Лис Теру - Странные люди [litres]

Когда Пакость проснулся окончательно, солнце светило уже вовсю. Желтый от мази ожог не болел, пузыри уменьшились и помутнели. Парень полежал немного, глядя в потолок, и попробовал пошевелиться. Жуткой слабости не было и в помине, хотя он по-прежнему ощущал себя каким-то выжатым. Опустошенным.

– С возвращением, – послышалось со стороны.

Немо сидела на спинке кровати с книгой и устало улыбалась ему. Книга была прочитана уже на две трети.

– Спасибо. Ага. – Пакость спустил ноги с кровати и первым делом нашарил в кармане дедовские часы. Стрелки показывали начало одиннадцатого.

– Почти сутки спал, – сообщила Немо, сползая со своего насеста. Она секунду помедлила и подошла к нему на расстояние шага. – Мы возле тебя по очереди дежурили.

– Делать вам было нечего… – проворчал Пакость уже больше по привычке. Сам он был готов нянчить любого из их компании, но направленная на него забота ставила в тупик.

Вставать он пока не рисковал. Толстое стекло, которое изолировало его от мира вокруг, пропало без следа, но Пакость чувствовал себя больным.

– Мы думали, что тебя потеряли. Навсегда. Испугались очень. – Голос Немо, как часто и бывало, звучал отстраненно. Книжный Червь стояла совсем рядом, заложив руки за спину, и внимательно изучала его лицо.

– Не дождетесь, – ухмыльнулся Пакость.

Чувствовать свою важность всегда было приятно. Настроение постепенно улучшалось, несмотря на общее состояние.

Прислушавшись к себе, он таки поднялся и тут же зажмурился: комната взбрыкнула и завертелась. Отмахнувшись от Немо, которая героически бросилась на помощь, Пакость переместился к спинке кровати и оперся на нее. На губах был мерзкий привкус, похожий на кровь.

– Спокойно, – выдохнул он в первую очередь для себя. – Очухаюсь…

Сомнение во взгляде Немо он старался не замечать. Она стояла совсем близко и, хмурясь, прислушивалась к своим ощущениям.

– Ты знаешь, что с тобой… – Книжный Червь осеклась и покачала головой. – Не знаешь. И где ты был, тоже не знаешь. И как смог уцелеть.

– Иногда мне кажется, что ты мысли читаешь, – усмехнулся Пакость.

Он очень странно себя чувствовал. Отсутствовал буквально несколько часов, потом долго спал, но успел соскучиться по ним всем, по их странностям и привычкам.

– Эмпатия – это почти та же телепатия, – отозвалась Немо, ответив ему растерянной улыбкой. – Только не так круто звучит. Главное наловчиться.

– А ты наловчилась. – Пакость не спрашивал, он утверждал. Казалось, перед ним та же Немо – острый подбородок, искусанные губы, торчащие пряди, отсутствующий взгляд. Но в первые свои дни в «Еце» она бы никогда не подошла так близко.

– Только начинаю.

Дверь тихо скрипнула, сообщая о новом посетителе. Спящая, бледнее прежнего, на цыпочках вошла в комнату, увидела Пакость и бросилась ему на шею. В последнюю секунду, правда, вспомнила об ожоге и прижалась не к груди, а к плечу. Водопад распущенных волос скользнул ласково по его рукам, запах яблочных семечек окутал, заставив забыть даже о мерзком привкусе на губах.

Теплое тело, второй раз в жизни прижавшееся к его боку так открыто, заставило подумать, что ради этого стоило попасться Темноте. Наслаждаясь этим моментом, Пакость пропустил русые пряди между пальцами, а потом погладил Спящую по голове, как испугавшегося ребенка. Кажется, рухнула еще одна стеклянная стена.

– Да живой я, живой…

– Я так боялась… – прошептала она, обнимая его крепче. – Не знала, что делать. Никто не знал, что делать!

– Не надо было ничего делать! – возразил Пакость резковато, а потом уже мягче добавил: – Вот он я. Сам вернулся. Целый и невредимый.

– Что-то не верится, – хмыкнула Спящая.

Она чуть отстранилась от него и осторожно очертила пальцем ожог.

– Заживает хорошо. Это от чего у тебя, ты знаешь?

– От шишки, – пожал плечами Пакость и, неохотно сунув руку в карман, показал свой почерневший «кулон».

Спящая удивленно вскинула брови, с явной опаской потрогала шишку, но потом махнула рукой и снова прижалась к парню.

– Пусть Лис разбирается… – шепнула она уже куда-то в бицепс. – Или кто другой. Я в этом так ничего и не понимаю. Шишки еще эти… Может, не зря Лис столько их собирает?

– Может, и не зря, – равнодушно отозвался Пакость, который сейчас не хотел ничем заморачиваться. У него было ощущение, словно обдувавший его холодный ветер стих, а на смену ему пришло теплое весеннее солнце. Сбитые о стеклянную стену кулаки больше не кровоточили, исцеленные этим теплом.

Он обнял Спящую сильнее и сцепил пальцы у нее за спиной, намереваясь больше не отпускать. Даже если будет вырываться. Хватит. Набегалась от него. Русые пряди путались в пальцах, опутывая его, как стебли волшебного растения. Аромат яблочных семечек уже пропитал его кожу, заглушив даже запах табака.

Идиллию нарушил короткий хлопок: это книга Немо выскользнула из ее разжавшихся пальцев. Книжный Червь стояла на прежнем месте, уставившись в стену совиным взглядом, и задумчиво поглаживала себя по щеке кончиками пальцев. Звук упавшей книги не смог вывести ее из этой задумчивости. Чувствовала ли она сейчас их со Спящей или блуждала в лабиринтах мыслей – сказать было сложно.

Секунду спустя Немо повернулась к ним, встретилась со Спящей глазами и снова застыла. Почти минуту они вели молчаливый диалог, состоящий из одних только взглядов, и Книжный Червь отступила, опустив ресницы.

– Кит в честь твоего возвращения наделал конфет из жженого сахара, – бросила она невпопад, удивленно разглядывая свои руки с обкусанными ногтями и пытаясь вспомнить, чего в них не хватает. – Он тоже будет рад тебя видеть. А особенно Лис. Приходи.

Она ушла, оставив книгу лежать на полу вниз страницами.

– «Ец» его не пустил, – авторитетно сообщил Лис, с хрустом раскусив конфету.

На кухне было жарко, хорошая погода так и звала переместиться за стол под открытым небом, но обитатели лагеря игнорировали ее зов. В тарелках чай остывал слишком быстро, да и любопытные мошки считали своим долгом покончить с жизнью именно в этой посуде.

Второе рождение Пакости отмечали чаем, кофе, бутербродами с маслом и леденцами из жженого сахара. На их одновременно уютной и неуютной, как и всё в «Еце», маленькой кухне снова сидели все вместе, просто радуясь тому, что жизнь вошла в привычную колею. Пакости все еще было тяжело много ходить. Лис утверждал, что это проделки Темноты и так будет недолго. Но вот насчет того, станет ли все как прежде, он не говорил.

Сидели как попало. Лис – на подоконнике, на привычном месте Пакости, сам Пакость, не без труда дошедший до столовой, – на стуле у самой стены, рядом со Спящей. Пальцы их были переплетены, а длинная русая прядь лозой цеплялась за костлявую руку, не желая отпускать ни на секунду. Кит – нынешний хозяин и властелин кухни – втиснулся между кухонным столом и плитой, то и дело задевая локтем остывающий чайник.