Анна Кудинова - Санки [litres]

– Мария!

Она обернулась:

– Ждать еду нужно около окна, сюда тебе нельзя.

– Мне нужно знать правду, – полушепотом сказал я и, жестикулируя, подозвал ее к себе. Она сделала шаг навстречу.

– Санки! Чьи они? Кому нужно их вернуть и как? Я пытался…

Ее глаза покраснели больше обычного, по лицу и шее побежали вздутые синие вены, будто внезапно разбуженные черви, выныривающие изнутри в поисках пищи. Она издавала негромкое шипение: «Уходи! Уходи!..»

Я испугался и шагнул назад, споткнувшись о порог, вдруг почувствовал, как синхронно с ее, потяжелели мои веки, налитые кровью, как по всему телу, с ног до головы извиваются налитые вены, а запястье на правой руке горело, будто его окунули в кислоту.

– Мы одинаковые, – сказал я вслух и бросился к раковине, над которой висело маленькое заляпанное зеркало. Я заглянул в него и увидел непроглядную, всемогущую, поглощающую меня тьму, которой мы оба всецело и безвозвратно принадлежали.

Через некоторое время.

Очнулся. Потолок. Лампы дневного освещения в ряд по две штуки висели длинной цепочкой. Горели выборочно – две первые, одна из среднего ряда и по одной в последнем и предпоследнем ряду. «Надо заменить», – почему-то подумал я и попытался приподняться.

– Лежи-лежи! – сказала школьная медсестра и положила мне на лоб холодную грелку. Я брякнулся на подушку.

– Что произошло? – с ужасом в голосе спросил я.

– Ты упал в кухне нашей столовой и ударился о кран, – пояснила она, – а еще, судя по всему, у тебя обезвоживание, как часто ты пьешь воду?

Я задумался и вспомнил, что последнее время стараюсь не пить, чтобы избежать лишних проблем с мокрыми брюками.

– Пью обычно стакан или два в день, – соврал я.

– Это очень мало! Нужно пить два литра, а с твоей потливостью можно и три! – заявила медсестра, искренне обеспокоенная моей проблемой. – Давно ты был у врача?

– Я от него не вылезаю, поверьте.

– Сегодня сообщу твоим родителям, что нужно немедленно…

– Нет! Пожалуйста, только не звоните им! Я сам все улажу, прошу вас! – я вскочил, бросился к раковине, налил полный стакан воды и демонстративно выпил залпом. – Буду пить много, очень много!

Я занервничал и почувствовал новый прилив, последнее слово издав почти шипением. Закрыл лицо рукой и выдохнул полной грудью, попытавшись максимально расслабиться. Лучше бы обмочился, честное слово. Напряжение не сходило, я сжал кулак и хотел было ударить в стену, как тут дверь отворилась и медсестру вызвали в учительскую.

– Посиди тут, – сказала она и вышла.

Я лег и снова пересчитал перегоревшие лампы, их было на одну больше, чем работающих, это помогло мне расслабиться и сбалансировать свой организм, после чего я опять почувствовал жжение в правом запястье. Вены бегали по руке, подбираясь все выше, образуя синий кишащий сгусток, он жил внутри меня своей жизнью, не желая поддаваться. Я надавил на него, но это не сработало.

Тогда, воспользовавшись своим одиночеством в медицинской комнате, я достал из шкафчика бинт и замотал запястье так туго, как мог. Рука тут же онемела, я снял и наложил новую повязку, более правильно, вспомнив практические занятия по оказанию первой помощи на уроках ОБЖ.

– Что ты делаешь? – спросила медсестра, когда вернулась в комнату.

– Я воспользовался бинтом, руку ушиб при падении, правильно наложил? – И похвастался, выставив кисть перед ее носом.

– Хорошо, что укол себе не вколол, Васин, тебя и оставлять-то страшно, – возмущенно мотая головой, прокомментировала она сама себе. – Правильно, а теперь иди в класс, а то пропустишь опять все уроки.

Физкультура.

Этот ужасный резкий свист просто выводит из себя.

– Я и так делаю что моту, – сказал я физруку, лежа под десятикилограммовой штангой.

– Давай, Васин, не ленись, ты должен поднимать вдвое больше девчонки, а то так и будешь вечно болеть и ныть.

Все засмеялись, а Витька предательски выкрикнул: «Да он претворяется, видели мы все, как он умеет», – вспомнив про Дена.

Я сделал над собой усилие и оторвал один край от пола.

– Ай, молодец! – Физрук надел еще по одному килограмму веса с обеих сторон и засвистел.

Я не мог сдвинуться с места, потому что бросил все свои силы на то, чтобы не разозлиться. Иногда мне казалось, что я могу контролировать этот процесс, но случай с кухаркой показал обратное. Почему она меня выгнала, не захотев поговорить, и чего она боится? Может, хозяин санок в школе и наблюдает за нами? Но тогда почему он просто не заберет свою вещь обратно, зачем мучает меня, я ведь достаточно настрадался из-за них?

Я стал думать, кто бы это мог быть, перебирая в голове образы знакомых людей. Физрук? Нет, он слишком глуп, чтобы управлять столь всемогущим процессом. Может, завуч? Вряд ли, у нее и без того полно дел, она вечно бегает выпучив глаза как рак, решая внезапно возникшие проблемы. Директриса? Ее мало интересуют школьные дела, она всегда занята своими и ничуть не интересуется нашими. Может, прелестная Муза, что указала мне на ключи? Но тогда ее действия совершенно нелогичны.

В школьном архиве есть личные дела на всех учителей, нужно залезть туда и изучить каждого, что-нибудь я наверняка найду, осталось только дождаться подходящего момента.

Вечер был спокойным, пока в дверь не постучали, ну неужели опять она? Я отложил в сторону раскрытый учебник и выглянул из комнаты на половину туловища.

– Здравствуй! – сказала психолог, поправляя примятую под шапкой прическу. От нее веяло уличной свежестью с легкими нотками уже выветрившихся духов. – Сегодня мы пообщаемся? – спросила она.

– Если вы пообещаете отстать после этого, то да, – ответил я.

– А если нет? – поинтересовалась женщина, присаживаясь на стул.

– Если нет, то я, пожалуй, продолжу делать уроки, вы же не хотите стать причиной моей завтрашней двойки за несделанное домашнее задание?

– Хитрый какой, – улыбнулась она, – я не задержусь надолго, времени на уроки у тебя останется предостаточно.

Я сел напротив и, уставившись на нее стеклянным взглядом, произнес практически не шевеля губами:

– Слушаю.

– Что у тебя с рукой? – тут же спросила она, бросив небрежный взгляд на бинт.

Нужно, конечно, было спрятать его, чтобы не возникало подобных вопросов, не догадался я заранее.

– Ударился в школе, бинт наложила медсестра, чтобы рука меньше двигалась.

Она наклонила голову вбок и взялась за кончик ручки зубами.

– Обычно в таких случаях накладывают шину, а не бинт. А еще, судя по узлу, ты все же наложил ее сам, это так? – она опустила голову в свою тетрадь и сделала первую на сегодня запись.

«Ну прям провидица какая-то», – разозлился я.

– Вы пришли поговорить о моей руке? – возмущенно поинтересовался я, пытаясь выиграть время.