Дэвид Шоу - Черные крылья Ктулху [Истории из вселенной Лавкрафта]

Джо поднялся до середины Евромачты, когда у него зажужжал телефон. Пришло сообщение от Воса. Вечером в Роттердам приедет Джон Мейнз, сценарист. Вос посоветовал им встретиться, обменяться идеями.

Джо нахмурился. Он поднялся до верха и вышел на смотровую площадку, но, вместо того чтобы спокойно любоваться панорамой города, то и дело поглядывал на вездесущую фигуру, примостившуюся на перилах над его головой. Он пытался придумать, как избежать встречи с Мейнзом. Он потерял телефон и не получил сообщение Воса. Детский сад. У него не было времени. Еще хуже.

Он взглянул на запястье. Оставалось еще несколько часов.

У подножья Евромачты Джо нашел пустое пожарное депо и заглянул в запотевшие окна. Посреди бетонного пола лежал перевернутый красный пластмассовый стул. Рядом с ним валялся одинокий ботинок. Джо сделал пару снимков и пошел дальше. Примерно в километре к северу начиналась Ньиве-Бинненвег, полная независимых музыкальных магазинов, дизайнерских бутиков, типографий и секс-шопов. На этой длинной улице, протянувшейся с востока на запад в западной части города, можно сделать отличные кадры. В начале улицы Джо сфотографировал собачью парикмахерскую «Doggy Stijl» [7] «По-собачьи» ( нид. ). . По соседству располагался магазин с менее двусмысленным названием «Fetish Store» [8] «Магазин фетишей» ( англ. ). . Несколько лавок пустовали. Чем больше он удалялся от центра, тем больше было закрытых магазинов, а также лавок со всякой экзотической едой и сомнительных заведений, торгующих дешевыми чемоданами и рулонами пестрого линолеума.

Со времен Лавкрафта порт Роттердама вырос и стал крупнейшим в Европе. Джо не задавался вопросом, почему покойный автор выбрал его местом действия своего рассказа. Вряд ли Лавкрафт бывал в Голландии. Описания Голландии вообще и Роттердама в частности были настолько общими, что могли бы относиться к любому портовому городу. Спасибо Восу уже за то, что он решил снимать фильм в Роттердаме, а не в Халле, Харидже или даже на восточном побережье США.

Джо продолжал идти на запад и оказался в одном из портовых районов. Холодная длань Северного моря запустила свои обрубленные пальцы в пустырь, исчерченный заброшенными рельсами. Старинные пакгаузы порядком обветшали в здешнем сыром климате. Новые здания из гофрированного металла, размером с футбольное поле, распластались среди жесткой травы и неистребимых желтых цветов. Между одним из этих безымянных зданий и концом длинного узкого канала со свинцовой водой валялись ржавые механизмы, похожие на брошенный конструктор, — тросы, шарнирные соединения, лебедки, шкивы. В любом другом месте города они сошли бы за образчик современного искусства, здесь же были артефактами механизации былых времен. В двадцать первом веке они годились разве что на реквизит для фильма ужасов.

Работы Лавкрафта не раз экранизировали, порой успешно, и отнюдь не только Стюарт Гордон {142} 142 Стюарт Гордон (р. 1947) — американский режиссер, сценарист и продюсер, поклонник творчества Г. Ф. Лавкрафта, по произведениям которого он снял несколько фильмов, в том числе «Реаниматор» (1985), «Извне» (1986) и «Дагон» (2001). . Хотя, конечно, в основном он. Джо в точности не знал, какой фильм собирается снимать Вос — артхаусный или коммерческий. Опустив фотоаппарат, он заметил за механизмами какую-то тень.

Испытав прилив адреналина, он вытянул шею, но ничего — и никого — не увидел.

Джо в замешательстве пошел прочь. Вдали заскрежетал переключаемой передачей контейнеровоз, выполняя сложный разворот. Чуть слышно пищал сигнал заднего хода другой машины, заезжавшей на погрузочную площадку.

До того как в 2005 году с уличной проституцией было покончено, Кейлевег была центром портового квартала красных фонарей. Если бы Джо не прочитал об этом накануне поездки, нипочем бы не догадался. На Кейлевег практически не было признаков жизни. Вдоль улицы выстроились серые коробки складов и заброшенные конторы, занимавшиеся экспортом и импортом. Из трубы завода рядом с главной дорогой тянулся грязный шлейф сернистого дыма. Джо обратил внимание на обшитое голубым гофрированным металлом здание чуть дальше по Кейлевег. Придорожную стену украшало христианское граффити: «JEZUS STIERF VOOR ONS TOEN Wij NOG ZONDAREN WAREN» [9] Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5: 8) ( нид. ). . Главный вход в здание находился за высокими воротами. Высокими, но вполне преодолимыми. Джо подошел к грязным окнам и заглянул внутрь, приставив ладонь к глазам козырьком. Обычная история: перевернутые стулья, стол без ножек, компьютерный монитор с разбитым экраном, сдернутые со стены жалюзи. Перекрученные голубые рейки жалюзи торчали во все стороны, как некая постэкологическая растительность.

Неплохое место для съемок.

Как и пустырь с заброшенными рельсами вдоль Вир-Хавенс-Страт.

Джо медленно пошел обратно в город, фотографируя подходящие места. Он снял даже несколько ветряных мельниц, на случай если Воc захочет угодить любителям традиций.

Он вернулся в гостиницу, принял душ и проверил почту. Воc написал, где и когда будет ждать Джон Мейнз. Джо изучил карту, вышел из гостиницы и направился на север до Ньиве-Бинненвег, на которой повернул налево. На перекрестке с Гравендейквал, где машины ныряли в гулкий переезд под Ньиве-Бинненвег, он зашел в «Dizzy Jazzcafé» и заказал бельгийское коричневое пиво. Быстро осушил бокал, повертел в руках бирдекель и заказал вторую порцию. Посмотрел на часы, осушил второй бокал, встал. Голова закружилось, пришлось ухватиться за спинку стула. Джо запоздало вспомнил, что бельгийское коричневое пиво — чертовски крепкая штука.

В двух кварталах дальше по Ньиве-Бинненвег находился Хемрадсингел — большой бульвар с каналом посередине. Джо встал на широкой зеленой набережной лицом к каналу, спиной к бару, где он должен был встретиться с Мейнзом. Выпрямился и глубоко вдохнул. Ему нужно было успокоиться.

— Джо! — вкрадчиво окликнули над ухом.

Он развернулся. На траве кто-то стоял, чуть расставив ноги и опустив руки. В огнях баров и клубов на ближней стороне улицы виднелся только темный силуэт; света фонарей на дальней стороне канала было недостаточно, чтобы разобрать черты лица.

Джо застыл на месте, напряженно вглядываясь. Фигура не шевелилась.

Затем из-за нее вышла тень. Человек.

— Джо! — с легким шотландским акцентом повторил незнакомец. — Не хотел вас напугать. Вернее, хотел, но… Не правда ли, забавные штуки?

Он указал на чугунный слепок, из-за которого вышел.

— К тому же их всегда можно переплавить во что-то новое. Джон Мейнз.

Он протянул руку.

— Джо.

Он все еще чувствовал некоторое замешательство.