Александр Белов - Пленники рубиновой реки [litres]

– Какая дичь! – протянул, Марк. – Ты еще скажи…

– Паскуда ты, Маркуша. – Боря молниеносно вскочил на ноги и преодолев разделяющее их расстояние ударил Марка в лицо рукоятью пистолета. – Хорошо тебе было с моей наркоманкой-женой кувыркаться? – он смотрел сверху вниз на то, как Марк прижимает ладонь к разбитому носу. Кровь просачивалась сквозь пальцы, текла горячими ручейками по коже.

– Ты больной! – прогнусавил Марк. – У меня никогда не было знакомых наркоманок.

– Сюрприз! – Борис развеселился, отошел в сторонку и плюхнулся в траву. – Что, если я скажу тебе, что она не просто была, а есть вот прямо здесь и сейчас.

– О чем ты? – Марк начинал догадываться, о ком речь, и не мог поверить, все еще надеясь, что Борис просто слетел с катушек и бредит.

– Вот-вот, она не кто, а – что! Мою жену, да – по документам она все еще моя жена, зовут Амалия Кудинова.

Марка будто бревном по голове ударили. В черепе что-то лопнуло и зашумело. Он даже не сразу понял, что в Борином пересказе имеется огромная нестыковка. Воронов видел сына Амалии. Семилетнего пацана. Дети не растут как грибы.

– Кажется, я догадываюсь, о чем ты думаешь, Маркуша, – продолжил насмехаться Борис. – Тот мальчишка не сын Амалии. Он просто похожий на нее маленький актер. Я придумал эту сценку специально для тебя. Тебе понравилось? Ну не мог же я просто прислать тебе обычную записку. Разве так было бы честно? – Борис говорил ласково, почти заискивающе. Тем более контрастным показался переход его тона в жесткий, ненавидящий: – Нашего настоящего сына Амалия убила. Просто пошла и сделала аборт.

– Она же актриса. Почему ты так уверен, что она не солгала? – Марк закашлялся, кровь попала в горло.

Если Борис говорил правду, а не пересказывал наркотический бред, значит, Воронов мог стать отцом. Каким чудовищем нужно быть, чтобы поступить подобным образом? Осознавала ли она содеянное? Марку хотелось думать, что да, и однажды Амалия примет на себя весь тот груз, что свалился сейчас на него.

– Актриса?! Я бы поаплодировал твоей тупости, да пистолет мешает. Я хотел завоевать подмостки трудом и талантом! Амалия же не собиралась ничего завоевывать, она просто хотела все и сразу. Мои деньги помогли ей сделать хорошую карьеру.

– Я все равно не понимаю. – Марк не верил в реальность творившегося абсурда. Не могло быть такого на самом деле. – Она…

– Нормальная? – Перебил его Борис. – Много ты встречал в своей жизни наркоманов? В твоем представлении: они какие? Можешь не отвечать, все думают одинаково. Да, у нее случались передозировки, но в основном Амалия ведет обычный образ жизни. Если не знать, ни за что не догадаешься.

Марк провел с Амалией ночь. И множество ночей до этого. Теперь, зная правду, он вспоминал и подмечал детали, которые ранее принимал за экспрессию, страсть. Вчера ночью все повторилось. Значит…

Его вырвало. И еще раз и еще, пока к горлу не начал пробиваться пустой желудок. Как он мог настолько ошибиться? Влюбиться в наркоманку и считать ее состояние проявлениями некоей неземной сути.

– Вспоминаешь? – догадался Борис. – Не переживай, она чистая в плане здоровья. Почки с печенью не к черту, но это не заразно. Понимаешь теперь, за что я тебя ненавижу и насколько сильно мое чувство? Почти любовь, только со знаком минус.

– Ты закончил? – спросил Марк, когда его наконец перестало выворачивать наизнанку. – Может, я пойду?

– Ты еще не понял? Никуда идти не нужно. Я убью тебя здесь.

Кудинов не блефовал. Марк и сам бы после такого убил. Только использовал бы кулаки. У Бориса же имелся пистолет.

Сожалел ли он теперь о том, что было? Очень. Марк презирал наркоманов. Причислял их к убийцам, которые не только гробят собственную жизнь, но и уничтожают тех, кто их любит и пытается помочь. Но сильнее всего оказалась боль, которую он испытал, узнав о прерванной беременности Амалии. Он никогда не узнает, солгала она или сказала правду, от этого еще тяжелее.

Теперь он уже ничего не сможет изменить и за свои грехи придется отвечать.

И хотя Борис по-своему прав, все же права устраивать самосуд у него не было.

– Кстати, я еще не закончил. Помнишь аварию, в которой ты чудом остался жив? Конечно, помнишь, о чем я спрашиваю. Я лично испортил тормоза в твоей машине. Никому не доверил. Ты так неаккуратно водишь, Маркуша, а получив послание, вряд ли удержался бы от погони. Амалия того не стоила. Просто ты оказался доверчивым идиотом. – Кудинов поцокал языком и покачал головой. – Но и здесь тебя будто сами черти вытащили с того света. Были у меня мысли добить тебя в той клинике, да подумалось, что ты выйдешь из нее никчемным инвалидом.

– А я вышел на своих ногах.

– Хромоту все равно не скроешь. – Борис произнес это с какой-то детской обидой. – Ничего, на том свете все здоровы. Не забудь нашему общему знакомому привет передать. Это ведь он тебя на шоу сосватал.

– Знаю. И благодарен ему за это.

– Благодарен, значит? Да ты и тут умудрился все испортить.

– Сколько можно болтать? Убей меня уже, да и дело с концом! – Марк надеялся вывести Кудинова на какие-то действия. Пусть бы он начал беситься, орать. Может, их кто-то услышит. Другого плана все равно не было. – Надоело слушать твои сказки, Шахерезада.

– Не спеши, убью, – сказал он так, будто обещал подвезти Марка до дома. – Немного осталось. Я богатый человек, Маркуша, но работаю простым оператором на телевидении. Не хочешь узнать почему?

Марк молчал. А Кудинову его согласие было не нужно.

– Я снова влюбился. Да, вот такой я неисправимый романтик. Никак не получается разочароваться в женщинах. Тебе ведь тоже нравится Вера, да, Маркуша? Что же ты за мразь такая, отнимаешь все, что мне дорого?

Борис замахнулся, но бить не стал. Просто сжал и разжал несколько раз кулак.

– Я ради нее пришел в это дебильное шоу. Увидел ее как-то на вечеринке, где их канал отмечал завершение первого сезона нашей с тобой любимой передачи. Я попытался подкатить к ней обычным способом, предложил выпить и все такое. Она ни в какую. Тогда я и вспомнил об актерском прошлом. Сыграл продюсера с прибабахом, сказал, что хочу изнутри все посмотреть, даже бумажки подписал о неразглашении тайны. Легенду сочинил, мол, с другого канала меня переманили. Руководству плевать, главное, вливай бабло. Я ведь даже снимать толком не умею, меня второй оператор дублировал, но все обставлялось так, будто я гений и уникум. Вера любит гениев. Тебя вот не пойму, за что полюбила.

Марк дернулся. Слова Бориса ударили сильнее рукояти пистолета.

– Не делай вид, что для тебя это новость. Она смотрит на тебя так, как на меня никогда не смотрела. Она даже не признала в дурачке Боре того мужика, который однажды клеился к ней в клубе. – Он опять сплюнул. – Я даже думал провернуть такую штуку, как в кино по обмену лицами. Доктора надо мной ржали, как над психопатом. Если бы ты не заявился в этот шарлатанский балаган, я бы еще помыкался и ушел, признав поражение. Теперь для меня дело чести – унизить и уничтожить тебя. О, опять все на «у».