Евгений Меньшенин - Передвижная детская комната

Тут его посетила мысль. Сейчас он не хочет смотреть телевизор. Но что если он просидит в этой квартире несколько лет? Что если про него все забудут или просто оставят, потому что он окажется никому не нужен? Что тогда? Тогда он полюбит телевизор? Как заключенный в тюрьме? Наверняка. Он будет с удовольствием смотреть его, мечтая оказаться там, снаружи.

Дыхание восстановилось. Но рука болела. А что если он сломал ее? Сломал или вывихнул плечо? Кто тут ему поможет? Никто.

Нет, он не мог сидеть. Ведь не мог же хозяин забыть про него. Ваня вошел только на минуточку, а тот уже заперся. Он ведь был в домашней одежде, в какой-то грязной футболке. Не мог же он выйти на улицу в феврале в тапочках, трико и футболке? Нет. Либо он где-то сидит в подъезде.

– Борян!

– Чего?

– Может, по падику подняться до верха? Хозя был в футболке. Если он вышел, то наверняка не на улицу. Может, он курит на пятом этаже на балкончике. Глянь, пожалуйста.

– Ладно, щас.

– А еще потом загляни, пожалуйста, с другой стороны дома в ту дальнюю комнату. Вдруг че-нибудь увидишь.

– О’кей.

Борян затопал своими огромными ботинками, похожими на берцы, по подъезду. Шаги удалялись, звук поднимался вверх. Будто Борян вознесся.

Ваня огляделся. Что он мог сделать сейчас для своего спасения?

Окна зарешечены, ручек нет. Дверь заперта. Через вентиляцию (которая точно не засорена) он бы не протиснулся.

Он не мог сидеть. Его начинала бить дрожь от сидения на диване. Он стал ходить из угла в угол. От кухни до запертой двери, потом в гостиную, потом в ванную. Он зашел в туалет и справил нужду, морщась от боли в руке. Он посмотрел на ладонь. Кровь остановилась. Он снова вымыл ладонь в ванной, вытер платком и убрал его в карман. Рана выглядит нестрашно, вроде бы чистая. Ранение – это хорошо, будет что показать Жене. Всегда можно найти что-то хорошее в ситуации. Все равно рано или поздно он выберется. Не оставят же его тут навсегда. Решетки не так сложно спилить. Пять секунд.

– Хозяин, я нассал у тебя в коридоре, – крикнул Ваня, – и еще у меня че-то так придавило кишки, что я решил посрать. Просто кофейку с утра навернул много, – он прислушался, – а я ведь дома сру всегда посреди комнаты или на диване, у меня привычка такая, мама говорит, что я вездесер… – Он прислушался. – Я вижу, ты не против.

Ваня сделал еще круг по квартире.

– Кстати, классный у тебя диван, дорогой, наверное. Я убрал пленку, если че. А то он не очень в ней смотрится. Только он немного испачкался, потому что я на нем попрыгал в ботинках, говно разлетелось по всей комнате. Но это не проблема. И еще там что-то хрустнуло. Ну, ниче, можно починить. Я починю, если че. Я мастер. Щас, тока молоток найду.

Он сделал круг.

– А что с твоим теликом? У него какая-то трещина на экране. Я на нее нажал, и она стала больше. Это так надо? И он почему-то не включается.

Еще круг.

– Я включил плиту, – сказал Ваня, – поставил на нее чайник, хочу кофейку выпить. Кстати, пластиковые чайники ведь не плавятся?

В кармане Вани прозвучал сигнал эсэмэс. Идиотская мелодия, которую ему поставил младший брат на прошлых выходных. Звук, какой бывает в мультиках про призраков, когда те самые призраки вылезают из своих укрытий. Ваня всякий раз вздрагивал от этой мелодии.

Сообщение было от оператора. Ваня увидел на кране имя отправителя, но текст сообщения был скрыт. Настройки приватности. Специально, чтобы проморгать сообщение, если сломается сенсор.

Опять, наверное, предупреждают о том, что мало бабок на телефоне.

И тут Ваня что-то услышал, какой-то шум за дверью.

Вот урод, этот хер там! Он и правда там.

– Хозяин, – заорал Ваня, – открой двери! Ты достал! Я ментов уже вызвал. Это не шутки. Я не знаю, какая за это статья, но тебя точно просто так не…

Он прислушался. Из-за двери раздавалось чье-то дыхание. Не похоже на человека. Разве что этот человек весит килограмм триста, и он получился путем спаривания кабана с любительницей бургеров. Дыхание больше напоминало эту штуку, которой раздували камины.

Ваня отступил на шаг.

За дверью скрипнул пол. Не резко скрипнул, а натужно, как будто на него навалился медведь.

Ваня сделал еще шаг назад, не отрывая взгляда от двери.

А что если дверь заперта не потому, что там спрятался хозяин? И не потому, что хозяин никого не хотел туда пускать? Что если она заперта потому, что хозяин никого не хотел оттуда выпускать?

Коленки у Вани задрожали. Теперь он по-настоящему захотел в туалет по большому. У него всегда так было, когда он волновался. Перед экзаменом, перед дальней поездкой, перед свиданием, перед дракой, перед собранием в студенческом совете (куда его взяли недавно, потому что он исправился – раньше он был, по определению коменданта, «хулиган, каких свет не видывал»).

Ваня медленно отошел по коридору в прихожую и вжался во входную дверь. Он шепнул:

– Боря-я-ан.

Он услышал, как хлопнула дверь, а потом тяжелые шаги. Борян вернулся с уличного обхода.

Через несколько секунд шаги затихли у двери.

– Ванич, – заорал Борян, – ты тут?

– Тихо-о-о, – шепнул Ваня.

– Чего?

– Тихо-о-о, черт. Борян, говори шепотом, прошу тебя.

– А че? Почему? – Борян понизил децибелы. – Типа что такое?

– Тут кто-то есть.

– Ну так скажи ему, чтобы он тебя выпустил, идиот! – Борян снова говорил обычным голосом.

– Борян, тихо, – шепнул Ваня и прислушался.

Из комнаты больше не доносилось ни звука. Если там кто-то был, то он тоже прислушался. Замер, притаился.

Дверь такая мощная , подумал Ваня, и мне повезло, что я не смог ее выбить. Потому что если бы выбил, то столкнулся бы с ним лицом к лицу.

– Боря, – шепнул Ваня, – Боря, пожалуйста, говори шепотом, пожа-а-алуйста.

– Да что за херня? – спросил Борян. – Ты че там, призрака увидел?

– За той дверью, которую я пытался открыть, кто-то есть. Он так дышит, как медведь. А что если там и правда медведь? Вдруг этот мужик держит в доме зверя? Я где-то читал о таком. А вдруг он какой-нибудь бывший циркач и стырил его из цирка?! Если этот хрен выйдет – мне капец, Боря. Я сейчас в штаны наложу.

– Да ты гонишь, – сказал Борян, но не повышая голоса, – че-то мне не верится.

– Был бы ты тут, рядом со мной, ты бы поверил, – сказал Ваня, – я еще, когда его услышал, подумал, что наконец-то хозю разбудил. Он так медленно шел к двери, и под ним так скрипел пол, что я сразу понял – он весит, наверное, тонну! И такое дыхание у него мощное… как у Шварценеггера.

– А как ты раньше его не услышал?

– Не знаю, может, он… не дышал?

От собственных слов Ваня похолодел.

Не дышал!

Он вжался в дверь еще сильнее.

– Борян, ну че, ты нашел хозю наверху?

– Не, его там нет.

– А в окно заглядывал?