Катажина Береника Мищук - Я, дьяволица [litres]

Все они были одеты в белое. У каждого на шее висел крестик на серебряной цепочке. На них были белые футболки и белые льняные штаны. Под сандалиями из ремешков красовались белые носки.

Ангелы.

Самый высокий из них, самый статный и безупречный, вышел вперед и спросил, даже не сморщив свой гладкий лоб:

– Какого хрена здесь происходит?!

Жесткий стул был ужасно неудобным. Я пыталась поменять позу, но продолжала чувствовать, как больно сиденье впивается в заднюю точку. Белет, сидевший рядом со мной, даже не дрогнул с тех пор, как нас сюда посадили. Он спокойно дышал, выпрямившись, словно струна. На его лице были написаны только скука и усталость.

Мне открывался прекрасный вид на его профиль. Высокий лоб, подчеркнутый сердитым ирокезом, черные брови, золотистые глаза, обрамленные длинными ресницами, прямой нос – не слишком большой, но и не слишком маленький, – идеальные, полные губы, созданные для поцелуев, четко обрисованная челюсть. Гордо поднятая голова давала понять, что он плевать на все это хотел.

Я посмотрела в другую сторону, где Азазель нервно кусал нижнюю губу и что-то тихонько выдумывал, низко наклонившись. Обычно такие похожие, теперь они отличались, как огонь и вода.

У меня не получалось спокойно усидеть на месте. Оглядела затемненный зал без стен и потолка. По обеим сторонам тянулись скамейки для публики, которые совсем скоро будут заняты любопытными гражданами. Напротив нас стояли два трона – один белый, второй черный.

Я тяжело вздохнула.

Уже во второй раз в моей дьявольской карьере меня будут судить. Должно быть, я теперь какой-то исключительный случай.

Белет тепло посмотрел на меня.

– Не волнуйся, – сказал он.

Он слегка наклонился ко мне, будто собирался поцеловать, но в последний момент отодвинулся. Его пылающий взгляд остановился на моих губах. Ему было совершенно все равно, где мы находимся. Хотела бы я тоже быть такой беззаботной.

– Я не волнуюсь, – пробормотала я. – Я просто не могу понять, почему именно нас собираются судить.

Белет тихо рассмеялся.

– Давай подумаем, – сказал он и начал загибать пальцы. – Мы сбежали из Ада, выкрали дьявольский ключ, украли сатанинское оружие, с помощью листовок пропагандировали бойкот Сатаны, вызвали несколько землетрясений, раскрыли себя большому количеству людей, привели смертных в Нижнюю Аркадию, шантажировали некоторых землян, чтобы они стали нашими наблюдателями, взорвали Луну, убили двух бывших ангелов…

У него кончились пальцы на обеих руках. Тогда он потянулся к моей руке и осторожно загнул мой указательный палец.

– …начали Третью мировую войну. – Он закончил считать.

Я задумалась. Ну, ладно, возможно, у обвинения были некоторые основания требовать суда…

Настоящий хаос начался, когда Россия узнала, какое государство направило на их столицу атомную бомбу. Она сразу собрала всю свою армию, даже отозвала войска из Чечни, явно собираясь полностью ликвидировать Северную Корею.

Пока не помогали ни призывы НАТО, ООН и всех остальных существующих организаций, ни уверения Кореи в том, что произошел саботаж. Людей, ответственных за нажатие красной кнопки, уже поймали. В прессу просочилась информация, что все они были участниками какой-то суперсекретной, но общеизвестной организации, а секретные службы, когда наконец выследили их, арестовали их во время какого-то подозрительного сатанинского обряда.

О традиционных нарядах, то есть набедренных повязках и розовых капюшонах с прорезями для глаз, в газетах не было ни слова…

В аудитории начали появляться зрители. Первыми впустили граждан Рая – по такому случаю их специально пригласили в Ад (они получили одноразовые пропуска). Я заметила, что все они были мужчинами. И все одеты одинаково… Неужели белая футболка, штаны, носки и, конечно же, сандалии из ремешков были для них каким-то рабочим обмундированием? Ангельской форменной одеждой?

Я увидела Мюриэля и Узиэля. Первый бросил на меня презрительный взгляд, зато второй добродушно улыбнулся.

Меня снова поразило то, что я наблюдала вчера. Я никогда об этом не задумывалась – в конце концов, я не встречала ангелов так часто. В основном я имела дело с Мюриэлем, а к нему я уже успела привыкнуть. У всех ангелов был бледный, фарфоровый и идеально гладкий цвет лица. Никаких морщин, складок и растяжек. Они создавали впечатление, будто на их лицах были восковые маски.

Я ткнула Белета в бок.

– Почему у них нет морщин? – спросила я. – У тебя есть мимические морщины от смеха, а на их лицах даже таких нет.

Прекрасный Белет посмотрел на тихую и дисциплинированную публику.

– Морщины появляются, когда мы проявляем эмоции, например смеемся, правда? – Он подождал, пока я не кивну головой. – А чему им радоваться на Небесах? Алкоголь и остальные вещества у нас…

Я не знала, шутит ли он или говорит правду. Наконец его выдали дрожащие уголки губ. Он рассмеялся.

– Не знаю, любимая, – признался он. – Тем не менее, думаю, в моей теории есть доля правды.

Интересно, что они делают в Раю в свободное время? Они не ходят в бары, потому что там их нет. Или есть, но там подают только безалкогольные напитки? Я посмотрела на их ноги в носках. Там, наверное, нельзя ни загорать в бикини, потому что это слишком непристойно, ни водить машину слишком быстро, ни шуметь ночью.

Я с ужасом подумала, что, наверное, рада, что попала в Ад. Я уже перестала считать граждан Нижней Аркадии грешниками. Удивительно, но Ад был в самом деле крутым местом, что ужасно противоречило всему тому, что я узнала в детстве. Страсти какие-то. С таким только на какое-нибудь ток-шоу идти.

Теперь в зал были допущены жители Нижней Аркадии, не только дьяволы, но и обычные граждане. Они вели себя совсем не так, как ангелы, – они шумели, улыбались, красочно одевались.

И никто не надевал носки с сандалиями…

– АЗАЗЕЛЬ! – начала кричать какая-то женщина. – АЗАЗЕЛЬ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

Я удивленно заметила, что это Клеопатра давала такую волю чувствам. Она протиснулась в первый ряд. Стул, который она приметила, занял Наполеон. Без каких-либо угрызений совести она ударила его локтем по голове. Удивленный и слегка сбитый с толку, он сполз на пол. Царица села на его место.

Азазель вскочил со стула и помахал ей рукой. Он не мог подойти, потому что нас на всякий случай приковали к столу…

– АЗАЗЕЛЬ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! – снова крикнула она.

Я увидела, что от слез у нее расплывается макияж. Диадема с царской короной перекосилась на замысловатой прическе. Полупрозрачное платье мгновенно привлекло внимание ангелов с другой стороны.

– КЛЕОПАТРА! – закричал на этот раз Азазель. – Я ТОЖЕ ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!

Я увидела Бельфегора, сидевшего позади Клео. Выражение лица у него было вовсе не веселым из-за выслушивания этих признаний, но тем не менее он ободряюще нам улыбнулся. Рядом с ним сидели возмущенный Цезарь и Марк Антоний. Дальше сидели старушка Анна Ковальская, Рамзес, владелец забегаловки «Под головой Анубиса», Смерть и мотоциклист, которого я уговорила пойти в Ад. Счастливый парень сидел в окружении едва одетых девушек, которые весело помахали нам.