Дэвид Шоу - Черные крылья Ктулху [Истории из вселенной Лавкрафта]

— И чем я на ту десятку разживусь? — выкрикнул Андре. — Ни фига я с тобой не сделаю. Просто так положено. Положено, сечешь? Правило такое. Деньги и транспорт с другого стрясти.

— А поподробнее нельзя? Почему это вдруг деньги и транспорт с другого?

Андре умолк. Уставился на Рики, будто что-то в нем разглядывал, а потом оценивал увиденное. Глаза у него поблескивали черными опалами, в сияющих сферах которых переливались медленные мысли…

— А потому, — наконец сказал он, — что процедура такая. Без этого мне не увидеть того, кого надо.

— Это кого же?

— Не скажу. Не разрешается.

Время подходило к закрытию. Рики разбирало любопытство, и Андре, ясное дело, понял это по его взгляду. Отчего Рики и ерепенился.

— Нет уж, колись. Скажи хотя бы, что…

— Так, вяжи базар! — Андре раскрыл мобильник; толстые, чуть приплющенные на концах пальцы ловко и быстро забегали по крошечным кнопкам. Послышался слабый, но пронзительный писк набираемых цифр, и далекий голос произнес: «Служба спасения». — Меня подрезали! В винном магазине. Ножом пырнули!

Рики отчаянно замотал головой и обреченно поднял руки. Андре схлопнул жалобно пискнувший мобильник.

— Не боись, не ошибешься. Говорить об этом нельзя, а вот увидеть — увидишь. Своими глазами. Только надо по-быстрому. Нечего тут валандаться. Я тебе вот что скажу: раз уж ты при делах, то и тебе кой-чего перепадет. По высшему разряду. Чесслово, сам увидишь. Помоги мне узел завязать.

Андре вытащил из кармана на удивление чистый носовой платок, ловко — как у него все ловко получается, подумал Рики, — сложил его в импровизированную повязку. Рики туго обмотал порез, связал концы аккуратным прямым узлом и, касаясь раненой руки, ощутил, как между ним и странным негром возникает какая-то связь, будто, останавливая кровь, он становится опасно сопричастным к неизвестным целям этого психа.

Дождавшись конца перевязки, Андре вытянул раскрытую ладонь. Рики вложил в нее десятку.

— Спасибо, — сказал Андре. — Ну, где твоя тачка?

Синий «мустанг» с ревом несся по Шестнадцатой улице через старые кварталы Миссии. Светофоры мигали желтым. Кое-где под уличными фонарями околачивались пьянчужки; по тротуарам торопливо шли редкие прохожие, поеживаясь под натиском темноты. По большей части «мустанг» катил через пустынную бетонную сцену безлюдного города.

Рики любил водить машину в это время ночи и часто разъезжал по городу просто так, чисто для удовольствия. В детстве он остро чувствовал колдовское притяжение полуночных улиц и мозаики городских огней и до сих пор не утратил способности различать потусторонние тени, колышущиеся под сияющей паутиной света и словно бы обретающие очертания, — так для первобытного человека звездные скопления ночного неба складывались в созвездия. Сегодня присутствие на соседнем сиденье безумного окровавленного Андре придавало ночным огням диковатое, зловещее очарование.

«Мустанг» проехал под эстакадой автомагистрали в направлении залива и повернул на юг по Третьей улице. Замелькали длинные кварталы громадных безликих зданий, а потом Третья улица чуть вильнула, и автомобиль покатил по Району.

Ломбарды, склады, винные магазины. Отовсюду несло дешевой бормотухой и всевозможной наркотой. Район переливался огнями, как продолговатый драгоценный камень. Светофоры здесь работали в дневном режиме.

Их огоньки тянулись вдаль, будто гигантский удав с красными и зелеными чешуйками, сияющими сквозь легкую дымку тумана, что поднимался с залива. Под светофорами на перекрестках толпился народ, образуя изолированные участки бурной жизни, как лужицы на берегу после прилива. Стайки людей в мешковатых нейлоновых куртках, ярких, облепленных броскими логотипами, казались сюрреалистическими пастелями в ядовитом изумрудно-рубиновом сиянии светофоров. Стоя и беседуя, они перемежали порывистые движения лениво-замедленными, как живность в бушующем море.

Сигналы светофоров переключались в медленном ритме прилива. Судя по всему, они были настроены на движение в час пик. Два квартала — зеленый, а потом красный. Долго-долго. Синий «мустанг», один из немногих автомобилей на дороге в этот призрачный час пик, еле полз по длинной самоцветной змее — два квартала и остановка, два квартала и остановка, — а «морская живность» на перекрестках с любопытством разглядывала машину.

В принципе, Рики не имел ничего против езды на красный по пустынным улицам, но здесь этого делать не следовало, чтобы не оповещать всех о своем страхе.

— Да пошли вы все! — На четвертом светофоре Рики не выдержал, снял ногу с тормоза и покатил дальше. Медленно. Не доходя до двадцати миль в час.

«Мустанг», не останавливаясь, ехал и на красный, и на зеленый, как будто по загородной трассе. Яркая праздная публика на перекрестках смеялась ему вслед, пару раз что-то крикнули; и теперь уже чудилось, будто огромный водяной змей улицы выплывает в быстрый поток. Перед глазами Рики на мгновение возникла необозримая иллюзорная стена с еще не просохшими разводами граффити, а сам он и все вокруг превратились в полужидкие существа, колышущиеся в акватической вселенной…

Ни с того ни с сего впервые за три года Рики вдруг захотел выпить. Сначала он удивился этому желанию. Потом испугался. А потом разозлился.

— Андре, я дальше не поеду. Признавайся, куда тебе надо, лишь бы неподалеку. Или звони в службу спасения, я уж как-нибудь выкручусь. У тебя у самого небось приводов выше крыши!

— Ну и черт с тобой! Вот сюда сверни. — Улочка за углом была вся застроена жилыми домами — некоторые заброшены, — а на дальнем перекрестке у винного магазина тусовалась «морская живность». — Притормози на свету, чтоб виднее было.

Рики припарковался на обочине. Стайка людей на главной улице осталась позади, в двух третях квартала, а лужица света у винного магазина была гораздо ближе. Фанатичная физиономия Андре склонилась к Рики. От негра исходило почти осязаемое напряжение; воздух между ними как будто дрожал и глухо потрескивал электрическими разрядами.

— Вот, — прошипел Андре. — Вот, бери, только подвези меня в горы, еще пару миль. Ну, посмотри. Пересчитай. Да бери же! — Он ткнул Рики под ребра толстым рулоном свернутых купюр.

Там были двадцатки, и полтинники, и сотки… Тысяч пять, а то и больше.

— Ты… дерьмо ты, Андре! Из-за десятки под нож подставился, а у самого тут…

— Не, ты слушай!

Люди потянулись от лужицы света у винного магазина к «мустангу», а в зеркало заднего вида Рики заметил такое же движение от светофора на перекрестке с Третьей улицей.

— Мне нужны были деньги за пролитую кровь, — пояснил Андре. — И не важно, сколько крови было пролито и сколько за нее заплачено. Твоя десятка? Видишь, сколько я за нее тебе отвалил? За нее и за то, что подвезешь еще пару миль.