Александр Белов - Пленники рубиновой реки [litres]

Лодка стояла наполовину в воде, удерживаясь на берегу лишь прогнившей бечевкой накинутой петлей на колышек. На дне лодки лежали весла.

Мокрые.

Жора впервые задумался, откуда к нему на свиданки прилетал белоглазый. Его дом за рекой. Там, где Жора уже бывал, но помнил лишь перекошенное болью и страхом лицо пацана.

Ворон тем временем вспорхнул, перелетел на корму лодчонки, отчего та заметно качнулась, гнилая веревка натянулась, рискуя лопнуть.

За ним пришли.

Жора все еще не боялся. А может, уже не боялся. На борт он ступил смело, и даже когда мимо него, обдав холодом, прошел и уселся на затертую скамейку Серый, не удивился.

Вот ведь странность, Жора смотрел на Серого в упор, а спроси, какое у того лицо, есть ли у него нос, глаза и рот – да черт его знает!

Как ни старался Жора сфокусировать взгляд, изображение постоянно плыло и искажалось, будто ему выдали очки по чужому рецепту.

Весла легли на воду, лодка дернулась, раздался треск лопнувшей веревки, и река обняла деревянные бока холодными руками, плавно понесла хлипкое суденышко.

Серый смотрел на Жору в упор, будто и сам силился рассмотреть его лицо. Может, оно точно так же расплывалось для него и рябило, того Жора не знал. Ему было хорошо, легко и спокойно, хотя он понимал, что плывет неизвестно куда с двумя странными пассажирами. То, что не он управляет лодкой, стало ясно почти сразу. Весла приводила в движение некая невидимая сила, противиться которой, скорее всего, не стоило.

– Слушай, друг, – Жора обратился к Серому, ни на что не надеясь, просто скучно ему стало, вот и заговорил, – ты вообще меня понимаешь? Может, и не слышишь даже, ушей-то я твоих не вижу.

Серый кивнул. Едва заметно, может, и вовсе не кивок, а снова рябь, но Жора предпочел думать, что его понимают.

– Тогда может расскажешь, кто ты такой?

Внезапно ворон упруго оттолкнулся от края, при взлете лодку резко развернуло. Серый затрясся, зашипел и с тихим хлопком осыпался пеплом на дно посудины. Ворон же уселся Жоре на плечо, вцепился когтями в кожу, но клевать не стал, хотя тот напрягся, ожидая удара.

«Еще не время», – раздалось у Жоры в мозгу.

Ворон взмахнул крыльями, оставив на щеке человека глубокую царапину. Жора прижал к щеке ладонь, будто боялся не успеть. Поднес пальцы к глазам.

Кровь.

Настоящая.

Он уже почти решился попробовать ее на вкус, когда услышал на берегу голоса. Те, кому принадлежали голоса, нервничали и боялись Жору. Глупцы. Разве его им нужно бояться? Вовсе нет. Только они еще ничего не знают. Им лишь предстоит встретиться с тем ужасом, который Жора уже видел. Ему показали чужое будущее. А вот его собственное все еще скрывалось за пеленой неизвестности.

Жора налег на весла. Теперь сила, управляющая лодкой, пропала и грести оказалось не так просто, будто не по воде он плыл, а в густой смоле. Он все озирался назад, в надежде увидеть ворона или еще лучше – Серого, но они оставили его одного.

«Еще не время», – повторил он как заклинание и несколькими мощными гребками причалил к берегу.

Они разговаривали. Вот так запросто, будто и не было долгих лет вынужденного молчания, где каждый молчал о чем-то своем и все же об одном и том же.

– Ты сумасшедшая. – Он говорил, уже зная – ее не переубедить. Не для того она все затеяла, чтобы просто так взять и свернуть на половине пути. – Нам нельзя туда возвращаться. Ты ведь помнишь? Каково бы ни было наше отношение к тому месту, оно ничего не изменит. Женька в ту ночь погиб по-настоящему. И твой брат…

– Я не заставляю тебя ехать, – не глядя ему в глаза, отвечала Вера. – В условиях контракта подобное так же не прописано, и ты можешь отказаться. Никаких штрафов и санкций. А скоро, ты и вовсе сможешь уйти. Наверняка, тебя уже рвут на части другие каналы.

Марк понимал, что никуда он не уйдет. Не оставит ее снова одну. Ему хватило и того, что он уже пережил. В юности было проще. Теперь он уже не мальчик и мыслит совершенно иначе. По-взрослому. По-мужски, в конце концов.

– И еще… – Вера выдержала паузу, прежде чем продолжить. – Не думай, что я делаю это ради рейтингов и прочего. Я не фанатик, мне вполне хватает того, что имею. Но и, пожалуйста, не думай будто для меня все еще что-то значит… наше прошлое. Ты слишком переоцениваешь свое влияние на мою жизнь, Марк. Эгоистом, конечно, быть проще, но ты хоть иногда думай о других людях. Так можно, не сомневайся. Просто попробуй.

Она выдавала фразы быстро, чеканно, будто торопилась выплеснуть все накопившееся внутри и боялась не успеть. Или понимала, что может испугаться и снова замолчать? И кто знает, сколько на сей раз продлится ее молчание. Возможно, куда дольше тринадцати лет.

– Когда выезжаем? Есть что-то еще, что я должен знать?

– Через три дня. Все уже предупреждены, остался только ты. Я думала – откажешься.

– Почему ты так решила?

– Не знаю, – ответила Вера, снова уставившись в планшет, который Марку хотелось выхватить у нее из рук и разбить об пол. – Ты ведь назвал меня сейчас сумасшедшей. Почему?

– Я не то имел ввиду, и ты прекрасно понимаешь, о чем я говорил. Там опасно. – Он вспомнил поезд и ледяные прикосновения на своей коже. Вспомнил пожелтевшую в крапину сосновую иглу на своей щеке. Да и как это можно забыть? Игнорировать тоже нельзя, хотя долгое время у него это хорошо получалось. – Неужели рейтинги программы настолько низки, что вы все готовы устроить цирк, рискуя человеческими жизнями?

– Марк, – Вера наконец отложила планшет, подошла так близко, что не получилось бы даже вытянуть вперед руку, чтобы не упереться ей в грудь, – мы были подростками, нам все привиделось. Женя пострадал не из-за мистических сил, а вполне реальных и осязаемых. Ты сам, кажется, говорил, что там кругом болота, вот он и угодил в одно из них.

– Болота, – эхом повторил он. – А провалившийся под землю магнитофон и… те ощущения, будто кто-то постоянно наблюдал за нами? Неужели будешь отрицать и говорить, будто ничего такого не было?

– Я еще тогда поняла, что с магнитофоном вы все придумали, чтобы напугать меня. И знаешь, вам удалось. Какая же я была дура! Не нужно было мне за вами увязываться, и Мишку нельзя было пускать.

Она замолчала, отвернулась, но быстро справилась с эмоциями и даже смогла выдать некое подобие улыбки.

– Повторяю, у тебя еще есть возможность передумать. Да, будет сложно без главной звезды. Только и я не первый день на телевидении работаю. Придумаю такую историю, что еще останусь в плюсе. Слушай, может, ты на самом деле не поедешь?

Марку не понравилось, с какой надеждой она задала вопрос. Ее желание избавить себя от его общества вполне понятно, но от этого общий фон не становится менее обидным. Даже оскорбительным. Да он теперь под дулом пистолета не откажется ехать. Он так и сказал Вере, у которой лицо вытянулось от удивления. Неужели она и в самом деле рассчитывала на другой исход?