Елена Романова - Лилит

Старушка подошла к ящичку и вытянула оттуда белый лист, исписанный мелким подчерком. Она уж не раз его перечитывала с того дня, как малышка родилась. И до сих пор сомневалась, что в тот день поступила правильно. Ведь от них добра не жди.

«Дорогая Матильда!

Я знаю, что ты в обиде на меня за то, что так и не сложилась у нас жизнь, и что Юко выбрала мою сторону. Ты её за это не вини, это зов крови. Просто мои гены посильнее твоих. Ты всё делала правильно, и воспитание дала, и образование, но Юко не могла жить по твоим правилам, иначе бы она просто погибла. Как цветок, который получает слишком много солнечного света, засыхает.

Но у тебя ещё есть шанс всё исправить. Юко сказала мне, что ребёнок должен родиться особенным. Он будет обладать огромной силой и властью, но вот в какую сторону это применить, решать только ему самому. Если ребёнку суждено будет выжить и остаться с тобой, твоя обязанность помочь ему. Малыша нужно лишь слегка направлять, он сам выберет верный путь. Милая моя, Матильда. Если ты желаешь ему добра, если не хочешь, чтобы он умер от отчаяния и непринятия себя, не губи его.

Я знаю, что ты бы с хотела сделать из него святого праведника. Не спорю, что такой вариант не только возможен, но даже вероятнее всего. Ведь иначе бы Юко так не следила за его судьбой. Но если ребёнок повернётся лицом к тёмным силам, прошу, не руби с плеча. Ты уже потеряла дочь, которая сбежала от тебя, так что не лишай себя ещё одного ребёнка.

Подумай, Матильда, какая на тебе лежит ответственность. Надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор. Прощай. Гора»

В конце письма стояла красная печать в виде небольшого круга и полумесяца, который насквозь проходил верхушку круга.

Она бережно свернула письмо и положила обратно. Сомнения её одолевали лишь по одному поводу. Не сказала она тогда Лизе, что роды-то Юко принимала. Иначе бы не разродилась девка, погибла бы вместе с ребёнком. А она, Мотя, этого допустить не могла.

Юко тогда сразу же ребёнка забрать хотела, даже имя ей дала – Лилит, но Мотя уговорила, мол, дай хоть часок, не гоже это, чтобы мать своего ребёнка даже не увидела. Пусть вместе побудут. Юко согласилась подождать неподалёку, а Мотя решила схитрить. Упрятать Лизу подальше, но не уберегла.

На пол что-то упало и покатилось. Сушка! Девочка захныкала. Мотя бросилась к ней, уж и новую сушку ей дала, и дольку яблока, а она всё одно ревела надрывалась.

– Ну что случилось? Чего ты? – Старушка взяла девочку на руки и утешающе погладила по голове. – Что тебя беспокоит? Лизонька.

После последнего произнесённого слова, девочка ещё пуще разрыдалась, а Мотя заметила, что у ребёнка на коже что-то шершавое.

– Что это? Круг и …. Ох, ты, дай-ка очки надену. – Мотя положила девочку на стол, лицом вниз, нацепила очки и стала разглядывать знак на шее. – Неужели? За что мне это? Не смогу ведь.

Бабка охала и всплёскивала руками, но через малое время успокоилась и твёрдо посмотрела на девочку.

– Что ж, видно судьба у нас такая. – Она взяла ребёнка и понесла его в подвал.

На полу виднелось возвышение, на которое Мотя и положила девочку, а затем, немного отойдя в сторону, села на колени, опустила голову и сказала.

– Добро пожаловать, Лилит.

Обложка создана с помощью фотостока https://pixabay.com/ru/photos/ 1868459/ и доступна для свободного использования по лицензии Creative Commons.