. Подозреваю, он еще не отошел после вчерашней службы. Погрузившись в молитвы, он выглядит почти пугающе, – мне не нравится его лицо, – так что я помыл посуду и ушел, одолжив на ночь радио.

Вернулся к себе под аккомпанемент рок-музыки. В тишине под звездами она звучала почти непотребно, но когда я оказался внутри, как будто отгоняла наступающую ночь. Прислушался к рекламе между песнями: установка автомобильных магнитол, крем от прыщей и придорожные дискотеки. Все это звучит здесь ужасно чуждо. Как воспринимают все это люди вроде членов Братства? Потом немного послушал новости. Увы, о нашем жалком землетрясении ни слова. Зато много о международном напряжении, преступности и коррупции в Нью-Йорке, психах в подземке, сексуальных скандалах, расовых обидах, жадности… Не удивительно, что местным жителям отвратителен внешний мир. Если судить по выпускам по радио, можно решить, что он и вправду такой ужасный, как утверждает Сарр.

С час слушал радио. Помнится, не так давно я бы расстроился, потратив целый час впустую, но чем дольше я живу здесь, тем сильнее замедляюсь.

…Никак не могу найти новый баллон инсектицида. Обычно я оставляю его под рукой, у самого стола, и каждый вечер перед сном несу смерть и разрушение всему живому в комнате. Неприятно думать, что его взял кто-то из Поротов, а потом не вернул на место. Мне не нравится сама мысль о том, что они заходили в мою комнату. Предыдущий баллон почти пуст, но я вполне успешно отбился, пользуясь попеременно им и свернутым старым выпуском «Зрения и звука» (обложку теперь придется выкинуть). Теперь в комнате воняет инсектицидом, а я выбился из сил.

Пора выключать радио. Было искушение оставить его включенным на всю ночь, но тогда я не услышал бы, что происходит снаружи, а мне не хочется оказаться в таком невыгодном положении.

Теперь, в тишине я слышу, как поет и молится Сарр. Так странно слышать его одного. Подозреваю, Дебора рядом с ним повторяет слова одними губами.

Вопреки привычке пишу это ранним утром.

Около двух меня разбудил шум в лесу. Завывания, – таких низких я еще не слышал, – а потом что-то вроде негромкого, гортанного монолога, вот только слов в нем не было. По крайней мере, я не смог их разобрать. Может, просто еще один козодой, или большая лягушка, или какой-то местный браконьер, выбравшийся на вылазку по болоту. Если бы лягушки умели говорить… Почему-то я уснул сразу, как звуки затихли, так что не знаю, что было дальше.

…В утренней газете была заметка про наше «землетрясение». Еще я получил письмо от Кэрол. Она приедет к нам в эти выходные, к сожалению, – с этим мерзким стариком, Рози. Мне не нравится, как он к ней клеится. Она практически живет ради него. Все равно здорово будет с ней повидаться. Что бы там ни говорили о кануне Ламмаса, эти выходные могут пройти не так уж неприятно.

Из «Домашних известий округа Хантердон» за вторник, 26 июля:

ПРИЧИНЫ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ ДО СИХ ПОР НЕИЗВЕСТНЫ.

Гилеад, 25 июля.

Хотя меньше чем в десяти милях от этой крошечной фермерской общины и находится разлом Рамапо, который, как считается, проходит через округ Сомерсет до самого Гудзона, исследовательская команда геологов в Принстонском университете утверждает, что толчки «не имели отношения к разлому». Согласно опубликованным сегодня наблюдениям команды и на основании данных, согласованных с другими сейсмографическими лабораториями в области, эпицентр землетрясения находился чуть севернее городка. Повреждения были незначительными, по большей части разбитые окна и домашние принадлежности, хотя фермеры и рассказывали о перепуганной скотине. Потрясение, судя по всему, произошло на крайне ограниченной площади и затронуло только сам город и его окрестности, соседние же общины практически ничего не заметили.