Александр Владимиров - Чаровница. Исповедь ведьмы

Вот в такое заведение и направилась Вероника Борецкая.

Но перед этим она заехала в специализированный магазин, где можно было получить напрокат одежду ушедших эпох.

Однако, сколько ни бродила по нему, выбрать ничего не смогла. На помощь подоспела молодая симпатичная сотрудница.

– Я иду на домашний карнавал, – соврала Вероника. – Желательно посмотреть платье начала прошлого столетия.

Продавщица показывала ей одно за другим платья, но… все не то! Девушка сокрушенно произнесла:

– Не надевать же вам мужской костюм.

«Мужской костюм? А ведь это мысль!» – сказала себе Борецкая.

– Смотрите, – защебетала продавщица. – Есть темные, синие, темно-серые, коричневые. Мне больше всего нравится вот этот… Обратите внимание: покатые плечи, высокий воротник…

– Хорошо, мне подходит.

Вероника быстро переоделась, села в машину и направилась в сторону бара.

Охранник у дверей посмотрел на нее с некоторым подозрением:

– У нас тут только…

– Знаю я ваши правила, – перебила его Вероника. – А кто, по-вашему, я?… Не знаете? Так я напомню. Помощник доктора Красинского. Того самого жуткого чародея из главного романа Крыжановской «Дочь колдуна». Кстати, это моя настольная вещь.

Борецкая блефовала. Она действительно недавно начала читать эту книгу, но до конца не дошла. А из героев запомнила лишь одного. Но для охранника этого оказалось достаточно, он распахнул перед ней дверь.

Внутри было любопытное соединение двух эпох: грохочущая музыка и бешеные танцы на эстраде символизировали день сегодняшний, зато справа, где сидели посетители, словно возродилось прошлое. На какой-то миг Веронике показалось, будто ее принял в свои объятия Серебряный век. Того и гляди за соседним столиком поднимется Ахматова, чтобы продекламировать одно из бессмертных творений. А вот она слышит голос Виктора Гофмана, этого странного подданного России, полунемца, получеха, покончившего с собой в двадцать семь лет. И он, бессовестно отринутый потомками, сейчас раскрывает свой талант только перед ней, Вероникой Борецкой:

Однако, присмотревшись к толпе, можно было легко убедиться, что никакими сладкоголосыми поэтами здесь не пахнет. Люди только играли в прошлое, в галантных господ, обворожительных дам и, конечно же, в колдунов, монстров и тех, кто освобождал от них мир, примеряли на себя их жизнь, но игра была слишком фальшивая, а потому смешная. Карикатурное подражание давно исчезнувшим манерам, перемешивание старинных слов с современным жаргоном… Так иногда пытаются изобразить лощеные голливудские актеры жителей какой-нибудь старой русской деревеньки.

Впрочем, об этом Вероника не думала, гораздо важнее было попробовать отыскать тут Ларису.

Она подошла к стойке бара, заказала кружку пива. Бармен с накладными носом и усами (тоже какой-то монстр из романов Крыжановской?) ласково спросил:

– Это все?

– Посмотрим. Хотела бы провести у вас весь вечер.

– Так в чем дело?

– Столько народа… Негде присесть.

– Почему негде? Вон там…

Вероника направилась за единственный свободный столик и по пути внимательно вслушивалась в обрывки фраз. Пока она ничего любопытного для себя не уловила.

Какой-то «джентльмен» за соседним столом упорно доказывал собеседникам, что Крыжановская черпала свои знания из бесед с инопланетным разумом. И что она вовсе не умерла, а была увезена пришельцами. Позади умудренный опытом господин рассказывал доверчивой юной собеседнице, что Веру Ивановну на самом деле убили. «Это тщательно скрывается, так как убийство было ритуальным за ее откровенный антисемитизм». И так далее и тому подобное. Отовсюду лился поток несусветной чуши.

Но вскоре она поняла, что все не так просто. Одни приходят сюда, чтобы почтить память любимой писательницы, другие – чтобы ощутить себя знатными господами прошлого, но третьи…

Вот некий субъект подходит к бармену, тот кивком предлагает пройти в сторону туалетной комнаты. Вот клиент о чем-то подозрительно шепчется с официанткой. Конечно, они могут и просто обсуждать меню, но, похоже, их разговор не только о кулинарных особенностях заведения.

Впрочем, Вероника думала не о проворачиваемых в баре делишках. Все это вряд ли может быть связано с делом, которым она занимается. Но почему же Лариса ходит сюда?

«Появись наконец!!» – мысленно позвала ее следователь.

И тут точно свершилось волшебство. Вошла «милашка» в костюме амазонки прошлого века. Ее облик отлично маскировал белый парик, но Борецкая сразу узнала ту, кого ищет.

И еще… ее походка, движения! Вероника вспомнила, где встречала Ларису раньше.

Это давняя история, и ничего «криминального» там не было. В юности Вероника подрабатывала в спортивной секции помощником тренера. К ним пришла девушка, Борецкую предупредили, что у нее что-то с рукой, но она очень хочет заниматься боевыми единоборствами. Девушка тренировалась недолго, нашла другую секцию, ближе к дому.

Вчера – это вчера! Важно, что происходит с ней сегодня.

Хороший пункт наблюдения выбрала Вероника. Видно, как несколько человек за одним из столов замахали Ларисе. Она тут же направилась к ним, они о чем-то заговорили. Борецкая старалась не выпускать ее из поля зрения ни на секунду. Но ей не повезло. Круглолицый паренек нахально сел напротив, загораживая видимость. Паренек этот имел явное желание пофлиртовать с Вероникой.

– Женщина в мужском костюме! Это так возбуждает. Вы как та самая Гиппиур [8] Парень имеет в виду Зинаиду Гиппиус, поэта и философа Серебряного века, которая обожала наряжаться в мужскую одежду. – Прим. авт. .

Вероника с усмешкой посмотрела на него:

– Молодой человек…

– Меня зовут Прохор Портвейнов. Здесь я кто-то из древних… А на самом деле работаю менеджером в крупной компании, – и он протянул визитку.

«Вот ведь пристал!» – хотелось выругаться Борецкой. Следовало поскорее избавиться от незваного ухажера.

– Сделаем так, Прохор Портвейнов. Я задам тебе три вопроса. Ответишь хотя бы на один – ночь любви наша. Не ответишь – тотчас уберешься прочь. Согласен?

– Давай, – ответил Прохор, обрадованный, что прекрасная незнакомка сразу перешла на «ты».

– Какому событию посвящены эти строки Гиппиур? – Вероника решила не исправлять его ошибку: