Александр Владимиров - Чаровница. Исповедь ведьмы

– Не понимаю вас, Манчини, То вы против ношения масок, то за?

– Я либерал, мне по статусу положено критиковать действия власти. Но в итоге я всегда буду ее защищать.

– Что ж, тогда я готова, – рассмеялась Чаровница. – Когда будет машина?

– В одиннадцать. Ровно за час до начала… конференции.

Манчини улыбнулся своей ослепительной улыбкой. Вновь превратился в зверя и сиганул куда-то в неизвестность.

Чаровнице оставалось с нетерпением ждать завтрашнего вечера. Как сказала эта шестерка Повелителя? Произвести впечатление…«Вдруг именно вас он наречет царицей бала».

Надо примерить платье. Хотя Чаровница знала: оно будет ей точно по фигуре. Иначе здесь не шьют.

Прощальный взгляд с крыши на несчастную красавицу-Москву. И тут… У нее возникло ощущение, что ее главный враг тоже появится на завтрашнем торжестве. Придет, чтобы поквитаться с ней.

«Это даже к лучшему. Я хотела покончить с девчонкой-следователем после шабаша, а теперь все произойдет гораздо раньше.

Она считает себя представителем Света и хочет сражаться со мной в резиденции тьмы? Идет на сражение, даже не зная противника в лицо?!..»

Ведьма хотела назвать ее идиоткой, но вместо этого вдруг сказала себе:

– Смелая девочка! Честь ей и хвала!

Внезапно интуиция – ее вечный союзник – зашептала: «Завтра она уже будет знать тебя».

– Наплевать! – резко бросила ведьма и пошла примерять наряды к празднику.

Вероника уже несколько часов работала в архиве. Он оказался гигантским, материалов было бессчетное количество. В помощь Борецкой Нина Петровна дала двух сотрудниц. От усердной работы все вспотели, но пока никаких результатов не намечалось.

Чуть позже Вероника почувствовала, что у нее «крыша едет», как и у обеих помощниц. Она уже начинала проклинать свою затею, казавшуюся теперь безумной. И тут зашла Нина Петровна.

– У меня есть кое-что любопытное.

Газета была датирована 1860 годом. Здесь напечатали рассказ некоего П… Белова. Градова предложила Веронике его прочитать.

Белов писал, что мальчишкой он работал помощником конюха в поместье графа Берестова. И был на пожаре, который случился много лет назад. Вот несколько строчек из его повествования:

«В этом шуме и гаме, в царящем хаосе, когда, казалось, все восстало против людей, я все-таки успел открыть конюшню, и некоторые лошади спаслись. Спасся и я. Выскочив из огненного круга, я заметил, что на опушке леса стоит женщина, делает какие-то странные движения. Потом она… захохотала.

С помощью рассеявшего темноту огня удалось рассмотреть ее лицо. То была… знакомая мне графиня Растопчина. Это настолько поразило меня, что я невольно подкрался ближе. Мне вдруг почудилось, будто одна из ее рук была изуродована и напоминала клешню.

Задумываться над ее странным появлением было некогда, следовало спасать людей, да еще нескольких рысаков, которые отчаянно ржали, но уже не в силах были вырваться из огненного кольца. Однако подойти к поместью я уже не мог. Пожар стал еще сильнее…»

И еще одно место из этого странного рассказа:

«Позже я сообщил обо всем полиции. Мою историю записали, поздравили, сказали, что я – один из немногих, кому удалось выжить. А вот над словами о размахивающей руками графине посмеялись. В это же самое время она преспокойно спала в своем поместье за несколько верст отсюда. Тем более, когда я начал утверждать, что вместо правой руки у нее – клешня… Честно говоря, сейчас я уже не уверен насчет всего этого. Просто в наших краях много говорили о страшной ведьме с изуродованной рукой…»

– Вот это уже интересно, – воскликнула Вероника. – Кто такой П. Белов и кто такая Растопчина?

– О П. Белове никаких сведений нет. А вот о графине…

Градова взяла такую паузу, что Вероника не выдержала:

– Говорите же, Нина Петровна!

– Ее имя Серафима Антоновна. Ее имение находилось на территории современной Харьковской области, ее южной части.

– То есть все-таки Малороссия!

– Но фамилия Растопчина – не родовая, а по мужу.

– А по рождению?

– И по рождению она графиня. Из рода Рылеевых. Ее троюродный дядя участвовал в восстании декабристов. Но это по линии отца. А вот по линии матери все гораздо запутаннее. Вроде бы она тоже аристократических кровей, но они у нее английские. В общем, информации здесь нет.

Сохранились некоторые архивные данные этого семейства – письма и прочее. Род в России известный! Посмотри эти несколько писем, они касаются лично Рылеевой-Растопчиной.

Вероника осторожно взяла ветхие, почти рассыпающиеся листки бумаги и углубилась в чтение.

Первое письмо было от какой-то кузины Екатерины. В основном речь шла о проблемах поместья, о том, как трудно становится его содержать. Но вот, наконец, она пишет об интересующем Борецкую персонаже:

«Серафима – очень странная женщина. Иногда мне кажется, что она не та, за кого себя выдает. Она стремится казаться доброй и ласковой, но я отлично знаю: это не так. Я в курсе того, что она увлекалась раньше магией и оккультизмом. Правда, когда я заговорила с ней на эту тему, она вдруг преобразилась, из кроткой овечки превратилась в тигрицу, набросилась на меня. А глаза сделались такими ужасными, что я не на шутку перепугалась.

А помнишь историю, что произошла с ней в детстве? Тогда карета переехала ей кисть правой руки, оставив калекой. Но ведь теперь на ее уродство нет даже намека. Я пыталась и об этом ее расспросить, только она лишь рассмеялась: „Почтенный доктор ошибся“. Честное слово, я бы с тем врачом, что проводил ей тогда операцию (вроде два пальца ампутировал), побеседовала. Но он умер от инфаркта. И говорят, что одной из причин его стресса стало удивительное и непонятное исцеление Серафимы.

А недавно, когда гостила у них, меня поразил странный случай. Ночью не спалось, было жарко и душно. Я поднялась, распахнула окно и выглянула в сад. В лунном свете увидела прогуливающуюся между деревьев женщину. Меня это крайне удивило, и первым вопросом был: „Кто это?“. Однако, чем дольше я вглядывалась, тем яснее понимала: это Серафима! Но что она делает там так поздно?

В тот момент я почему-то подумала: „Не случилось ли чего? Не нужна ли ей моя помощь?“ Выскочив из комнаты, я думала спуститься в сад. Но когда пробегала мимо ее спальни, вдруг распахнулась дверь и возникла… моя кузина.

– Что произошло? – спросила она.

– Ты? – пролепетала я. – Уже здесь?

– Я чутко сплю. Услышала шум в твоей комнате, шаги по коридору. Решила посмотреть. И вдруг… ты.

– Мне показалось, что ты гуляешь в саду.

– В саду? – изумление Серафимы выглядело искренним. – Что мне делать ночью в саду?