Татьяна Филатова - Всего лишь сон

А затем все исчезло. Меган ощутила падение в пустоту, от чего ее тело содрогнулось, лежа в постели. Она не упала, она просто перенеслась в другое место – теперь уж наверняка это был ее сон. Здесь было много людей. Меган не до конца понимала, где находится, кроме того, что она во сне, но ей здесь определенно не нравилось. Место это напоминало небольшую площадь, на которую вышли люди. Они что-то требовали или против чего-то протестовали. Меган обратила внимание на то, как они выглядели: одежда их однозначно принадлежала к другой эпохе. В горле тут же образовался ком. Прошлое ей уже снилось, но недалекое и связанное исключительно с ее личной жизнью. Ей иногда снилась ее собака, которая давно умерла, ей снилась школа, снились друзья детства, но чужое прошлое – впервые. Все это напоминало черно-белый фильм, который нельзя было бы отнести к комедийным: серые костюмы и пальто, хмурые, безрадостные лица, внимательный, подозрительный взгляд. Меган стала прислушиваться к тому, о чем кричала толпа. Кто-то требовал для кого-то свободы, кто-то настаивал на чьей-то смерти, а кто-то поддакивал и тем, и другим. Было страшно, потому что неконтролируемая толпа ничего доброго не сулила тому, кто к ней не принадлежит. Меган не видела, к кому были обращены требования. Вдруг одна женщина, на которой было надето грязное длинное платье, вскочила на импровизированный помост из досок и крикнула:

– Это она!

Толпа притихла. Женщина изобразила на своем морщинистом, но наверняка совсем не старом лице страшную ухмылку и подняла правую руку, указывая пальцем на Меган, стоявшую вне толпы. Десятки человек молча повернулись к ней. Тут она заметила, что на ней были джинсы и черная футболка, и эта одежда слишком отличалась от той, в какую были одеты эти люди.

– Твою ж мать, – выругалась она и стала пятиться.

Толпа медленно наступала: мужчины, женщины и дети злобно улыбались, надвигаясь на Меган. Она быстро оглянулась: кругом были серые невысокие дома с узкими проулками между ними. Меган не стала ждать. Она побежала.

Сердце бешено колотилось. Снова бега, снова опасность, снова страх.

– Что здесь вообще происходит?! – кричала Меган на бегу, спрашивая у неизвестности.

Толпа что-то скандировала, а быть может просто кричала – было не разобрать. Но все бежали за Меган. Дома были похожи друг на друга, улицы были незнакомыми, к тому же явно не из современного мира. Как знать – может и вовсе не из привычного мира.

– Сюда! – послышалось откуда-то. Голос, как решила Меган, не принадлежал взрослому человеку. Она продолжила бежать, пытаясь понять, откуда и куда ее звали.

– Сюда! – снова услышала Меган, на этот раз ближе и отчетливее. Она подняла голову вверх: в следующем доме из окна выглядывала Анна, та самая девочка, которую Меган уже дважды видела в своих снах. И вот снова она, зовет ее, чтобы помочь. Или чтобы заманить в ловушку?

Времени на размышления не было. Меган забежала в старый деревянный дом и ощутила себя героиней вестерна.

– Скорее, Меган, они идут! – откуда-то сверху кричала Анна.

Меган увидела деревянную грязную лестницу и побежала по ней вверх, переступая сразу через две ступени. Попав на второй этаж, который больше напоминал заброшенный чердак, она увидела Анну.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она девочку.

– Я не знаю, – ответила та, – я проснулась в этой грязной комнате и услышала крики, выглянула в окно и увидела тебя и тех людей, которые за тобой гнались.

– И все еще гонятся, – перебила Анну Меган, – надо выбираться отсюда.

– Я знаю, где выход, – сказала девочка, взяла Меган за руку и повела к маленькой дверце в дальнем углу чердака.

– Откуда? – спросила ее Меган.

Девочка так серьезно посмотрела на нее и сказала:

– А разве имеет значение, откуда я это знаю? Я знаю. И все. Откуда знаю – не знаю, но я думаю, что это и не важно. За тобой ведь гонятся?

Логика в словах ребенка присутствовала, но разве Меган могла знать наверняка, что это – та самая девочка? Что, если это бугимен принял облик малышки? Меган отбросила эту мысль: демон не стеснялся представать перед ней в своем обличии. «Нет же! – пронеслась мысль. – Я ни разу не видела, как он выглядит. Может быть Анна – это и есть он? Но я не чувствую той вони».

– Ты идешь? – нервно спросила девочка.

– Да, иду, – ответила Меган, слыша, как приближается разъяренная толпа. Она не понимала, в чем виновата перед этими людьми, но знала, что любой толпой управляет хаос. Все, сказанное одним из участников этого хаоса, автоматически становилось неоспоримой правдой. Так было всегда и так будет. Поэтому Меган пошла за маленькой девочкой, которая открыла перед ней старую деревянную дверь, и они обе шагнули в неизвестность.

Как человек меняется? Как он меняется с течением лет? Меняется внешность? – определенно, да. Меняется его восприятие мира? – спорный вопрос. Меняются ли его цели? – да, если только он их ставит перед собой. Если человек плывет по течению, он уверен, что его цель – это спокойное плавание. Вот только это не цель и даже не средство достижения настоящей цели. Плыть может и кусок дерева, а сделать рывок и пойти против течения, чтобы в итоге добраться до берега, выбраться на него, построить на нем дом, из которого потом можно наблюдать за тем, как остальные продолжают плыть по течению бездумным бревном – это уже цель. И осознать ее необходимость – это полдела, решиться на ее достижение – вторая половина дела, достичь цели – это первая ступень к выходу на новый уровень: становление следующей, более значимой цели. И все заново. И все по кругу.

Тогда мы и меняемся. И внешность здесь уже не имеет никакого значения.

До недавнего времени перед Меган не было никакой цели. Она плыла по течению: работала, кормила кота, изредка виделась с подругой, по праздникам звонила родителям. Теперь она постоянно твердила себе каким-то новым для нее внутренним голосом: «Во мне ребенок, мать твою!». И это вынуждало ее ставить перед собой цели, пускай пока только в своем подсознании.

В тот конкретный момент цель была ясна: выжить.

Фильмы ужасов учат нас не доверять маленьким незнакомым девочкам, но ведь Анна – уже не незнакомый ребенок? И все же она просто ребенок, который почему-то связан с Меган тонкими переплетениями их снов. За дверью оказался парк, тот самый, в котором Меган однажды увидела пожилую женщину с собачками, в том самом, где на скамье они с Ником, как школьники, нацарапали свои инициалы, в том самом парке, где находилось то кафе, в котором они познакомились.

– Анна? – позвала она девочку, но той уже не было рядом. Возможно, место, в которое она шагнула, держа за руку Меган, было совершенно другим, возможно, это был парк, в котором она гуляла с родителями или и вовсе ее комната, а быть может она проснулась. Меган все еще держала левую руку так, словно та удерживает в своей ладони детский кулачок, но его там не было.