Владимир Алеников - Очень тихий городок

– Я не могу сейчас подойти к телефону, – послышался характерный, раскатистый голос Погребного, – оставьте ваше сообщение после гудка, и я вам перезвоню.

Артём отсоединился, сунул телефон обратно в карман. Взволнованно обратился к Мише Сердюкову, который уже закончил щёлкать фотоаппаратом:

– Миш, надо срочно найти и задержать Павло Горошевича. Возьми Ольшанского, и поезжайте к нему, пожалуйста. Если его нет дома, дождитесь его.

– Хорошо, – без обычной бравады сказал Сердюков и направился к выходу.

На него тоже вид отделённой от тела головы Тамары произвёл довольно удручающее впечатление.

Сеня Храпченко наконец перестал блевать, с извиняющимся видом повернулся к Артёму.

– Полегчало? – сочувственно спросил Артём.

Сам с трудом подавил в себе такие же рвотные позывы.

– Ага, – кивнул Сеня.

– А ты тогда поезжай за Алиной Трушиной. Справишься один?

– Конечно, чего там!

– Привези её в отделение. Если что не так, сразу звони.

– Понял.

Храпченко с видимым облегчением вылетел из зала.

– Ты здесь заканчивай, – повернулся Артём к Сушкину, – а я пока съезжу к Погребному.

– К директору школы? – удивился Виктор.

– Да. Довольно интересную информацию я сейчас получил. Надо проверить. Встретимся в отделении…

Артём хотел сказать что-то ещё, но передумал, не закончил фразу. Нервы у него уже не выдерживали. Он резко повернулся и почти выбежал из зала. Ему срочно нужно было вдохнуть свежего воздуха.

Павло Горошевич уныло подъезжал к своему дому. Несмотря на совет директора ни с кем не общаться, он всё же сделал пару попыток нарыть бабок, то бишь стрельнуть деньжат. Но везде получил полнейший отлуп.

Потому настроение у Павло было на самом низком уровне. Он выехал из-за поворота и сразу увидел полицейский газик, припаркованный прямо у его дома.

Вот это лажа, прикол так прикол!

Но уже ничего нельзя было сделать, не разворачиваться же после улицы!

Павло как следует выругался про себя, вжался в кресло, низко натянул кепку и, стараясь не смотреть в ту сторону, неторопливо проехал мимо газика.

В боковое зеркальце успел заметить, что один мент сидит в машине, а другой разговаривает перед входом с соседом, лысым пьяницей Зобиным, одетым в замызганный спортивный костюм.

– Хрен тебе! – злобно произнёс Горошевич и нажал на газ.

У него не было ни малейшего представления, куда теперь ехать. Он решил, что самое важное сейчас – это выбраться из города.

Дом Погребного на вершине холма был погружён в полную темноту. Хозяин, видимо, уже спал.

Артём вышел из машины, подошёл к входной двери, нажал на кнопку звонка, прислушался. Никто не ответил, стояла полнейшая тишина.

Он подёргал за ручку. Дверь оказалась открыта.

Артём осторожно просунул голову внутрь.

– Эдуард Николаевич! – позвал он. И, подождав немного, повторил ещё громче: – Эдуард Николаевич!

Ответа не было.

Нехорошее предчувствие охватило Артёма. Он бегом вернулся к машине, вынул из бардачка фонарик и пистолет, которым Балабин снабдил его перед отъездом.

Вернулся обратно, глубоко вздохнул и решительно открыл дверь.

Первым делом он нашёл внутри выключатель, щёлкнул им. Но свет не работал. То ли пробки перегорели, то ли какой-то общий рубильник был отключён. Артём осторожно начал двигаться в глубь дома, лучом фонарика поводил вокруг, старался ничего не пропустить.

Он прошёл через кухню, обратил внимание на лежащий на кухонном столике бумажный пакет с фирменным логотипом:

КОТЛЕТНАЯ

Ул. Лесная, 12

г. Приозёрск

Потом вошёл в гостиную, луч фонарика пробежался по книжным полкам. Бросилась в глаза выпущенная на русском языке «Моя борьба» Адольфа Гитлера. Артём видел это издание в Москве.

Внезапно он остановился как вкопанный. Хотя подобная картина уже должна была бы стать привычной, его всё равно тут же начало мутить.

Луч фонарика упёрся в голову Эдуарда Николаевича Погребного. Она покоилась на тарелке посреди обеденного стола и безжизненными глазами смотрела прямо на него. По обе стороны от головы аккуратно лежали две вымазанные кровью котлеты.

Артём подавил рвотный позыв, посветил фонариком вокруг, снова замер.

Безголовое, однорукое тело директора приозёрской школы с вывалившимися наружу кишками валялось прямо тут же, около стола.

На этот раз сдержаться Артёму не удалось. Он даже не успел отойти в сторону, его вывернуло наизнанку прямо на месте.

Когда очередной скомканный листок настенного календаря полетел в мусорное ведро, оторвавшему открылась весьма туманная, сильно озадачившая его надпись:

ГОРОСКОП. СКОРПИОН. Воскресенье.

Сегодня Скорпион должен быть готов к любым неожиданностям, даже самым неприятным. В любом случае, что бы ни случилось, не теряйте присутствия духа, в конце концов всё образуется.

Мария Новикова вполне могла поздравить себя. Несмотря на жуткие дела, творившиеся в городе, её продукция с каждым днём пользовалась всё большим успехом. Похоже было, что аппетит у горожан повышался параллельно росту преступности в Приозёрске. В это тихое воскресное утро, например, в «Котлетную» зашёл уже восьмой по счёту посетитель, и это ровно в четыре раза больше, чем в это же время неделю назад. Мария на радостях даже положила ему в бумажный мешок лишнюю котлету.

– Подарок, – сказала она. – Как это теперь говорят, бонус.

Посетитель с благодарностью принял коричневый пакет с надписью: «КОТЛЕТНАЯ», любезно распрощался. Уходя, чуть не столкнулся в дверях с тонкой темноволосой девушкой. Удивлённо повернулся ей вслед. Его поразило, что зелёные глаза девушки смотрели очень устало и печально.

– Доброе утро, тётя Маша, – сказала Света Коновалова, переступив порог заведения. – Рудик у себя?

– Привет, Света! – откликнулась Мария, слишком занятая своими котлетами, чтобы обращать внимание на подавленный вид вошедшей. – У себя, конечно. Проходи. – И тут же закричала зычным голосом: – Рудик! К тебе гостья!

Света поспешно направилась в заднюю комнату.

Рудик уже ехал к ней навстречу.

– Ты слышал новости? – спросила она после того, как они обменялись приветствиями. – Тамара, Эдуард Николаевич и Арам. Мегакошмар! Просто тихий ужас, креза какая-то! Я в таком отпаде от всего этого, ты не представляешь! Меня прямо плющит по полной, честное слово, Рудик! Я всю ночь не спала!..

– Да, я слышал, – в своей обычной манере невозмутимо проскрипел Рудик.

Она взглянула на него с некоторым недоумением. Ждала совсем другого. Никогда нельзя было понять по его интонации, как он реагирует на сказанное.