Чез Бренчли - Новые страхи [сборник litres]

– Сколько их было? – Изабель была так потрясена, что перестала всхлипывать.

– Четыре. Они похоронены по ту сторону алтаря. Не сомневаюсь, они уже выбрали новых дев, которые поселятся рядом с нами в полноте времени.

– Но вы говорите об этом так легко…

– Это малое и горькое утешение. Как я и говорила, я больше не могу никого донимать. Для этого Хепсиба Бэллантайн слишком хорошо знает свое дело.

Изабель, услышав это имя, вздрогнула и подумала об учительнице, которая в школе святой Димфны учила девочек готовить темные яды. Ходили слухи, что она была также и гробовщицей и что прославилась именно на этом поприще. Знание ядов стало просто счастливым совпадением и тайной для директрис и учениц школы святой Димфны. Доходным занятием, возникшим из далеко не мимолетного интереса Бэллантайн к смерти.

– Боже мой, до чего же интересные вещи сохраняет память. Я узнала ее имя из разговоров Адольфуса и его матери, которые они вели, прогуливаясь над моей гробницей – они любили строить свои планы в часовне. Вероятно, от этого планы казались оправданными и священными, – печально проговорила мертвая невеста.

– Яд, – сказала Изабель.

– И потом, конечно, драгоценные камни. Они не только дорого заплатили за эти смертные ложа, на которых мы тут лежим под ними, они положили на нас эти проклятые драгоценные камни.

Изабель потрогала за то, что прикреплялось к ее клыкам, и мертвая невеста сказала:

– Это должно помешать нам стать вампирами или вообще призраками. Нас сделали святыми против нашей воли, восторженными покойницами, чтобы скрыть их преступления, не дать нам донимать их и отомстить.

– Но я не мертвая, – тихо сказала Изабель.

– Да нет, конечно, ты живая! Ни одна из цепей, наложенных на тебя живыми, не держит тебя, милая Изабель, и ты годишься для выполнения моего замысла!

Изабель слушала, глядя на неподвижный скелет. Лишь слабая пульсация зеленого свечения убеждала ее, что она здесь не одна, что этот голос звучит не у нее в голове, а вне ее. Но что от этого толку? Что, если свет – это тоже галлюцинация? Вероятно, таково ее наказание.

Наказание за что?

За то ли, что она покинула школу святой Димфны в смертный час своей матери?

За отказ выполнить свои обязанности?

За то, что полюбила человека, которого должна была убить?

За то, что совершила глупость, поверив?

– Зачем ты поверила ему? Ты оказалась в таком выгодном положении, как никто из нас. Тебя обучили. У тебя была цель и обязанности.

– Убирайся из моей головы! Я теперь в сознании, и мне не нравится, что ты используешь его как площадку для своих игр! – Изабель закричала в замкнутом пространстве так громко, что стало больно в ушах.

– Прости, – сказала мертвая невеста. – Тут, внизу, до этикета никому нет дела, поэтому я забываю.

– О нем. Он был чуть старше меня, забавный, милый, умный. Ему было все равно, что я толстая. Он был… добрый. Мы познакомились до того, как меня отправили в школу святой Димфны. Я чуть не с колыбели знала, для чего предназначена, что моя жизнь нужна лишь для того, чтобы отнять чужую, – отомстить смертью за смерть одной женщины из моего рода, погибшей от рук его праотцов. – Изабель помолчала. – Но я познакомилась с ним и полюбила его с первого взгляда, хоть и знала, что этого не следует допускать. Я думала… Я думала, подожду, отложу, не буду убивать его, пока жива мама, а потом уж его смерть будет никому не нужна. Тогда мы с ним будем счастливы, а прошлое мертво, похоронено и забыто.

Потом мама умерла, я к тому времени еще не закончила учебу. Я уехала из школы святой Димфны в тот же день, как узнала о ее смерти. Я поехала к нему, в его дом, и мы планировали нашу дальнейшую совместную жизнь.

Вы же знаете, Воллстоункрафты не так сказочно богаты, как кажется. Многое делается напоказ, но подвалы пусты, часто там золотые монеты, подсвечники и подносы с гербами можно по пальцам перечесть. Фамильное серебро то и дело закладывают и выкупают – в Колдере серебряных дел мастера с семьей Воллстоункрафтов знакомы давно.

– Но…

– Семья живет за счет богатых невест. Мы для них – агнцы, мясо к столу, деньги в банке, невесты в гробах. Ты не удивилась, что на свадьбу не пригласили друзей? Что на ней не было никого, кроме Воллстоункрафтов? Что они живут так далеко, несмотря на их предполагаемое богатство? Трудно сохранить что-либо в тайне в городе, где каждый следит за каждым твоим шагом, где в благополучных семьях не выпускают дочерей из поля зрения. – Долгий вздох. – Ты все подписала, ведь верно? Все богатства, собранные твоей матерью, все выстроенные ею торговые предприятия, все доходы, полученные умной королевой от инвестиций за долгие годы, все это ты отписала за единственный член. – Она невесело усмехнулась. – Не казнись, не такая уж ты дура. Я, невесты до меня и ты, в остальных отношениях считавшаяся умной, – все мы поступили так же. Я… Я была уродлива, но он убедил меня в своей любви, убедил в том, что ему совершенно безразлично, красива я или нет.

– Но Адольфус любил меня. Он не знал, от чего я отказалась ради него, что я на первое место поставила его жизнь. – Но она подумала о признаках, на которые прежде старалась не обращать внимания: он откладывал то, что они наметили сделать после свадьбы, и не хотел ничего с нею обсуждать.

«Об этом не волнуйся, моя дорогая, у нас еще будет для этого много времени потом», – повторял он. Но как он настаивал, как умолял, чтобы она поскорее подписала документы, которые делали его собственником ее имущества в случае ужасной трагедии, которая, конечно, никогда не произойдет.

– Думаешь, не знал? Яд, которым он воспользовался, приготовила Бэллантайн, знавшая тебя по школе. Это она оборудовала для тебя склеп и смертное ложе. То же она делала и для остальных. Она не настолько умело управляется с деревом и камнем, но меня в ловушку все же поймала. Ты оставила его в живых, Изабель, но никакое доброе дело не остается безнаказанным. – Скелет горестно ухмыльнулся. – Сомневаюсь, что ты – первая девушка-отравительница, которая бежала из этого почтенного заведения и предпочла любовь долгу.

– Вы знаете, да, я – действительно первая. Мне об этом с величайшим удовольствием и обидой сообщили сестры Мейрик, – призналась Изабель.

– Ах, моя история – твоя история. По крайней мере, они так похожи, что мелкие различия в подробностях вряд ли имеют значение. Но наконец кое-что можно сделать. – Мертвая невеста возвысила голос, как будто это были слова победного гимна.

– Вы мертвы, – безжизненным голосом проговорила Изабель. – Вы мертвы, а я в ловушке. Даже если – если? – он меня предал, ничего сделать нельзя.

– У тебя с собой подаренное им обручальное кольцо? Огромный сапфир, если мне не изменяет память, голубой, как послеполуденное небо?