Игорь Андреев - Исповедь кочегара

Наш герой опустил руки, устало выдохнул и хотел было уже присесть, но не успел.

— Да, кстати, — обернулся наркоман, Кай быстро встал, — я тут на днях дочитал «Крёстного отца».

— И как?

— Крутая вещь! Не жалею ни одной минуты, что потратил на чтение этого безоговорочного шедевра, — лёгкий смешок со стороны наркомана. — Будь моим другом, Кай Караванский.

И не ожидая ответа, он ушёл. Последняя фраза была или риторическим вопросом, или простым подтверждением того, что он действительно читал эту книгу.

На мысленные оклики Кая Иван не отзывался. Поэтому наш герой решил рискнуть, достав из кармана чудо-зеркало, чтобы убедиться воочию, нет ли поблизости жаждущей человеческой крови щегольской сущности. Беглый обзор ничего не дал. А когда Кай закончил круговой обзор комнаты, взгляд нашего героя случайно сфокусировался на собственном лице, и он увидел своё отражение. В отражении был бледный, морщинистый, иссохший дед со впалыми щеками и чёрными кругами под глазами. Абсолютно седая голова, потухший безжизненный взгляд. Кай не мог пошевелиться, он не ожидал увидеть такое в зеркале, и страх заморозил ему руки. Кай не шевелился, не моргал, не дышал. Он с ужасом смотрел на своё отражение. Рука с зеркалом затряслась и это дало шанс отвести взгляд в сторону. Перепуганный Кай бешено задышал и часто заморгал, отчего из глаз потекли слёзы.

Из-за туч вышло Солнышко, и яркий свет, проходя через окно, упал прямо на Кая. Кай закрыл глаза и подставил лицо Солнцу. Некоторое время он сидел неподвижно, но осознание того, что в любой момент может явиться злой дух, заставило Кая открыть глаза и придумать, что делать с весьма необычным зеркалом. Пока он лихорадочно думал, зеркало энергично подпрыгивало в руках нашего героя, в такт отбивающей чечётку ноге. И тут была замечена ещё одна особенность этого проклятого зеркала — оно не отбрасывало солнечного блика.

Кай вертел осколок под всевозможными углами, но солнечного зайчика так и не увидел, зеркало не отражало солнечного света, оно его с жадностью поглощало.

— Твою мать, — прошептал Кай и быстро спрятал бесценный артефакт в карман, совершенно не представляя, как использовать его с максимальной пользой.

Какие ещё скрытые возможности имелись у мёртвого осколка, можно было только гадать, но знать наверняка было невозможно.

В комнате было тихо: ни телевизор, ни радио не работали. Тишину нарушали следующие звуки: монотонное гудение лампы дневного света, шорох периодически переворачивающихся листов бумаги, звук льющейся в стакан жидкости, глухой звук больших глотков и громкий звук поставленной на деревянную столешницу опустошённого стакана.

«… также на месте преступления были обнаружены следы от обуви, предположительно мужской. Всего было насчитано четыре пары следов. Первая принадлежала жертве, вторая — единственному свидетелю, а две оставшиеся пары следов пока не идентифицированы».

— Ублюдок! Хотел от меня скрыть правду? Не выйдет! — майор был весь на пьяных эмоциях. — Это убийство было организовано и завтра ты, мелкий выродок, всё мне расскажешь по порядку.

А пока, — майор встал из-за стола и, пошатываясь, направился в личный кабинет, — папа займётся другим вопросом.

В кабинете он открыл оружейный шкаф, достал оттуда охотничье ружье, коробку патронов и поплёлся на выход.

В свободное от работы время майор стабильно ездил с друзьями на охоту. По меткости он занимал лидирующее место среди своїх дружков, девять раз из десяти его выстрел попадал точно в цель.

На дворе была глухая ночь, но это не остановило вдоволь нализавшегося «храброй воды» майора. Решительно настроившись на месть, он загрузил в багажник плотно набитый мешок, залез в старенькую «ниву», положил на пассажирское сиденье свои пожитки, отхлебнул горькой прямо из горла, завёл двигатель и полетел, как ненормальный, смело вдавливая педаль газа в пол. Ехал он в лес, на то место, где погиб его сын.

Через четверть часа майор был на месте. Автомобиль сына всё так же стоял в лесу. Он остановился рядом, включенные фары светили прямиком на сломанное дерево. Выйдя из машины, он принялся вытаскивать мешок из машины. Рядом стоял невидимый для майора Иван и, скрестив руки на груди, наблюдал за действиями пьяного мстителя.

Тот же, в свою очередь, усердно дёргал застрявший мешок. В итоге майор победил и волоком потянул ношу к сломанному дереву. Бросив мешок на то место, где, по мнению экспертов, убили (именно убили!) сына, майор достал охотничий нож и вспорол мешковину. Из нутра побеждённого мешка посыпались кукурузные початки, майор подобрал пару штук и запустил в темноту со словесным дополнением: «Жри, тварь!» Следующая партия кукурузы полетела в другом направлении с очередными комментариями: «Сюда иди!»

Невидимый наблюдатель с удовольствием и лёгкой улыбкой выполнил это опрометчивое желание. Специально для майора Иван не обошёлся дюжиной кабанов, на этот раз он устроил настоящий гон диких зверей. Разгорячившийся майор продолжал разоряться, разбрасывая кукурузу и громко призывать зверьё на тропу кровавой вендетты, даже не ожидая, что противник явится так скоро. Майор замер, замахнувшись очередным початком кукурузы, и ощутил, как под ногами дрожит земля. Он выронил из рук уже бесполезную приманку и бросился к машине за ружьём, но не успел сделать и пары шагов, как из кустов выбежала плотная стая молодняка. Она сбила майора с ног, бодро протопталась по нему и трусливо скрылась. Эта атака в стиле времен монголо-татарского ига — внезапно произвести налёт, нанести максимальный урон и скрыться так же быстро — прошла успешно.

Боль во всём теле причиняла ужасный дискомфорт. Наверняка сломано как минимум три ребра, разодрана кожа на ногах и раздавлено правое запястье, пальцы повреждённой руки отказывались шевелиться. Майор непонимающе поднял голову, выплюнув изо рта многолетнюю листву деревьев, и попытался подняться. Боль пульсировала во всём теле, но дрожь земли стала ещё сильнее прежней, и майор поднялся на ноги. Кое-как он дотянул своё тучное тело до автомобиля, достал ружьё и начал попытался зарядить его. Но тут кусты захрустели, и на свет выбежал очередная партия кабанов. Горе-мститель понял, что не успеет с помощью одной руки зарядить оружие, бросил ружьё и штопором запрыгнул в салон автомобиля. Но захлопнуть за собой дверцу он не успел, так как двое поросших грубой щетиной кабанов, словно по приказу, схватили человека за ноги и потянули в разные стороны. Крик майора глухо вырвался из горла, а дикие свиньи, пригубив человеческой крови, окончательно взбесились. Из свиных рыл клубилась кровавая пена, жуткое хрюканье было булькающим и громким, оно походило на чавканье самого чёрта.