Наталья Тимошенко - Мертвая неделя [СИ litres]

Хотя, была еще и третья причина: он не бросит здесь девчонок.

Полина

Несмотря на ранний час, большое красно-оранжевое солнце уже разливало по деревне летнее тепло; сыпались на крыши домов яркие лучи, разгоняя по норкам мрачные тени; солнечный свет, обещая жаркий день, ласково целовал обнаженные плечи, скользя вниз по коже приятным ветерком.

Полина сняла легкий кардиган, захваченный из дома, повязала его на поясе поверх цветастого платья и, повесив на согнутую в локте руку большую корзину, выданную Степой, направилась вверх по дорожке. Мелкие камешки забивались в босоножки на тонкой подошве и грозили натереть ноги, но Полине нравилось это ощущение единения с природой.

Здесь все казалось необычным. Краски были настолько ярки, впечатления настолько сильны, что Полина дышала ими полной грудью, любовалась ухоженными домиками, готова была начать петь прямо посреди дороги, вторя невидимой птичке, заливающейся где-то в кустах сирени.

Получив задание от бабы Глаши, она сразу решила идти на луг за деревней. Во дворах росли цветы: у Степы была целая клумба, даже во дворе их дома цвели чудом выжившие флоксы, но Полине хотелось собрать букеты из полевых цветов. Там, за домами, вдали от людей, где солнце щедро отсыпает любви к лету, наверняка растет что-то необычное, что-то, чего не увидишь на городских свадьбах. И ей хотелось именно таких букетов. Наверняка они понравятся городской невесте.

Полина почти не сомневалась, что таинственный гость, которого отправились встречать Степа и Матвей, и есть та самая невеста. Только этим могло объясняться, что в деревне о свадьбе ничего не знают. Возможно, это какая-то родственница бабы Глаши, может быть, даже внучка. И именно баба Глаша занимается организацией ее свадьбы на месте. Кто же будет женихом, Полина не знала, но даже если на самом деле Матвей, она не расстроится. Этой ночью она поняла, что может обманывать себя сколько угодно, может сколько угодно пытаться держаться подальше от Степы, а все же именно он, а не Матвей, занимает ее мысли.

Ей нравилось, как держится с ними Степа. Не смотрит с высока на городских неумех, не поучает, если что-то и подсказывает, то мягко, ненавязчиво. Ей нравилось, в каком порядке у него дом и хозяйство. Вон, даже цветы во дворе растут не хуже, чем в Ботаническом саду. Ей даже нравилось, что Степа не захотел вывести их. Он – их ровесник, но ради их уважения не стал спорить со старой женщиной, не захотел заработать несколько очков в их глазах. Это восхищало Полину. Он не такой, как ее бывший муж. Он наверняка будет уважать свою жену, прислушиваться к ее мнению, не стремиться подавить.

А что если остаться? Остаться на год, как и советовал психотерапевт? Вряд ли Степа будет против, она ему нравится. Что бы там ни говорила рыжая, что она понимает? Поселится в домике, где они обитают сейчас, Степа наверняка будет помогать по хозяйству. А с уборкой в доме и готовкой она справится. Пожить годик вдали от забот, от шумной городской жизни, от чужих свадеб, пьяных гостей. Подышать деревенским воздухом, пособирать цветы в букеты. А там – чем черт не шутит – и на дольше остаться. Замуж за Степу выйти, детей родить. Не много, двоих, с нее хватит. Лет пять-шесть здесь, а потом в город переехать. Степа же говорил, что он здесь не так уж и далеко, местные порой переезжают. Да и рыжая откуда-то явилась.

Полина сама не заметила, как начала планировать совместную со Степой жизнь, прикидывать, что и как переделать в его доме, чтобы ей было комфортно, как затем уговорить его на переезд. Это уже не казалось чем-то невозможным, страшным, скорее, она теперь искренне хотела такой жизни.

Туман выплыл ей навстречу, как гостеприимная хозяйка, расстелился у ног молочно-белым ковром, приятно охладил босые ступни, поднялся выше, погладил колени. Озеро оказалось на расстоянии вытянутой ладони, хотя Полина совершенно точно не собиралась к нему приближаться. Но вот уже ноздри щекочет свежий аромат прозрачной воды, слышится призывный шелест тростника, приветственно качаются на волнах белоснежные кувшинки. Они встречают Полину как старую знакомую, радуются ей, зовут окунуться в прохладную воду.

Полина тряхнула головой, прогоняя морок. Вот придумается же: кувшинки зовут! Она поставила на землю корзину, наполовину заполненную цветами, аккуратно приблизилась к воде. Она подошла к озеру с другой стороны, не с той, где они были накануне с ребятами. Здесь спуск к озеру был довольно крутым, к самой воде не подойдешь, плещется она где-то там, внизу. Полина подошла к краю, присела на корточки, наклонилась, зачерпнула в пригоршню прозрачную воду, пропустила между пальцев. Вода тоненькими ручейками потекла вниз, разбиваясь о белоснежные листья кувшинок, скатываясь по ним крупными каплями к сердцевине и ускользая между лепестками обратно в озеро.

Стало невыносимо жарко. Беспощадное солнце уже не ласково целовало плечи, а обжигало кожу, того и гляди начнут вздуваться волдыри. Раскаленный воздух укутал ее плотным коконом, забрался в нос, не давая дышать. Сейчас бы окунуться в прохладное озерцо, напитать кожу влагой, раскинуть руки в стороны и покачиваться на волнах, подставляя лицо палящему солнцу…

Кардиган упал на землю первым, следом мягко лег сарафан, белье, остались стоять босоножки. Вода почти не шелохнулась, когда Полина мягко нырнула в прозрачную гладь. Волны расступились, принимая ее внутрь, и так же спокойно сомкнулись над головой. Зато телу сразу стало легко, свежо. Вода оказалась еще прохладнее, чем она думала.

Полина собиралась перевернуться лицом вверх и выплыть, немного полежать на волнах, но вместе этого какая-то невидимая сила гнала ее вниз, в глубину. Она извивалась всем телом как угорь, уходя глубже и глубже. Вода становилась холоднее, но по-прежнему оставалась чистой, прозрачной. Страха не было, Полиной владело только любопытство. Что там, внизу, где не растут кувшинки, куда не дотягивается вездесущее солнце. Какая-то тонкая нитка сдавливала шею, будто пыталась удержать, но Полину теперь ничего не могло остановить.

Мимо проплыла большая рыба, посмотрела на нее выпуклыми глазами, махнула хвостом и скрылась вдалеке. А Степа говорил, что в озере нет рыбы. Все здесь есть, нужно только нырнуть поглубже. Удивляло Полину лишь то, что ей совсем не хотелось вдохнуть. Легкие не рвались от недостатка кислорода, в голове было спокойно и ясно, словно она дышала всей поверхностью кожи.

Справа почудилось движение. Необычное, не рыбье, а какое-то странное, словно что-то большое надвигалось на нее. Полина повернула голову, но в прозрачной воде никого не было, даже стаи мелких рыбешек испуганно бросились врассыпную. Полина остановилась, перестала грести руками и ногами, замерла, озираясь. Вот сбоку колыхнулась толща воды, и вдалеке она снова приметила движение. Только на этот раз тот, кто плыл к ней, не исчез. Фигура становилась все больше и больше, и наконец Полина с удивлением узнала в ней человека. Точнее, юную девушку с длинными белыми волосами, ковром плывшими следом. У девушки было очень бледное, почти прозрачное лицо, огромные синие глаза и длинные пальцы на руках, которыми она первым делом прикоснулась к лицу Полины, когда подплыла ближе.