Евгений Меньшенин - Передвижная детская комната

– Нравится? Моя работа.

Он таращился на руку. Рот открылся, и оттуда вывалилось «ма-а-а». Он поднял вторую руку и даже успел вздрогнуть от предчувствия беды. Но левая рука была нормальная. Подумаешь, покусанная собакой. Кровь тоже остановилась. Правда, рука эта сгибалась очень плохо. Почти не сгибалась. Механизмы скрежетали.

Кто-то потянул Мишу за шиворот. И кусты сказали ему «пока-пока»

– Быстро перебежим, тут недалеко. И переждем еще пару дронов. Если тебе интересно, то сюда идет отряд. Теперь уже не из четырех человек. Двадцать. Все вооружены. Новые собаки. Но есть и хорошие новости. Берлинская швабра проблевался, когда увидел, что произошло с теми парнями в масках. Он плакал. Потом убежал и заперся в машине. Ну совсем как дитятя. Так что дронов стало на одного меньше. Но это временно. Скоро его вытащат из машины мужики и напинают под зад.

Над Мишей проплывали верхушки деревьев, которые уткнулись в небо. Он чувствовал, что его волочат по камням. Что-то впивалось ему в спину, иногда очень больно. Но боль была терпимой. Он чувствовал себя как под наркозом. Может, его нервная система перезагружалась после такой атаки и пока не могла передавать сигналы. Он надеялся, что она вообще откажется восстанавливаться, переживать снова ту боль ему не хотелось. Слишком мучительно.

«Мама, как ты меня тащишь? Ты же умерла».

– Я-то? По-моему, ты больше похож на труп, чем я. Я вон, смотри, справилась с теми поганцами, пока ты валялся на земле, как мешок.

«Я об этом и спрашиваю. Как ты это сделала? Я похоронил тебя в прошлом году. А теперь ты тащишь меня по лесу за шкварник, как этот самый мешок».

– Все легко и просто. Ты выпустил меня. Я никогда не уходила дальше твоей головы. Ну посидела там немного и вот вышла. Сейчас оттащу тебя в безопасное место и вернусь обратно.

«Я все равно не понимаю. Если ты умерла и живешь в моей голове, как ты можешь тащить меня? Я же живой, из крови и плоти, а ты – мой вымысел, моя больная фантазия. Как?»

Небо замерло. Кто-то снова ущипнул Мишу за ребра.

– Ой! – воскликнул он.

– Похожа я на фантазию? А? Может фантазия так кусать?

Миша прижал левую руку к тому месту, где его ущипнули.

«Хватит щипаться, мне это не нравится».

Она ущипнула еще раз, только в другом месте.

– Да хватит, – прошипел он.

– Не ори.

Но ором это назвать было нельзя. Миша шептал. Он не мог говорить своим голосом.

«Мама, я очень хочу пить. У меня от жажды раскалывается голова».

– Сейчас будет река, напьешься вдоволь, – сказала она и расхохоталась.

«Почему тебе можно громко смеяться, а мне нельзя кричать?»

– Потому что я – твоя щиплющаяся фантазия! Забыл?

«Я хочу пить».

Она снова потянула его.

– Ты достал меня. Ты ведешь себя как маленький. Я весь день тебе зад вытираю, таскаюсь с тобой, как привязанная. А в аду уже скоро «Окна» начнутся. Жаль, что Нагиев не ведет их, у него хорошо получалось. Но он пока живой, так что приходится выбирать ведущего из тех, что есть. Но я и этому рада. А сюжеты там стали еще интереснее. Вот на прошлой неделе была семья Суглобовых. Такие милые люди. Они все оказались в аду в один день. Мамка, значит, рассказывает, что однажды Бегемот призвал ее, через своих подчиненных, конечно же, напрямую он ни к кому не обращается. Ой, такой милый он, вечный затейник, вечно у него праздники какие-нибудь интересные проходят. Ну так вот. Призвал он эту бабу устроить пиршество в доме. Ну, она, значит, распотрошила детей, запекла их в духовке. Кстати, детей у нее было трое. Самый младший – Генка, четырнадцатилетний проказник. Во время шоу попытался отгрызть у сестры голову. Демоны дали ему очень большие зубы за земные заслуги. Генка был очень веселым мальчиком при жизни…

«Пить, пожа-а-алуйста!»

– … говорят, дети не попадают в ад, но только кто так говорит? Идиоты. Достойные дети попадают. И получают там приличное образование. В общем, пока Генка отгрызал голову сестре, а та истошно орала, мамка все рассказывала свой интересный рецепт запеканки из детишек, как тут в студию ворвался ее прадед и устроил ей распил. Оказалось, что эта баба – рожденная вне брака от его любимой дочери, которая сбежала от него, когда тот ее выпорол за внебрачное зачатие. Именно из-за дочери у него случился сердечный приступ, и он отошел. Там такое началось. Он решил выместить всю злость к дочери на своей внучке. Вот забава! А ведущий ухохатывался вместе со мной. Кто-то выбежал из зала на помощь деду, а кто-то встал на сторону этой бедной женщины, в основном домохозяйки, люди хотели дослушать необычный рецепт запеканки. А дальше была вообще умора…

«Мама, я хочу пить. Можно мне глоток воды, и я отстану? Пожалуйста».

– Ты надоел мне уже! Знаешь, Мишенька, оставлю я, пожалуй, тебя тут. Прямо на муравейнике, полежи, подумай о своем…

«Пожалуйста, мама! Просто глоток воды, и все. У нас с тобой договор, я все помню. Только дай воды. Я не пил со вчерашнего дня. Ни хрена не пил. Я умру от обычной жажды. Напоминаю тебе, моему телу нужна вода. Если бы я был фантазией, то, может быть, и питался бы выдуманными плюшками или выдуманной водой, но я не выдуманный, мне нужна вода».

– Ах так. Ну ладно, сучонок. Будет тебе вода. Сейчас. И попробуй только отказаться ее пить. Попробуй только.

Она потащила его в другую сторону. Земля стала мягче. Кочек стало меньше, камни попадались реже.

– Будет тебе вода, будет. Потерпи немного.

В голосе ее не было ласки. Ни капли. Ни молекулы.

«Чертовы телешоу добрались и до ада. Интересно, а есть ли там рэп-концерты? И вообще, если сатана и ад существуют, то наверняка они слушают тяжелый рок. А на небесах слушают христианский рок. И вверху, и внизу – рок. Как говорится, as above, so below . А где тогда рэперы? Куда они попадают?»

– В клоаку, вот куда!

Миша вспомнил, как в девятом классе хотел стать рэп-исполнителем. Написал несколько коротких текстов о телках, о тачках, о бабках (не тех, что сейчас его тащили по лесу, о тех, что шуршали в кармане, смятые, заляпанные в крови). Он даже попытался начитать это перед зеркалом. Получилось хреново. Ему стало стыдно перед самим собой, и он спрятал эти стишки под кровать. Конечно, мамка нашла. Она всегда находила что-то такое, от чего Миша сгорал от стыда. Мамаша читала это вслух и рыдала от смеха. Миша залился красным. Она взглянула на него и зачитала:

Она долго смеялась и еще долго цитировала его стихи. А потом надела его кепку себе на голову и спросила, а не стать ли ей Гуфом, или кто там крутой рэпер?

– Вот твоя вода! Пожалуйста, не благодари.