Татьяна Филатова - Всего лишь сон

Она зашагала в сторону кафе. Был солнечный день, гуляли люди, на скамейке с выцарапанными инициалами сидела пара подростков. Меган шагала, а ноги ее дрожали. Вдруг он там? Но ни этого ли она как раз хотела?

– Если бы хотела, ждала бы его тут каждый день днем, не во сне, – вслух ответила она сама себе.

Сказав это, Меган осознала, что на самом деле боится встречи с Николасом. Что она ему скажет? Как это будет звучать? «Оу, привет, Ник! Помнишь, не так давно у тебя был весьма своеобразный сон эротического характера с моим участием? Так вот, видишь ли, мы немного увлеклись, и теперь во мне, мать твою, ребенок! Настоящий такой, не из снов, а из плоти и крови, из-за которого меня постоянно тошнит, ведь мое тело пребывает в искреннем недоумении от того, что с ним происходит. Но ты не переживай. Я как-нибудь сама разрулю эту ситуацию. Тебе не о чем волноваться. Мы ведь с тобой даже ни разу не встречались в реальной жизни. Что ты говоришь? Кофе? Конечно буду. И шоколадный кекс, будьте так любезны…»

Последние слова Меган произнесла вслух: она не заметила, как уже сидела за столиком кафе и делала заказ. Николаса не было. Она вздохнула с облегчением, но мысленно осудила себя за это и отметила, какая насыщенная у нее выдалась ночь: уже третья локация в мире, по которому ни один картограф бы не составил карту. Этот лабиринт сознания то и дело перестраивал свои стены, менял расположение входов и выходов, каждый раз добавляя в свои спутанные коридоры все новые и новые лица, порой слишком не доброжелательные.

Принесли заказ: кофе и шоколадный кекс. Меган еще не успела привыкнуть к своему странному положению, поэтому, не думая о возможных последствиях, откусила кусочек от кекса и сделала три глотка латте. Тошнота не заставила себя долго ждать. Биологические часы подсказали, что близится утро – время, когда токсикоз проявляется чаще всего. Кофе и кусочек кекса настойчиво просились обратно.

Она зажала рот руками и побежала в туалет. Успела. Пока желудок извергал свое содержимое, смогла подумать о том, что женщины, добровольно идущие на это, должно быть отъявленные мазохисты, особенно те, кто решается на вторую и последующие беременности.

Меган умылась, почистила зубы и замерла, глядя на свое отражение в зеркале. Руки сами опустились к низу живота и приподняли майку, в которой она спала.

– Серьезно? Ребенок? У меня?

Она только сейчас до конца осознала: внутри нее зародилась жизнь. Погладила ладонью живот. Улыбнулась.

– Ну хорошо, – сказала Меган, теперь глядя на свой все еще плоский живот, – будем пытаться ужиться вместе. Давай договоримся? Я тебя не трону, а ты дашь мне возможность жить, как я жила до этого. Хотя бы, что касается нюансов с едой. Я была бы тебе очень признательна, если бы еда, которую я ем, покидала мой организм немного позже и другим путем. Ты не против?

Она рассмеялась. Забылась странная история с людьми на площади, про девочку Анну Меган тоже не вспоминала. Но вспомнила о Николасе. Он должен узнать. Неважно, что он скажет на это, но Меган понимала, что обязана поставить его в известность.

Доктор Фокс остался доволен. Он назначил Меган витамины и даже предложил какое-то время провести в больнице, чтобы медикаментозно облегчить ее не на шутку разыгравшийся токсикоз, но она отказалась.

Каникулы в университете, где работала Меган, пришлись, как нельзя кстати. С Люси Меган виделась пару раз, но ничего ей не говорила о беременности, потому что ей было необходимо самой свыкнуться с этой новостью. Она решила, что сообщит подруге только тогда, когда скрывать уже не получится. Конечно, Люси обидится, но сейчас Меган не была готова к бесконечным расспросам и советам. Ей тошно было от токсикоза, и если причиной усталости и тошноты станет еще и единственная близкая подруга, то Меган будет иметь все шансы ее лишиться.

Последний раз Николаса она видела во сне восемь недель назад. Той самой ночью.

Перед выездом она проверила несколько раз: до синяков нащипала тыльную сторону левой ладони, проверила в интернете точную дату и прогноз погоды, включила канал новостей, чтобы увидеть реальный мир (хотя знала, что то, что показывает телевидение в новостных программах не всегда является реальным и заслуживает людского доверия). Затем она заехала на заправку, где, залив бензин в бак своей машины, сверила дату на чеке. Все верно. Теперь она действительно едет к своему брату на день рождения племянника. Меган знала, что там будут ее родители, поэтому она планировала найти удобный момент, чтобы сказать им и Эрику о том, что ждет ребенка. Присутствие гостей, при которых мать не станет закатывать истерику или падать в обморок – вот, на что рассчитывала Меган. Реши она сообщить эту новость родителям за тихим, семейным ужином, скандала ей было не избежать. Несомненно, она – взрослая женщина, вправе сама строить себе судьбу, выбирать партнера, от которого потом решить родить ребенка, или же становиться матерью-одиночкой с ребенком, зачатым от неизвестного донора. В конце концов, она могла быть лесбиянкой – ей не требовалось на то разрешение ее родных. Но только не на фоне идеального Эрика с его идеальным семейством.

Меган оглядывалась по сторонам, чтобы убедиться, что здесь нет той дамочки с огромными губами, с которой ей пришлось вести дискуссию «на прошлом праздновании», которое проходило в другом измерении Меган. К ее сожалению та была здесь, более того, она пыталась незаметно ото всех рассмотреть Меган и понять, что же за эмоции и воспоминания у нее вызывает сестра Эрика. Этому должно было быть объяснение: наверняка они встречались на других мероприятиях в семье Моники и Эрика, просто тогда она не предала этому значения. Но только Меган знала, что это ее сновидение наложило отпечаток на память каждой из них.

Родители были рады увидеть дочь, но видеть Монику, казалось, им было куда приятнее. Она рассказывала о достижении детей, хвасталась их успехами во всех многочисленных кружках, не забывая упомянуть о том, что все держится исключительно на ее хрупких плечах. Моника стеснительно улыбалась, когда свекровь хвалила ее за идеальное домоводство, уход за детьми и их воспитание. Меган тошнило при виде этой наигранной улыбки, и причиной тошноты наверняка был не токсикоз.

Но, хотелось ей того или нет, Моника была частью ее семьи, потому Меган попросила родителей и брата со своей женой найти пару минут и собраться исключительно в семейном кругу, чтобы обсудить один семейный вопрос. Конечно, она их заинтриговала. Отец надеялся услышать новость о том, что его дочь наконец выходит замуж, мать же боялась узнать, что Меган больна раком или другой неизлечимой болезнью. Эрик не сразу понял, что инициатором уединения семьи была его сестра: он весь праздник говорил по телефону, и лишь Моника догадывалась об истинной причине сбора: она заметила, что за весь праздник Меган не выпила ничего, кроме половины стакана апельсинового сока, который Меган все еще держала в руках.