Иван Булавин - Грешник [СИ]

В какой-то момент я и сам уже начал в это верить. Рациональное мышление никуда не делось, оно скорее верило в сон, чем в существование мира, где живут маги, ведьмы, оборотни и вурдалаки. Мои размышления прервал монотонный голос из-за угла:

— Думаешь что это всё не всерьёз?

Я от неожиданности чуть окурок не проглотил.

— Курт! Ты чего? Нельзя же так пугать. И… Ты мысли читаешь?

— Извини, Виктор, иначе я не умею. А мысли читать мне и вовсе не нужно. Все об этом думают в первые дни своего пребывания здесь. Даже я.

— И чем это обычно заканчивается?

— Обычно все принимают свою судьбу. А кто отказывается, те быстро умирают.

— Знать бы ещё, куда они умирают?

— Не думаю, что такой шанс даётся дважды. Либо они просто уходят в небытие, либо уже в настоящий ад.

Я вздохнул.

— Ты странный, Курт.

— Я знаю. Все говорят. Но ты привыкнешь. Нам ещё долго вместе работать.

Разумеется, привыкну, — подумал я, но вслух ничего не сказал. Только посмотрел в спину уходящему товарищу и вернулся в дом. После торопливого ужина я улёгся на кровать. Климат был действительно тёплый, с открытым окном, без одеяла и одежды, было нисколько не холодно. Я закрыл глаза и быстро заснул.

Я стоял на берегу быстрой реки и смотрел по сторонам. Вокруг меня раскинулась каменистая пустыня, которую эта река делила пополам. Я не понимал, где я и что со мной. Силился вспомнить своё имя, но и это мне не удавалось. Единственное, что было в голове, — это ощущение надвигающейся беды. Я постоянно озирался, но никого вокруг не видел, горизонт был невообразимо далеко, окружающее пространство просматривалось отлично.

И всё же, гостей я прозевал. За спиной послышалось громкое шипение, я резко обернулся и увидел уже знакомую машину с будкой, из которой высаживались сотрудники полиции. Разница была в том, что если в прошлый раз они были экипированы относительно легко, то теперь оделись в броню и шлемы с забралом. И все пошли в мою сторону. Я кинулся бежать, но ноги мои были ватными, бессильно разъезжались на камнях. Прогремела очередь, кровь выплеснулась из меня несколькими обильными струями, я повалился на спину, но пока мог видеть.

Ко мне подошли несколько человек. Один удовлетворённо кивнул и поднял забрало шлема.

— Готов! — сказала темнота, заменявшая ему лицо.

— Готов, — подтвердил второй.

Тут раздался лай собак, и я увидел женщин-кинологов. Они тоже подошли ко мне. Только вот вместо немецких овчарок на поводках были вчерашние оборотни, причём, не до конца обратившиеся. Просто крупные люди в шерсти, с клыками и на четвереньках. Но на них я уже не смотрел. Передо мной стояли лица женщин. Одна была убитой ведьмой, а у другой был облик жены Кривого. Обе смотрели на меня глазами, которые, казалось, вот-вот прожгут дыру во мне.

— Мы ждали тебя, — ответили они глухим голосом. Рот открывали сразу обе, а голос был один. — Теперь ты наш, в смерти мы соединились.

— Я пытался ответить, но мне зажали рот. С ужасом я увидел, что из поцарапанной руки вырастает то самое шипастое растение. Стебель быстро добрался до головы, обвил шею и впился в кожу колючками. Я стал задыхаться. А глаза смотрели на меня, весь мир сузился до двух пар странно похожих зелёных глаз…

Разбудил меня грохот за дверью. Несколько пар ног, обутых в сапоги с железными подковами, протопали слева направо. Причину такой суеты в столь ранний час я понять не мог. Только начало светать. Тревога что ли?

Впрочем, в неведении я оставался недолго. Дверь распахнулась и в неё заглянул возбуждённый Эрнесто:

— Пойдем с нами, там караван прибыл, снабжение, сейчас разбирать будут, глядишь, нам чего перепадёт.

— Я одет неподобающе, да и идти далеко вряд ли смогу.

— Да всем насрать! — он усмехнулся, — нам офицеры замечаний не делают.

Вздохнув, я встал с кровати и поплёлся за ним, на ходу стараясь прогнать остатки сна из головы. Интересно, это мои личные кошмары, или тьма подбирается? Идти было почти не больно. Ожоги действительно заживали удивительно быстро, а прохладный утренний воздух приятно охлаждал повреждённые места. Шагать босиком было непривычно, но тоже особых неудобств не доставляло, дорожки были выложены каменными плитами, которые не успели остыть за ночь.

Крепость стояла на склоне. Позади неё поднимались достаточно высокие горы, но оказалось, что с той стороны проложен туннель. Из него сейчас и выезжали одна за другой телеги, запряжённые парой битюгов. На каждой из них был завал из непонятных свёртков и ящиков разного размера, надо полагать, это были оружие, боеприпасы и провизия. Тут же стояли солдаты, которым отвели роль грузчиков. Кто-то, похожий на счетовода, с толстым блокнотом в руках обходил телеги, пытаясь заглянуть внутрь упаковки. Здесь же рядом стоял Эванс. Он, в отличие от меня, теперь оделся. На нём были шаровары и рубашка-косоворотка, разве что без вышивки. Его хозяйственный взгляд внимательно следил за движениями счетовода с явным намерением что-то присвоить.

Телег прибыло почти два десятка. Прибывший с последней телегой караван-баши передал счетоводу какие-то бумаги, а тот махнул рукой солдатам. Разгрузка началась.

Видимо, в каждой телеге был какой-то отдельный груз, потому как счетовод разрывал упаковку и сразу определял, на какой склад нести. Эванс поначалу поглядывал равнодушно, затем, увидев нужное, выдвинулся вперёд и отложил пару длинных свёртков. А потом ещё один, покороче. Надо полагать, это были стволы. Ему никто не возражал. Потом в его руки перекочевал небольшой ящик, потом ещё один, потом бочонок, то ли с порохом, то ли со спиртным. Никто и на это не отреагировал. Только один маленький свёрток, который он взял, вызвал протесты счетовода. Они какое-то время переругивались, слов не было слышно, но наш шведский друг сумел настоять на своём. Следом за пакетом последовала небольшая коробка.

Покосившись на толпу, Эванс жестом подозвал нас, а когда мы подошли, велел собирать добычу и нести в казарму. Из меня был плохой помощник, но мне тоже вручили тот маленький свёрток.

Разбирать покупки стали в казарме. Эрни и Билл получили по винтовке. Эрнесто разжился многозарядным дробовиком с рычажной перезарядкой. Типа Винчестер с какими-то цифрами. Короче, та дура, которую Шварценеггер пользовал во втором Терминаторе. Только с прикладом и ствол подлиннее. Курт смотрел как всегда равнодушно. Ему огнестрел никогда не нравился. Эрнесто Эванс, улыбаясь, вручил также револьвер и коробку патронов. Игрушка была красивой, блестящее никелевое покрытие, щёчки на рукояти из кости. Длинный ствол, приличный калибр, никак не меньше десяти миллиметров. Заряжался он, как наган, путём открытия дверцы на барабане. Не самый удобный способ, но сойдёт. Мексиканец был так счастлив, словно поимел всех ведьм на болотах. Затем вскрыли ящики. В одном лежали патроны к винтовке, обычные с закраиной, как у трёхлинейки. Отличались только тупыми безоболочечными пулями. Навскидку, их было сотни четыре, расстрелять столько из трёх однозарядных винтовок — задача непростая. Затем пришёл черёд второго ящика. Там лежали патроны к дробовику. Двенадцатый калибр или его местный аналог. Но это было не всё содержимое ящика. Нашёлся подарок и для меня. Сверху в разобранном виде лежала двустволка. Совсем как та, из которой я убивал оборотней, но только современного вида. Да, именно, переламываешь, вставляешь патроны, захлопываешь, взводишь курки и готово. Стволы были короткими, ещё короче, чем у предыдущего. Приклад был тоже меньше. Стрелять от плеча будет неудобно, потому как руки у меня длинные, но научусь. А патроны были разными, пуля, картечь, картечь с серебром. Правда, в картонных гильзах, что было не очень практично, но выбор невелик.