Т. Клайн - Церемонии [litres]

И внезапно он понимает, кто именно.

Цикута, мухомор, белладонна…

Сидя у себя в кухне, миссис Порот размышляла об ужасном преступлении, которое собиралась совершить: убить рыжеволосую девушку.

Это так просто; у нее предостаточно средств прямо здесь, под рукой.

Аконит, ноголист, бледная поганка…

Но это необходимо. Другого способа просто нет. Девушке нельзя позволить сыграть назначенную роль.

Красавка, свансония, вороний глаз…

Но боже мой! Какое греховное деяние она задумала – поднять руку на столь невинное дитя! Женщину внезапно охватил ужас, пришедший как бы извне. Будто откуда-то снаружи протянулись к ней тонкие ледяные пальцы ветра. Вдалеке кто-то думал о ней, искал ее – и нашел.

Ерунда, страх рождался лишь в ее собственной душе. Нельзя уступать отчаянию. Это наверняка всего лишь ужас перед грехом, который она готовилась совершить. Ей следует беречься эгоистичных мыслей. На кону судьба мира. Миссис Порот прочитала молитву жестокому Господу и продолжила подготовку.

Болиголов, крестовник, змеиный корень…

Порот притушил лампу в кухне и поднялся наверх, в спальню. Дебора смотрела в окно; луна висела прямо у нее над головой. Сарр услышал, как шуршат листья яблони возле дома. Ветер затих, потом задул снова, мотая верхушки далеких сосен. Порот сел на край кровати и начал снимать носки.

– Нужно заменить замок на двери в ванную, – сказал он. – Он перестал закрываться.

– Можешь купить новый в городе.

– Точно. И лучше заняться этим как можно скорее. Иначе представляешь, что можешь случиться? – Порот внимательно наблюдал за женой. – Однажды Джереми зайдет внутрь и застанет тебя в ванной.

Дебора повернулась и встала с постели.

– А нам этого совсем не нужно, ведь так?

– Нет, – негромко сказал Сарр. – Не нужно.

Он наблюдал, как жена подошла к чулану в углу. Открыв дверь, пропала из виду внутри. До него донесся шорох ткани, и через секунду Дебора появилась уже в ночной рубашке, устроилась перед небольшим овальным зеркалом и начала распускать волосы.

– Были времена, – сказал Сарр, – когда ты раздевалась у меня на глазах. – Он встал и стянул с себя рубашку, потом подошел к жене. Нерешительно протянув руку, коснулся ее плеча. – Были времена, когда между нами все было по-другому.

Ему показалось, что она напряглась, и внутри у него все болезненно сжалось, но тут женщина подняла руку и положила ладонь на его пальцы. Сарра окатила волна облегчения.

– Да, любовь моя, я знаю, – сказала Дебора. Ее голос все еще звучал сипло. – Просто в последнее время мне было нехорошо. Дай мне еще пару дней…

– Конечно, – сказал Сарр. Он склонился к ней, отвел прядь волос и поцеловал жену в шею. – Прости. В последнее время я сам не свой.

Он вернулся к постели и продолжил раздеваться, а Дебора взяла гребень и стала расчесывать волосы. Снимая собственную рубашку с крючка в чулане, Сарр краем глаза наблюдал за женой. Теперь он был уверен, что Дебора ничуть не изменилась. Грациозные движения рук с гребнем, мягкая кожа – перед ним все та же женщина, которую он всегда любил. На этот раз мать ошиблась. Дебора никогда ей не нравилась. Мать даже не взяла себе за труд как следует познакомиться с невесткой. Как же она могла распознать какие-то изменения в ее характере? Возможно, надеялась настроить его против Деборы, ужесточить его сердце, отравить их брак…

– Может, помолимся сегодня вместе, – предложил Сарр. – Твой голос звучит уже почти нормально.

– Не знаю, любовь моя, – сказала Дебора. – Я так устала… – Она зевнула и отложила гребень.

– Ну, если так, я могу… Что это?

Дебора удивленно обернулась к мужу.

– Что?

– Там. У тебя во рту. – Сарр указал, смутно осознавая, что у него трясутся руки. – Я видел что-то в зеркале, когда ты зевнула. У тебя что-то во рту.

– Тебе привиделось! – Она встряхнула головой и повернулась обратно к зеркалу. – Это просто игра света.

– Не пытайся меня обмануть, женщина! Я точно что-то видел! – Порот в два шага пересек комнату, схватил жену за плечи и повернул ее к себе лицом. Он чувствовал, как отчаянно бьется у него в груди сердце. – А ну открой рот!

Женщина уставилась на него, помотала головой и лишь крепче сжала челюсти.

– Дебора, открой рот! Если с тобой что-то не в порядке, я должен знать!

– Убери руки, – прошипела она сквозь сжатые зубы.

– Открой рот, или я заставлю силой.

Дебора попыталась вырваться, но Сарр удержал ее и подтащил ближе к лампе, поражаясь силе бьющейся у него в руках женщины. Она протянула руки к его лицу, и ее ногти как кошачьи когти расцарапали ему щеку. Порот отпрянул, схватил жену за запястье. Дебора плюнула ему в лицо, когда он оттолкнул ее от себя, поближе к свету. Внезапно она поддалась и обмякла; Сарр потерял равновесие, рухнул на нее и опрокинул стол, на котором стояла лампа. Та упала на пол и закатилась под кровать. Порот с криком отпустил жену и нырнул следом, слепо шаря рукой по полу. Дебора неподвижно замерла над ним в темноте. Протянув руку, Сарр коснулся чего-то твердого и завопил, когда стекло обожгло ему пальцы. Не обращая внимания на боль, он схватил лампу и вытянул ее из-под кровати. Огонек все еще помаргивал. Порот поставил лампу на стол и снова заглянул под кровать. Она не загорелась.

– Идиот! – прошипела Дебора. Она стояла над ним, сжав кулаки. Сарр никогда не видел ее в таком гневе. – Ты чуть весь дом не спалил!

Тяжело дыша, Порот взял лампу за ручку и поднялся на ноги.

– Ну ладно, – сказал он. – Давай посмотрим.

Он поднес лампу поближе к ее лицу. Дебора поколебалась секунду, потом широко раскрыла рот. Сарр заглянул внутрь, подсвечивая себе лампой.

– Видишь? – сказала наконец женщина. – Я соврала?

– Нет. – Сарр виновато повесил голову. Там ничего не было. – Нет, ты не врала. Мне просто мерещится всякое, вот и все.

Сарр со вздохом поправил перевернутый стол, поставил лампу и встал в угол для вечерней молитвы. Она права, он настоящий идиот. Но он мог поклясться, что видел у нее в основании языка что-то крошечное, черное и уродливое.

Много часов спустя фермер лежал, глядя в потолок, и не мог уснуть. Он ощущал присутствие лежащей рядом женщины, чувствовал, как проседает под весом ее тела матрас, слышал размеренное дыхание и гадал, с чем он делит постель.

Снаружи нервно перешептывались в лунном свете яблони, и шум ветра начал казаться человеку звуком еще одного дыхания, которое иногда пугающим образом совпадало с дыханием рядом с ним. Вот только существо снаружи было настолько чудовищно огромным, что от его вздоха содрогались деревья.

Наконец, когда небо окрасилось предрассветным пурпуром, Сарр погрузился в сон. И возможно это было всего лишь началом наступающих видений, но последним, что он заметил, повернувшись к жене, было ее лицо на подушке рядом с ним и распахнутые глаза, такие же огромные, как луна.