Иван Булавин - Грешник [СИ]

— А можно ещё вопрос? — я, как мог, подбирался к главному, — что будет, если враг Велика освободится? Или печати не могут быть повреждены.

— Сложно сказать, — жрец задумался, — то, что закрыл один, может быть открыто другим. Более того, есть предчувствие, что с гробницей его не всё в порядке. Ничего конкретного, только слухи, но они нас беспокоят.

— А что тогда нужно будет делать? — напрямую спросил я, — у вас есть способ пробудить бога?

— Способ есть, хоть и известен он исключительно жрецам высшего ранга, к которым я не отношусь. Но эту ситуацию уже обсуждали, примерно, сто лет назад. Тогда же приняли окончательное решение. Покой бога тревожить не будут.

— Но ведь может погибнуть всё человечество! — воскликнул я.

— Возможно, но я так не думаю. Даже ему не нужна пустая земля, а орды своих прислужников он уже не сможет оживить. Так что, человечество останется, хотя мир изменится, очень сильно изменится, в него вернётся магия, последствия непредсказуемы.

— Но, может быть, тогда верховные жрецы вернутся к этому вопросу? — высказал я надежду.

— Может быть, я не могу говорить за них. Можете спросить у верховного жреца, он будет здесь на службе, только они не любят отвечать на вопросы простых прихожан, предоставляя это нам.

— А если один из верховных жрецов рискнёт в одиночку пробудить бога, что его ждёт?

— Не уверен, что одному это под силу, да и верховные жрецы обычно лишены таких амбиций, они полностью посвящают себя служению, каждое слово завета для них свято.

— Спасибо вам за рассказ, но я всё же побаиваюсь последствий пробуждения врага, — сказал я, — а где находится его гробница?

— Вам не положено об этом знать. Скажу только, что она на далёком острове в океане, остров тот всеми забыт и заброшен, никто не служит врагу и некому его пробудить.

— Ещё вопрос, если можно. В книге упоминается какой-то «злодей из ниоткуда», кто это такой?

— Этот момент обсуждали долго, единого мнения не было, скорее всего, это сказано о каком-то представителе древних рас, который каким-то непостижимым образом выжил и сохранил верность врагу.

— Но зачем ему будить бога, бог ведь накажет и его самого и его хозяина?

— Враг горит жаждой мести, возможно, он хочет снова сойтись в битве с богом.

На этом лекция была закончена, мы вернулись к себе и рассказали о результатах остальным. Ничего нового мы, собственно, не узнали, но вариант «пойти и поговорить» пришлось пока отбросить.

Зато созрел план диверсионных действий. Не далее, как послезавтра, мы увидим одного из жреческой элиты. Он знает, что нужно сделать, чтобы поднять Велика. Дальше требуется его выследить, похитить и расколоть до пупа. Если потребуется, применить пытки. Впрочем, Фёдор пообещал обучить магов заклинанию правды, под действием которого пациент врать не сможет. Надо было у Балтазара взять ту жёлтую бурду из бутылочки, которой он ведьму поил, глядишь, лучше бы вышло.

Первым делом отправил близнецов пасти пирамиду. Нужно узнать, каким образом жрецы туда входят и как выходят. Там, под прикрытием деревьев, мы расположим засаду. Глушить жреца буду я, как самый подготовленный. Потом, пользуясь пологом невидимости, тащим его в свою норку. Приводим в чувство, колем, дальше по ситуации.

Слабым местом нашего плана было это «дальше». Допустим, он скажет, что нужно пойти в центральный храм и нажать там секретную кнопку, тогда всё просто, идём и нажимаем. Если надо пробьёмся силой оружия или проберёмся с помощью невидимости. А если нет? Если для пробуждения нужно провести трёхдневный обряд с песнопениями и битьём в бубен? Если нужен артефакт, хранящийся в могиле на глубине пяти или даже десяти метров, да ещё местонахождение той могилы верховный жрец забыл? Или цветок с дерева, которое цветёт раз в году в первый день зимы? Или всё это сразу?

Фёдор говорил, что, скорее всего, процесс этот простой. Гораздо проще, чем в его случае. Но это только его догадки, фактов у нас нет. И выбора нет, делать нужно.

А почему нет? Почему мы должны? Почему нельзя просто поселиться здесь и жить? Ведь Проклятый Остров далеко, пока грядущий апокалипсис доберётся сюда, мы успеем умереть своей смертью. Никто из нас не задавался такими вопросами. Мы просто делали то, что считали своим долгом. Кроме того, была некая уверенность, что, как только мы это сделаем, случится что-то. Что именно, мы не знали, но результат будет непременно.

Наблюдение показало наличие в храме запасного выхода. Оттуда вела неприметная дорога, окружённая редким лесом. Место достаточно удобное для похищения, неизвестно только, в какой компании привык передвигаться жрец. Если один или с небольшой свитой, то попробовать можно. А ну как всё население города сопровождать его пойдёт? Хотя в этом случае, думается мне, запасной выход был бы не нужен.

В любом случае, стоит сперва понаблюдать, отследить весь его путь, запомнить удобные места для засады. Проще всего, конечно, прикрыться магическим пологом, вынырнуть из невидимости, взять объект и снова обратно. Вот только Фёдор продолжал настаивать, чтобы мы, по возможности, избегали магии.

Дьявол наш в последнее время стал жутко нервным, почти не спал постоянно ходил из угла в угол и что-то шептал. А на вопрос, что с ним, ответил невнятно:

— Не знаю, наверное, человеческое тело тому виной, но я постоянно чувствую страх, страх смерти и чего-то ещё, непонятного.

— Завязывай чувствовать, — сказал я ему, — без тебя тошно.

— Я тоже чувствую, — вмешался вдруг в разговор Курт, — и тоже плохое. Только нервничать не умею.

— Да задрали вы уже, чувствительные! — я плюнул и пошёл на наблюдательный пункт.

Надо сказать, что прибрежный городок был построен довольно удобно. Места хватало, поэтому в промежутке между домами и дорогами находились лесопосадки. Полосы шириной в десять-пятнадцать метров. Не могу сказать, что это были джунгли, но обильная зелень хорошо скрывала от посторонних глаз. За время наблюдения мы не раз и не два видели молодые парочки, которые приходили для уединения в кустах. Наш Эрнесто аж зубами скрипел от зависти.

Вечером маги разучили заклинание правды, которое им надиктовал Фёдор. Проверить решили на Курте, тот не возражал. Сначала задавали невинные вопросы, вроде имени и года рождения, потом всё больше зарывались в личную жизнь. Когда он со стеклянными глазами начал рассказывать о пытках, которым подвергала его мать вместе с подругой-лесбиянкой, я велел магам прекратить опыт. Хорт сделал движение рукой, и Курт словно проснулся.

— Не нужно было о таком спрашивать, — всё так же спокойно произнёс он.

— Ты всё помнишь? — спросил я.

— Да, всё помню, я всё понимал, но не мог обмануть или промолчать.