Иван Булавин - Грешник [СИ]

— Эванс? — Курт поднял взгляд на командира.

— Заканчивай, Курт. Мы его уже потеряли, этого не исправить. Ты сам видел его глаза.

— Хорошо, — так же бесстрастно ответил Курт, продолжая топить Льва. А тот брыкался всё реже и слабее, наконец, движения его затихли, всё было кончено.

Курт поднялся и вытер мокрую руку о штаны. Второй рукой он держал арбалет убитого. Сабля и броня ни у кого особого интереса не вызвали. Тело Льва лежало поперёк дороги, а голова оставалась в воде.

— Несчастный случай, — безразличным голосом прокомментировал Курт, — он шёл, потом споткнулся, упал и утонул.

— Жил грешно, и умер смешно, — подвёл я итог.

Арбалет Эванс отдал мне, видимо, посчитав меня нагруженным менее других. Я возражать не стал, хотя без должной тренировки стрелять дальше десяти метров не возьмусь, а на эту дистанцию у меня есть ружьё. Я закинул на плечо колчан с болтами, и мы отправились дальше. Сэм удостоился порции похвал от командира.

— Я не люблю, когда мне угрожают, — гордо сказал Сэм, — а он был неправ. Я сегодня в первый раз тварь видел, но знаю, что воевать с ними нужно. Они ведь всех людей пожрут.

— Это верно, — кивнул головой Эванс и повернулся, — Эрнесто, расскажи нам, пожалуйста, как так получилось, что у него оказался твой револьвер?

— Расстегнул кобуру, а стрелять не пришлось. Он позади меня стоял. Виноват, больше не повторится.

— Да уж постарайся, в следующий раз на его месте будет вурдалак. Они теперь умные стали, могут и револьверы использовать.

Эрнесто смущённо отошёл в хвост колонны, а Эванс обратился уже ко мне:

— А ты что об этом думаешь?

— Думаю, ты был прав, — ответил я со вздохом, — отряд, правда, стал меньше, но от него и пользы особой не было.

— К сожалению, к нам попадают и такие. Иногда удаётся вправить им мозги. Но чаще всего они неизлечимы. И дело даже не в его испорченной натуре, мы все, по-своему, плохие люди. Дело тут больше в страхе. Страх смерти, который почему-то у людей, попавших сюда, проявляется по-разному. Я, например, смерти не боюсь. Я уже мёртв, а судьба просто дала мне отсрочку, которую я трачу на то, что считаю нужным. Так же думают большинство из нас. А продолжительность этой отсрочки будет зависеть от меня и от моих умений. К сожалению, для Льва этот страх затмил всё остальное, даже голос разума, который подсказывал, что выбраться отсюда невозможно, а если выберется, то не сможет перейти горы, а если перейдёт, то его поймает первый же патруль и повесит без суда. Таков закон для наших отрядов.

— Ты прав, — снова сказал я, — у меня отчего-то и мысли не возникало о дезертирстве. Наверное, механизм отбора людей для попадания сюда дал сбой. Нужно не просто присылать сюда убийц, нужны люди, чувствующие вину, раскаивающиеся. Для такого человека здешняя война — шанс искупить вину. Интересно, что с нами будет, если мы победим?

— Не уверен, что так. — Эванс покачал головой. — Я, например, раскаивался и сожалел о содеянном, но уже здесь, там всё произошло слишком быстро. У Курта и близнецов я раскаяния не заметил. Для Эрнесто его работа была такой же обычной, как любая другая. Он ещё и в бога верил, думаю, и теперь верит. А преступниками и грешниками считал тех, кто принимал решения и отдавал ему приказы. Убивать он, кстати, начал в двенадцать лет.

— Тогда что их держит? Ведь не страх быть повешенным?

— Нет. Причин может быть масса. Курт. Почему ты воюешь?

— Здесь больше нечего делать, — пробормотал великан, — только есть, спать и воевать.

— Вот видишь, причинами мало кто заморачивается, а близнецы, а теперь и Сэм тоже, считают, что бить нечисть — это круто. Для них даже будет лучше, чтобы война эта дольше не кончалась.

— Когда мы выиграем войну, тогда и посмотрим, — подвёл я итог, — кстати, тебе не кажется, что за нами следят?

— Ты только сейчас это увидел? — усмехнулся командир, — нас ведут с тех пор, как мы зашли в лес. Но ведут очень аккуратно. Если есть засада, то она не здесь.

Вдалеке, за деревьями перебегали тёмные силуэты. Интересно, кто это? Какая-то новая разновидность мертвяков с навыками разведчика? Пока таких не встречал.

— Куда дальше пойдём? — я перешёл к насущным вопросам.

— За этой деревней, которая, как видишь, тоже пуста, совсем плохая дорога, местами её размыло, а я не хочу мочить ноги, давай вернёмся за солдатами и пойдём теперь налево.

Так и сделали. При нашем возвращении Гофман задал логичный вопрос о местонахождении седьмого члена группы.

— Несчастный случай, — развёл руками Эванс, — утонул в болоте, мы ничего не смогли сделать.

— Такое бывает, — не стал спорить офицер, — куда теперь?

— На развилке повернём налево, обследуем ещё одну деревню, а потом пойдём дальше. За нами следят, но атаковать пока боятся. Или не считают нужным.

— Да, идём вперёд, я тоже хочу обследовать как можно большую территорию, Гофман старался по максимуму собрать информацию уже в первом боевом походе.

Отряд строем потопал вслед за нами. Вторая деревня оказалась пуста, как и первая. В ней не было ни одной живой души, зато вдоволь оказалось мёртвых тел. Посреди деревни, а это была настоящая деревня, больше трёх десятков домов, стоял большой камень. Я сильно сомневался, что его принесли сюда прежние жители, слишком уж инородно смотрелся он здесь.

Этот кусок гранита со следами обработки был залит кровью. Кровь была достаточно свежая, жертвоприношение произошло два-три часа назад, не больше, кровь даже ещё свернулась не полностью. Жертвы, голые мужчины и женщины, были раскиданы вокруг, над ними уже вились мухи, наверное, единственная живность, которая не боится этих мест. Их было больше двадцати, сосчитать точнее было трудно, поскольку не все тела были полными. Местами валялись ноги или руки. На два кола были насажены головы. От столба до столба висели натянутые кишки. Твари оторвались по полной. Явно работа магов, оборотни или вурдалаки — существа плотоядные, они бы обязательно погрызли тела, а здесь следы зубов отсутствуют.

Надо отдать должное солдатам. Никто не стал блевать, не показал страха. Деловито осмотрели трупы, потом прочесали дома, после чего один из них, видимо, сержант, доложил, что живых нет.

Зато оживились наши маги. Один без тени брезгливости начал ворошить тела, а второй срисовывал в блокнот непонятные знаки, написанные кровью на стенах.

— У вас что-то есть? — спросил Эванс, глядя на их старания.

— Это интересно, — ответил Петер, — такого обряда мы не знаем, да и столько жертв ни к чему. Убийство на алтаре даёт выброс энергии, который запускает нужные магические процессы. Причём выброс от убийства человека, мыши, или лошади будет почти одинаковым. Для каких-то серьёзных процессов, вроде поднятия множества мёртвых, или зарядки артефакта чудовищной силы, можно убить двоих. Если жертву мучить, то энергии выделится немного больше. Также несколько жертв требуется, если магический обряд затягивается, и поток энергии нужно подпитывать. В любом случае, два-три человека — это предел. Энергию просто некуда будет девать. А здесь убили кучу народа, причём очень быстро, как бы, не одновременно. Зачем?