Валерия Спасская - Время светлячков

Они гуляли со Стасом по побережью, усыпанному огромными камнями, встретили местных людей, которые искали палатку, а у него как раз оказалась лишняя. Местные пригласили их на свой катер, угостили пивом, хотя на семинарах алкоголь был запрещён, и, прокатившись до лагеря, Лара со Стасом спрятали в кустах ещё по бутылке, а потом, отдав палатку, побежали танцевать.

В большом шатре играла завораживающая музыка, пробуждающая эмоции, люди ритмично двигались, обнимая друг друга за плечи, сначала в большом кругу, потом парами. В шатре было темно, только множество маленьких свечек горели по периметру. Стас взял Лару за руку и привлёк к себе. Они танцевали, крепко прижавшись друг к другу. Тепло его тела успокаивало, а музыка убаюкивала нервы и совесть. Она вдруг пожалела, что Яр уже уехал, всё же они чем-то были со Стасом неуловимо похожи, может быть, именно поэтому её и тянуло к этому полузнакомому чужому мужчине. Хотелось растянуть мгновения, но она решила, что не стоит.

— Давай погуляем, — прошептал он, прижимаясь щекой к её щеке.

— Прости, но… я лучше пойду к себе, — сказала Лара, опуская глаза и отстраняясь. Она вдруг вспомнила печальную одинокую Катю.

— А как же пиво?

— Если хочешь, пей сам или оставь на завтра.

— Ну ладно, — грустно вздохнул Стас.

* * *

Лара не помнила, спала или нет.

Рано утром берег был красив и пуст, она сидела на склоне и курила шаманскую глиняную трубку, которую купила вчера на развале. Каждый день ребята-хиппи раскладывали разные необычные красивые вещи: подвески, браслеты, трубки, чашки — на больших цветных покрывалах посреди лагеря. С трубкой даже удалось купить немного табака, он был ароматный и очень успокаивал. На коричневой глине было вырезано изображение змеи.

Солнце освещало большие плоские камни у озера. Обнажённая девушка с длинными светлыми дредами спустилась к берегу и села на них, подставляя своё стройное тело утренним лучам. Здесь, в лагере, царила невероятная атмосфера свободы.

«А что, если отпустить всё? — подумала Лара. — Отбросить страхи и сомнения, поддаться своим желаниям и последовать за ними, куда бы они ни вели?».

Лара втянула ароматный дым, и приятное тепло разлилось внутри. Она вдруг ощутила, как сильно ей не хватает близости, принятия, понимания, чувств — не мимолётных, какие возникали порой и быстро угасали, а настоящих, живых и глубоких.

Справа, чуть позади, раздались нежные переливы гитарных струн. Она удивлённо обернулась. Стас в одних трусах сидел на берегу, обнимая гриф, улыбался и смотрел вдаль. Она и не заметила, как он подкрался.

— Что, тоже не спится?

Лара улыбнулась в ответ. Он играл что-то спокойное, медитативное.

Размышления на рассвете принесли радость и облегчение. Начинался новый день, и с ним — кто знает, может быть, долгожданные перемены.

* * *

Стас раскладывал на камнях какие-то странные карты: это была его стихия, то, чем он занимался здесь, когда проходили семинары. Каждый участник вытаскивал себе несколько карт и медитировал на них. Стас немного объяснял значение, но в основном имели смысл собственные ощущения, переживания, возникающие при внимательном разглядывании изображений.

На первой карте Лара увидела восьмиконечный символ в солнечной сфере, который окружали люди, занимающиеся практикой, на второй — огромную зелёную змею, гипнотизирующую взглядом, на заднем плане — какой-то храм, на четвёртой — маленькую девочку у чёрной воды. Это выглядело довольно зловеще: солнце садилось за темнеющий лес, и все деревья оскалились демоническими лицами. Следующая карта изображала ведьму, горящую в костре. Пламя поднималось вверх, превращаясь в небе в золотисто-красную птицу феникса. Чёрные обгоревшие перья падали вниз на землю, усыпанную костями. На последней карте девушка в свадебном платье, испачканном в грязи, плакала над гробом, стоящим посреди леса, и вокруг из тьмы выступали страшные морды злобных духов. Основные картинки окружало множество второстепенных дополняющих деталей, их можно было разглядывать бесконечно и представлять всё, что угодно.

Лару напугали эти изображения, и она даже немного отодвинулась от них.

— Что у тебя? — Стас склонился к её картам и около минуты задумчиво их разглядывал.

— Будь осторожна, — пояснил он наконец каким-то неуверенным тоном, — давненько мне не приходилось видеть сразу столько негативных карт. Тут что-то связано с прошлым и ритуальной магией, я бы тебе не советовал играться в подобные игры.

— Но я ни во что такое не играю, — растерянно пробормотала Лара.

— Тогда не думай об этом, — улыбнулся Стас, — в любом случае, это всегда не так серьёзно, как кажется. Возможно, ты просто устала, и твоё сознание говорит, что тебе надо немного отдохнуть.

Вечером она гуляла одна. Яркие флажки украшали разноцветные шатры, на верёвке в центре лагеря люди вывешивали красочную этническую одежду, которую решили оставить в дер, и её можно было брать просто так. Огромные плоские камни отливали металлом на закатном солнце, ели и сосны шумели кронами в высоте. Художники с мольбертами и красками старались запечатлеть невероятную красоту карельских пейзажей, огромное озеро разливалось, как море; другой брег скрывался вдали, а посредине маячили несколько островков с невысокими деревьями. На берегу разместилась самодельная баня из воткнутых в землю столбов, обтянутых тёмной плёнкой.

Самая настоящая баня, с печкой и трубой, так что во второй половине дня оставшиеся в лагере люди с удовольствием мылись там все вместе, хлестали друг друга вениками и беспрестанно бегали нырять в озеро, чтоб затем снова вернуться в парилку, и так много раз.

По ночам Ларе по-прежнему не спалось.

Рисовать ей тоже не хотелось, несмотря на всех этих людей с кистями и полотнами. «Возможно, — думала она, — позже, дома, в спокойной атмосфере, удастся вспомнить и запечатлеть всё это — и образы, и состояния».

Состояния были не сильными, скорее, расслабленными и необходимыми, очень естественными.

Обычно Лара наполняла свои картины фантастическими образами, которые не давали ей покоя, особенно по ночам. Неизвестно, откуда брались эти образы: из подсознания, из прошлых жизней, от бурного воображения или ещё от чего-то. Если бы девушка перестала делиться ими в своём творчестве, они бы, наверно, разорвали её на части.

Парень Костя из соседней палатки, смешной, худенький, тщедушный, всё время пытался привлечь её внимание и теперь, когда она, отчаявшись уснуть, выбралась на воздух покурить, налил ей травяного чаю.

Они сидели и пили горячий напиток в тишине летней ночи, и он, поправляя очки, предложил Ларе разделить с ним палатку. Она захлебнулась чаем от смеха. Костя остался грустить в одиночестве, а Лара полезла к себе. На самом деле, ей было жалко его, но что она могла сделать?