Джон Ширли - Черные крылья Ктулху • 2 [Восемнадцать историй из вселенной Лавкрафта] [сборник]

Но что?

Вопрос терзал Теда на протяжении года. По ночам, в редкие моменты забытья, события того вечера с беспощадной яркостью проступали сквозь серую дымку Морфея, обрекая на исступленную, мучительную бессонницу. Вот Петра делает роковой шаг в пропасть и мгновенно исчезает во тьме.

Неужели он сам подтолкнул ее к краю? Вынудил так легко и непринужденно расстаться с жизнью?

Тед вытащил из-за пояса револьвер, опустил глаза и вдруг зарыдал. Впервые он оплакивал Петру.

Едва кромешная тьма рассеялась и снова засиял месяц, на место прибыла спасательная группа. Разбирательства затянулись до утра. Тед держался молодцом, зябко кутаясь в казенное серое одеяло. Дугласу пришлось вколоть успокоительное. Всхлипывая и размазывая сопли, Чарли твердил, что понятия не имеет, как все случилось.

Целых три дня поисковые катера неустанно бороздили океан. Они прочесывали один и тот же квадрат, но безрезультатно. Теда предупредили, что шансов отыскать тело в таком месте практически нет.

В глубине души Тед, возможно, немного лукавил: несколько раз он подносил револьвер к виску, но не отважился спустить курок и продолжал сидеть под промозглым проливным дождем, свесив ноги с утеса. Блуждающий взгляд наткнулся на Обитель. Внезапно Теду почудилось, будто за ним наблюдают.

Ливень почти прекратился, но кругом было темно, хоть глаз выколи.

— Петра… — прошептал он почти беззвучно. От всепоглощающей усталости губы едва шевелились, с них сорвался сдавленный всхлип.

Похоже, на нервной почве у него начались галлюцинации: туман вдруг свернулся воронкой, и в образовавшемся просвете проступили ясные очертания Обители.

В недрах огромной пещеры полыхал огонь, — во всяком случае, так ему показалось. Тед отполз подальше от края и встал. Огоньки летели в разные стороны, точно искры от костра, и мерцали в древней тьме. В ярких отблесках устье пещеры стремительно деформировалось. Каменные своды расширились, обнажив…

Зубы.

Пещера преобразилась в кривой оскал. Из камней сложилось мучнисто-бледное лицо с мутными озерами глаз.

Перед его взором все поплыло, затрепетало. Утес под ногами стал мягкий, как пудинг. Тед оцепенело наблюдал, как из Обители выпросталась рука, потом другая. Стряхнув с себя коросту зимней спячки, исполин расправил гигантские крылья. В следующую секунду свет померк, тонкий полумесяц скрылся за черным оперением со свисающими клочьями гнили. Чешуйчатая грудь взымалась, наполняя воздух зловонным смрадом и искрами.

От чудовищного вопля Край света содрогнулся, вынудив Теда упасть на колени.

Хранитель обратил мертвенный взор к утесу и вытянул руку, словно намереваясь обхватить весь склон. Губы Теда лихорадочно шевелились в безмолвных мольбах.

Петра тоже это видела…

И вдруг из тьмы возникла она.

Казалось, Петра идет прямо по воздуху, но, присмотревшись, Тед различил над водой исполинское крыло, мостом соединявшее царство мертвых с миром живых. Уступы облепили фигуры, похожие на людей; да и сама Обитель походила на гору лишь размерами, но не содержанием.

Одичавшая, измазанная копотью, но величественная в своем безумии, Петра брела по пернатому мосту. На иссохшем теле выделялся набухший живот.

В грязных худых руках она держало нечто.

Нечто ерзало и скулило.

Потом она опустила это нечто на мост.

И оно на бешеной скорости устремилось к Краю света.

Тварь быстро перебирала бесчисленными дряблыми отростками. Глаза торчали, как присоски на щупальцах обитателей морских глубин. Рот был до отказа заполнен огромным языком.

Тед молил лишь об одном: успеть выстрелить.

Мелани Тем (1949–2015) — лауреат премии Брэма Стокера, Международной гильдии ужаса, Британской и Всемирной премий фэнтези. Номинировалась на премию имени Ширли Джексон. Автор многочисленных рассказов и романов; еще два романа написаны в соавторстве с Нэнси Холдер и два — вместе с мужем, Стивом Резником Темом. Увлекалась поэзией, ораторским искусством и драматургией. Произведения Тем печатались в крупных научно-фантастических журналах и антологиях ужасов.

Солнечным июльским днем Розмари Фарбер очнулась то ли ото сна, то ли от дремы, то ли от видения на кушетке в доме, куда перебралась вместе с мужем сразу после Второй мировой; дом стоял на глухой улочке маленького городка у подножия Скалистых гор — городок давно считался частью пригорода, но не утратил уединенного очарования сельской глубинки. Очнулась с ясным осознанием — что-то грядет. Она являлась целью либо жертвой грядущего не больше и не меньше, чем придорожный кустарник или лисица, однако Розмари не сомневалась: оно вот-вот настигнет ее, что, в принципе, не так уж и плохо.

Нина Шерер сбилась с ног. Дел было невпроворот: договориться о встрече с клиентом в обед, нарвать во дворе огромных пушистых георгинов, сложить в пакет приготовленное еще с вечера куриное рагу и печенье с шоколадной крошкой, проверить, когда и куда вести сына на репетицию, а дочь на карате, посмотреть, осталось ли молоко в холодильнике, — и все это одновременно. В разгар этой суматохи она краем глаза отметила неуловимые перемены на лугу между бабушкиным домом и рекой. Нечто странное чудилось в высокой траве, колыхавшейся на ветру. Впечатление окончательно оформилось, только когда Нина взбежала на крыльцо, но оборачиваться и проверять лишний раз не хотелось.

Позвонив, она распахнула дверь. Бабушка Розмари, по обыкновению, лежала на кушетке под пледом. Она выглядела на свои девяносто один, однако на осунувшемся старческом лице не было ни тени тревоги, боли или раздражения. Напротив, оно излучало покой, какого Нина не знала давно.

— Привет, бабуль! — Она поставила цветы на кофейный столик, закинула продукты на кухню и наклонилась поцеловать пожилую женщину, такую родную и любимую. Однако с каждым днем Розмари все больше отдалялась от нее, увлекаемая куда-то — точнее, в никуда, — и Нина не могла, а главное, не хотела отправиться за ней следом. Не хотела ни в коем случае. Хотя небольшая передышка не повредила бы.

Розали повернула голову:

— Красивые.

— Засуха жуткая. Счета за воду взлетели до небес, а саду все мало.

— Такие большие, яркие, — продолжала Розмари.

— Для тебя старались. — Проглотив комок, Нина с усилием улыбнулась.

— Это вряд ли. Мы с георгинами просто сосуществуем в едином пространстве и времени. Ничего личного. Боюсь, они нужны мне больше, чем я им. — Розмари не сдержала смешок.

Загудел мобильный. Глянув на дисплей, Нина скрепя сердце решила — подождет. Однако нескольких секунд, пока звонок переключался на голосовую почту, хватило, чтобы раскаяться в своем решении. Мысль об этом прочно засела в голове, рождая неусыпную тревогу. Среди коллег бытовала перефразированная пословица: вызов пропустил, деньги потерял. Как позже выяснилось, ни звонок, ни последующее СМС, ни сообщение по электронной почте не содержали ничего существенного, хотя клиент, разумеется, думал иначе.