Майкл Лекс - Альтернатива

–Настя, еще вопрос… Записка у тебя?

–Да. Что я написала, оставлю в секрете, если ты не против. Это не так важно.

Никита опечаленно кивнул. Он и так понимал, что там написано.

–Все будет хорошо.

Настя выдавила искреннюю улыбку. Она молилась об исполнении этих слов. Жаль только, что просто слабо в них верила.

Маленькая деревянная дверца с кусочками мха. Слабые лучи света просачивались сквозь отверстия. Все так, как и описывала Настя.

Никита не стал ждать. Взяв в ладонь увесистый камень, он резким ударом вломился в землянку, после чего всмотрелся в темноту.

Никого.

Почувствовав заметное облегчение, Никита запер дверь. И только после этого понял, что не досмотрел – на постели лежал человек…

Ошарашенный своей невнимательностью парень уже хотел бросить свое единственное оружие в противника, как в последний момент остановился. Пары шагов хватило, чтобы подойти вплотную, а мгновения оказалось достаточно, чтобы узнать спящего.

На кровати лежал Костя.

Никита не мог в это поверить. Неужели Костя – тот, кто устроил это все?

Но состояние бедного паренька сразу бросалось в глаза: бледная кожа, еле слышимое дыхание и те же полумертвые глаза. Нет, он все еще в коме. Видимо, его просто сюда кто-то перенес. Но зачем?

Костя был укрыт одеялом, а на ближайшей тумбочке лежали лекарства и шприцы. Убивать его явно пока не собирались. Все скорее говорит об обратном – о нем заботятся.

Никита вспомнил о времени. Надолго задерживаться в логове не стоит. Костя жив – и это уже хорошо. Значит, их все еще четверо.

Патроны обрамляли тумбочку. Первая, вторая, третья полка… Ничего стоящего. В других углах и шкафчиках Никита обнаружил гору шмотья и пару ножей.

На столе стоял небольшой ноутбук. Черно белые изображения мелькали на экране. Да, это они. Камеры.

Как и говорила Настя, видно было абсолютно все. Только уставшие глаза упали на крайнее угловое изображение, как Никита выругался:

–Вот черт! Да что же это такое!

Картинки, мелькающие в серых тонах и в плохом качестве, дали понять, что все плохо как никогда. Нужно торопиться обратно, а времени в обрез.

Но совсем некстати, Никите вспомнилось правило с записки: выживет только один. Костя все еще жив. Никита понимал, что если уйдет, то вернуться в это место уже не сможет. А значит, его будет ждать печальная участь.

Парень, облаченный в черный плащ и держащий в одной руке фонарь, застыл над кроватью. Его глаза впились в Костю. В его друга. В лучшего друга. Он продолжал неподвижно стоять, а время продолжало сжигать драгоценные секунды присутствия.

Наконец, Никита потянулся к карману. Долго промешкав, он все же достал заветный предмет, после чего взял руку Кости.

Доделав все необходимое за минуту и забыв обо всем, парень выбежал из подземной комнатушки. Совсем скоро он вспомнил о Косте. Как реакция: тяжелый вздох и мокрые глаза. Дождь хлестал затылок, а Никита продолжил свой путь до проклятого прибежища.

Костя же так и продолжил лежать на постели, неслышно дыша. Правая рука его слабо сжимала кусочек бумажки с молитвой, написанной рукой Никиты.

Тучи не оставили небу и капли свободного пространства, поместив часть несправедливого мирка под купол, прошитый листами ржавого железа. Капли безжалостно расстреливали дом, будто пытаясь его уничтожить.

Жене совсем не хотелось выходить. До сего момента он просто валялся возле своей кровати, ведя себя подобно зомби. Опустошенному зомби, которым движет только голод и полу жизнь. Его распирало изнутри, нужно было избавиться от скопившейся дряни. Парень проблевался. Не помогло…

Горло окончательно пересохло. В этом доме жажда раскрыла себя во всей своей красе. Пить хотелось от волнения, страха, усталости, сонливости…

Хотелось успокоиться, взбодриться, очиститься. Женя нашел в себе силы дойти до кухни, а после нетерпеливо бросил три пакетика чая в кружку, залив кипятком. Только звуки плескающейся воды затихли, как сзади послышались чьи-то шаги. Женя поперхнулся, и чуть было не свел концы с концами.

–Вкусно? – Наивно спросил Данил, облокотившись о стенку проема.

Женя быстро обернулся и начал, словно помешанный, кивать головой.

–То есть вкусно? Да, я сегодня тоже выпил кружечку. Бодрит.

–Все верно. Я бы с удовольствием поговорил, но, мне пора… – только заикающийся Женя приблизился к выходу, как на него, помимо ненавистного взгляда Данила, стало смотреть еще и дуло смертельного орудия.

–Да, много важных дел. Я понимаю. Однако тебе придется немного задержаться, не обесуть. Присаживайся. Поговорим.

Крупные капли пота стекали по вискам Евгения. Он явно не был настроен на беседу, но противиться Данилу сейчас оказалось бы самоубийством.

Стул обрадовался, что, наконец, за последнее время стал кому-то нужен. Оба парня вдруг подумали об электрическом стуле. Только один пожалел, что его нет, а другой был этому несметно рад.

–Ты Никиту не видел? У меня для него важные новости, – спросил Женя.

Паника стала охватывать его все сильнее.

–Видел. Он тоже просил передать тебе послание. Жаль, что не такое оптимистичное, какое бы тебе хотелось. Так знаешь, что он сказал? Ты следующий труп… Да, Женя, ТЫ. Правда, должен попросить прощения – у тебя должно было остаться еще пара часиков жизни, но… Я решил отнять их. Не обижаешься?

Женя сидел с опущенной головой, обхватив ноги, будто вновь попал в материнскую утробу. Мысли, словно фейерверки, танцевали беспорядочным, но безобразным танцем в его голове. Смешалось все: сожаления, воспоминания, мечты, даже эмоции.

–Что, пить хочешь? Ну, ты отпивай, не стесняйся. Все же свои, не так ли? – Данил выглядел так, будто за последние дни в его жизни ровным счетом ничего не произошло. Безмятежное смирение читалось на его лице, движения же были плавны и логичны. Только вот рукоять пистолета сжималась с колоссальной силой.

–Впрочем, ты знаешь, что Настя вчера умерла? – Данил подержал небольшую паузу. По его телу пробежала еле заметная дрожь. – Ты хотя бы успел с ней поговорить?

Целую минуту Женя пытался выдавить из себя слегка щекочущие воздух слова.

–Да… Недолгий, разговор, вышел.

–А слово? Слово видел?!

–К-к-какое слово?..

Данил ненадолго отключился от реальности. Взгляд его устремлялся на вещи, не имеющие в данный момент никакой ценности. После нелепого пробега, его глаза опустились на ладонь. На линии ладони. Он все пытался вспомнить слова, сказанные ему когда-то очень давно Барсовой Маргаритой. Про линию жизни.

–Вот такое вот слово. Ну, как объяснить? Имя. Вот, подходящее слово, я рад. Имя. Видел имя?

Глоток малюсенькой порции слюны раздался на всю столовую.

–Видел.