Татьяна Корсакова - Снежить

– Или не по городу, – сказал Веселов.

– Нет, точно по городу. – Голос Алисии звенел от возбуждения. – Письмо мне в сумочку подкинули в городе.

– А письмо сохранилось? – тут же поинтересовался Волков.

– Нет. – Она покачала головой. – И письмо пропало, и сумка. Наверное, он их забрал.

– Это что же выходит? – Гальяно обвел их всех удивленным взглядом. – Выходит, есть еще один неофит со сверхспособностями?

– Девятый, – сказала Вероника. – И не факт, что неофит. Просто где-то тут поблизости есть место силы, оно потенцирует все – и плохое, и хорошее. Если хотите, возводит в квадрат. И мне кажется…

– Котлован! – Степан не дал ей договорить. – Это котлован, ребята!

– Тот самый, в котором вы нашли тех существ? – спросил Гальяно.

– Да. – Степан мерил кабинет широкими шагами, на вопрос Гальяно он ответил скорее механически. Сейчас он думал о чем-то другом.

– Далеко он отсюда? – спросил Волков, открывая карту в своем мобильном.

– В тридцати километрах от города, – ответил вместо Степана Эрхан.

– Далековато для ботанического сада, – пробормотал Волков, всматриваясь в экран.

Вероника удивленно посмотрела на Степана. А ведь правда, зачем строить этот северный Эдем так далеко от города?

– Почему так далеко? – спросила она, так стремительно заступая Степану дорогу, что тот едва успел остановиться. Если бы не успел, точно снес бы ее с пути.

– Что? – произнес он растерянно. Значит, и в самом деле ничего не слышал.

– Почему ты решил заложить свой Эдем так далеко от города? – терпеливо повторила она. Вообще-то ей хотелось кричать, схватить Тучникова за грудки и встряхнуть, но воспитание не позволяло. Пока не позволяло.

Он моргнул, посмотрел на нее ошалелым взглядом, словно видел впервые, а потом сказал:

– Я не знаю. Как-то само собой получилось.

– Туча, у тебя сам собой только капитал прирастает, – вмешался Гальяно. – А все остальное ты просчитываешь до мельчайших деталей. Да ты ж перед тем, как чихнуть, просчитаешь все риски и для себя, и для социума, и для окружающей среды. Туча, думай, братан! Вероника дело говорит, что-то тут нечисто.

Туча задумался. Лицо его окаменело. И все присутствующие в комнате окаменели тоже. В этот самый момент они нащупали нить. Она еще была тонкой, едва ощутимой, но если ухватиться за ее конец…

– Жертвоприношение, – сказал наконец Степан. Вид у него был такой, словно он только что проснулся от глубокого сна. – Эрхан, ты помнишь?

Эрхан с мрачным видом кивнул. Тара поежилась, она тоже что-то помнила.

– Мы тут, на Севере, уважительно относимся к верованиям и обрядам коренного населения, – заговорил Степан. – Я без лишней надобности вообще стараюсь не вмешиваться в дела местных. Помощь оказать могу, но не лезу. Но тот случай был какой-то дикий. Мне позвонили из стойбища, попросили приехать, даже не объяснили ничего толком. Ну, мы с Эрханом и поехали.

– У местных племен до сих пор практикуются жертвоприношения. – Эрхан говорил ровно, словно бы не видел в этом ничего плохого. А может, и не видел. – Обычно в жертву приносят оленя. Это нормально! – добавил он с вызовом.

– Но в том, что мы увидели, не было ничего нормального. – Степан снова перехватил управление. – В жертву принесли много зверей.

– Сколько? – спросила Вероника.

– Я не считал…

– Девять, – уверенно ответил Эрхан. – Я подсчитал.

– Убивали животных зверски, набрасывали на шею тынзян и тянули с разных концов…

Веселов схватился за шею, словно за его тынзян тоже потянули.

– По два-три человека с каждой стороны, тянули до тех пор, пока задушенный олень не падал замертво. А дальше уже как водится: шаман вонзал в сердце нож, освежевывал…

– Какой шаман? – спросил Гальяно. – Вы же нас только что убеждали, что шаманов в округе нет!

– Пришлый… кажется, – сказал Степан и просительно посмотрел на Эрхана и Тару. – Слушайте, ребята, а я ведь совсем забыл про этого шамана. Там вообще история была странная. Тара, расскажи ты.

Тара глянула на него из-под тяжелых век, поежилась.

– Олени стали дохнуть, – заговорила она своим сиплым, почти мужским голосом. – Анализы хорошие, а поголовье уменьшается.

– Почти как сейчас, – сказал Волков, не отрываясь от экрана мобильного.

– Нет, сейчас хуже. – Тара мотнула бритой головой. – Но люди запаниковали. Олени – это их кормильцы.

– Запаниковали и позвали шамана? – спросил Гальяно.

– Шаман пришел сам, – опередил Тару Эрхан. – Его никто не звал.

– И предложил провести жертвоприношение?

– Никто не помнит. – Сейчас Эрхан казался таким же растерянным, как до этого Степан. Его тоже словно бы только что разбудили. – Мы опрашивали потом всех в стойбище. Никто ничего не помнил. Даже те, кто участвовал в жертвоприношении. Про шамана нам рассказала маленькая девочка. Мы ей тогда не поверили, решили, что она фантазирует, а взрослые отмалчиваются, потому что боятся наказания. Традиции традициями, но творить такое…

– А ты? – Вероника смотрела в глаза Степану, почти силой удерживала его ускользающий взгляд. Он снова готовился все забыть, таким надежным, почти монолитным, был блок в его голове. – Степан, почему ты выбрал это место для своего Эдема?

– Не знаю. – Он тоже пытался сдвинуть этот чертов ментальный блок. – Мне просто показалось, что это самое подходящее место для того, чтобы…

– Для чего?

– Для того, чтобы вырыть тут котлован.

Вот так. Чтобы вырыть котлован и найти в вечной мерзлоте тех существ. Чтобы выпустить на волю Снежить. Чтобы позволить ей собрать новое темное воинство.

Они все разом поняли, к чему она вела. В комнате повисла тревожная тишина.

– Я знаю, где нужно искать Чернова, – сказала Вероника.

Они тоже уже знали. Они не знали лишь одного – успеют ли до того, как Снежить заявит на него свои права.

Дальше все ускорилось, завертелось и наполнилось смыслом. Сомнения заканчиваются там, где появляется план. Хоть какой-нибудь. Но что-то продолжало терзать Веронику, не давало покоя. Что-то ускользающее, но очень важное. Словно бы и в ее голове кто-то пытался поставить этот ментальный блок. Она замерла, застыла в этой деятельной круговерти, еще раз осмотрела всех внимательным взглядом. Просканировала на ином, не физическом уровне. Сила была во всех, кроме двоих. Эрхан и Тара казались пустыми сосудами. Или заполненными под завязку, так плотно, что внутри их душ ничего не плескалось. Тоже блоки? Такие же, как у Степана? Они ведь были с ним на том жертвоприношении. Были, но не придали случившемуся значения. Или просто забыли? Или кто-то достаточно сильный заставил их забыть? Этот кто-то определенно был человеком. Какой бы сильной, какой бы опасной ни была Снежить, она все еще оставалась пленницей вечной мерзлоты или вообще иного измерения. Думать об этом пока некогда, подумать нужно кое о чем другом…