Майкл Лекс - Альтернатива

Как же она могла такое написать? И Настя понимала: самым страшным остается то, что она отсутствовала в комнате почти сутки. За это время содержание заветной тетрадки мог прочесть далеко не один человек. Настя уже пожалела о неприлично глубоких мыслях, записанных в дневнике.

Девушка с отвращением вырвала с 25 по 27 страницу, скомкала, развернула и просто разорвала их на мелкие кусочки, спрятав получившийся снежный ком себе под подушку. Но рука с неожиданностью отпрянула, будто чего-то испугавшись. Причиной этому оказалось ледяное касание. И этот холод ни с чем нельзя спутать. Настя испугалась холода голодной и бездушной стали.

“Как он сюда попал?” – только и успела подумать Настя, как послышался ленивый стук в дверь.

Оглядев комнату, девушка все еще слабым голосом пригласила гостя войти. Дверь осторожно открылась, и возле входа показалось неуклюжее, но за эти дни похудевшее тело Данила.

Он зашел, но не смог выдавить из себя даже приветствия. И вот, двое хорошо знакомых и даже близких друг другу человека молчали, будто чужие. Данил выглядел совсем потерянным. Насте это ужасно не понравилось и она начала диалог:

–Здравствуй. Давно с тобой не беседовали. Неважно выглядишь, произошло что-то серьезное?

Данил мгновенно преобразился. Преобразился, как мог: выпрямил спину, почти окончательно унял дрожь, постарался показать свое лицо менее расстроенным. Он просто не мог сказать Насте о смерти Веры. А оправдать свое состояние перед проницательной Настей будет непросто.

–Да так, пустяки. Ночка выдалась тяжелая. Почти не спал, как и вчера, и позавчера…– взгляд парня вилял по комнате. – Как твое самочувствие? Никита нам все рассказал. К слову, неплохо выглядишь.

–Спасибо. Думаю, все хорошо. Ну, не умру уж точно, – девушка, испугавшись своих же слов, прикрыла рот ладонью.

Данилу тоже не понравилась такая мысль.

–Я побуду с тобой, ты не против? Со мной, наверное, будет безопасней.

Парень осторожно опустился на стул.

–Да, большое спасибо.

Разговор так и не хотел продолжаться – оба предпочли бы сейчас остаться наедине. Каждый из них находился по уши в болоте своих собственных переживаний. Но Настя не могла молчать, тем более, со своим самым близким из оставшихся в живых человеком.

–Данил. Мы так давно знаем друг друга, но я так и не успела задать один вопрос. Довольно важный вопрос. Мне всегда нравились ответы людей, у всех такое разное представление о счастье. Так вот, расскажи момент, который был для тебя самым счастливым в твоей жизни. – Настя улыбнулась.

Искренняя улыбка через боль.

Оба понимали: обещающий быть приятным разговор – лишь очередная попытка убежать от реальности, от ужаса и расстройства в сердце. Но даже несмотря на осознание этого факта, и Настя, и Данил быстрее захотели окунуться в эту сладостную и такую манящую безбрежность.

–Конечно, сложно найти один, самый счастливый, да? Но попробовать можно, ничего страшного от этого не случится, – продолжила девушка, все-таки не услышав ответа от своего друга. – Знаешь, я давно решила для себя, в чем есть мое предназначение. Всегда мне приходилось помогать людям в совершенно разных ситуациях. И случись у кого беда, особенно такая, что сложно разобраться одному, как я пытаюсь помогать человеку. Искренне, от всего сердца. Жизнь, как ты знаешь, сложна и сердита. Случилось так, что я оказалась в больнице. Перелом позвоночника – диагноз, конечно, не страшный, но довольно неприятный. Столько времени пришлось лежать и ничего толком не делать. И знаешь, на второй день, как я тихо начала отлеживаться в палате, в дверь постучали. Сначала я подумала, что врач, но потом сразу вспомнила, что он уже был у меня совсем недавно. Через секунду ожидания вместо врача я увидела трех своих знакомых. В тот момент я была так рада! Гости мои приволокли разных булочек да фруктов. И чай, который мы распили за такой воодушевляющей и приятной для меня беседой. Расстались мы на позитивной нотке, я даже не припомню, сколько раз я их благодарила. Они только молчали и показательно махали рукой. Показывали – нет, мол, в этом ничего такого. Прошло время, и друзья ушли. И не успело мое хорошее настроение исчезнуть, как в дверь опять постучали. И снова пришли знакомые. И тоже с гостинцами, радостными лицами и чистой, не наигранной искренностью. Это и было самое важное. То, что все делалось искренне, по зову души. Не ради галочки, не ради обязанности или нужды. А просто так. В тот день ко мне заходили раз пять. И со всеми я так хорошо провела время. Конечно, люди продолжали меня навещать, но тот день мне особенно запомнился. Я почувствовала, что умею и могу дарить людям добро, искренность и нечто хорошее. И люди отражают все это впоследствии в своих же поступках. В поступках человечных, и глубоких. Хоть иногда и в невероятно простых. Я была близка к счастью как никогда ранее. А ведь сейчас, пускай и немного, но похожая ситуация. И я рада, что история повторяется. Рада не только тому, что вы заботитесь обо мне. А тому, что даже после всего пережитого вы еще можете думать и беспокоиться о других.

Стало заметно, что Настя устала после своего рассказа, однако завершать еще не начавшийся разговор она не хотела.

–Хотя бы этому можно порадоваться, ведь так?

Поэт в ответ чуть слышно промямлил:

–Нет, Настюша, нельзя. Это выглядит слишком мелко по сравнению со всем остальным, чтобы радоваться.

Девушка хоть и ожидала такого ответа, но услышав его, будто потерялась. В попытке продолжить она вернулась в исходную точку:

–И все-таки, ты мне не ответил. Постарайся вспомнить. Уверена, тебе и самому станет лучше, когда ты вспомнишь о чем-то радостном.

Эта мысль завлекла поэта так, будто он находился под гипнозом.

Опущенная голова и судорожное копание в разрозненных, тяжелых и недоступных никому другому мыслях. И… получилось. Он вспомнил. Вспомнил этот момент.

Но жестокая реальность не оставила и малейшего шанса даже такому сильному воспоминанию. Осколки от него разлетелись, задевая сердце, желудок и глаза Данила. Он не выдержал и заплакал. Настя пораженно посмотрела на своего друга. Как же так получилось? От счастья, конечно, плачут, но… Вдруг она поняла. Она все поняла.

Вера…

Теперь грусть поглотила и оставшуюся часть души Насти.

–Мне сказали, что сегодня никто не погиб. Но… это ведь неправда. Данил, я хочу увидеть Веру… Позови пожалуйста Веру!

–Не могу.

Они уже давно друг друга поняли, и Данил даже не стал придумывать лишнюю ложь. Он понимал, что Насте нельзя этого знать, однако его мертвая грусть оказалось красноречивее любых слов. И вдруг, слух Данила пронзило нечто убийственное. Мысленный механизм гулким щелчком заклинил в Настиной голове, и тогда девушка прокричала: