Чез Бренчли - Новые страхи [сборник litres]

Вот тут и появляются «Новые страхи». В этом первом томе того, что, как я надеюсь, станет ежегодно обновляемой витриной лучших рассказов ужасов, вы найдете множество подходов, которые покажут, насколько разнообразен этот жанр. На этих страницах вы найдете рассказы, по-новому, по-новаторски рассматривающие древние мифы; рассказы о человеческих бедах, о безымянных и неясных ужасах; истории, где непостижимое и необъяснимое неожиданно вторгается в то, что мы воспринимаем как реальность. Тут есть юмор, надежда, горе и печаль, сожаление и непроницаемая тьма. Некоторые рассказы удивят вас, встревожат, потрясут. Но в первую очередь они захватят вас, вовлекут в развитие описываемых событий и заставят с нетерпением перелистывать страницы.

Наш удивительный жанр может предложить так много!

«Новые страхи» – лишь отправная точка этого путешествия.

Марк Моррис.

Февраль 2017

В доме, принадлежавшем дедушке Тима, все было совершенно не так, как должно быть. На подлокотниках кресел лежали белые кружевные салфетки, бумага обоев образовывала бугорки, телевизор был мал, и задняя стенка у него вздута. Ковер также имел рельеф: Тим через носки чувствовал его бледно-зеленые гребни. Но больше всего ему не нравилась стоявшая здесь Тишина. Въехавшая сюда и заполнившая собою все пространство дома, она как будто жила здесь. Тим не знал, как ее прогнать. Он мог лишь заставить ее отступать шаг за шагом в углы. Но он всегда знал, что она отступает на время, что, как только он закончит игру, она, вздутая хитрая тварь, крадучись, вползет обратно, дождется подходящего случая и тогда нападет.

Дома у Тима Тишины не было, как и самого его, и его мамы. Она уехала в отпуск на золотой пляж с человеком, которого Тим едва знал. Его не взяли. Стояло уже не лето, а поздняя осень, в водосточных желобах лежали мокрые опавшие листья. Вспомнив о матери, развлекавшейся где-то за много миль от него, Тим нахмурился.

– О чем задумался, дружок? – Тим понял, что, беззвучно ступая шлепанцами из коричневой клетчатой ткани, дедушка вошел в комнату и теперь стоял позади него. Из дыр в носках дедушкиных шлепанцев выглядывали кончики больших пальцев. Тапки были так уродливы, что Тим недоумевал, как дедушка мог купить их. Видно, старикам внешний вид вещей безразличен. Тим снова нахмурился.

– Скоро, скоро она приедет, дружок, – сказал дедушка, и Тим посмотрел в окно. Начинавшийся дождь пошел вовсю. Тим не слышал его, видел только стекавшие по стеклу капли.

– Знаю, тебе бы сейчас на Багаймы.

«Багамы», – подумал Тим, но поправлять дедушку не стал.

– Вот поедем с тобой к морю, – сказал дедушка. – Увидишь, там не так уж плохо. Ничего там нет, на этих заграничных курортах, сынок. Вот погоди, на наших есть сокровища .

Тим посмотрел на дедушку.

– Окаменелости…

Тим вздохнул.

– Ну, хорошо. Тебе Багаймы подавай. Что поделаешь, сынок. – Дедушка вздохнул, выдвинул ящик буфета, достал трубку и зажал ее в кулаке. – Выйду курнуть. Она не любит, когда в доме курят, сам знаешь.

Дедушка, шаркая шлепанцами, пошел к двери. Тим, глядя ему вслед, нахмурился. Он знал, что дедушка, идя на улицу, не станет переобуваться. Он всегда выходил в домашних шлепанцах и при этом – Тим не понимал почему – говорил о бабушке.

Бабушка умерла давно, Тим ее почти не помнил, но дедушка по-прежнему боялся ей не угодить. Ей не понравится то, не понравится это . Он шептал, как если бы она присутствовала и осуждала. Тим представлял себе невозмутимую женщину со сложенными на груди руками. На фотографии, стоявшей в изукрашенной рамке на камине, она выглядела совсем иначе – худощавая улыбающаяся девушка с темными волосами.

Тим посмотрел в окно и увидел дедушку, сидевшего в конце сада на своем обычном месте на мокрой от дождя скамейке. Он попыхивал трубкой и, глядя на дым, большим пальцем левой руки то и дело, снова и снова, крутил обручальное кольцо на безымянном пальце.

Местечко Богл-Хоул отличалось от большей части побережья. В эту небольшую бухточку, окруженную скалами, впадал ручеек, протекавший по дну узкого оврага. В обе стороны вдоль моря тянулись утесы цвета светлого песка. Сам пляж имел другой цвет. Большей частью он был черным с видневшимися кое-где ярко-зелеными пятнами выброшенных морем водорослей.

– Ну, что скажешь? – сказал дедушка.

Тим старался не хмуриться.

«Богл-Хоул, – думал он. – К югу от залива Робина Гуда. Рядом с Рейвенскар».

Раньше, когда дедушка произносил эти названия, у Тима замирало сердце, но в реальности все оказалось серо, голо и скучно. Он вспомнил, как дедушка впервые рассказал ему об этом месте.

– Богл-Ойле [1], – сказал дедушка. – Поедем в Богл-Ойле.

И Тим подумал о нефти и удивился: зачем ехать на залитый нефтью берег. Он представил себе что-то вроде того, что когда-то видел по телевизору: волонтеры торжественно окунали черных от нефти птиц в тазы с моющим средством. Сейчас он смотрел на темный пляж под темным небом и думал о том, насколько неверно представлял его.

– Да, вот летом другое дело. Можно строить замки из песка. Море, правда, их смывает. А сейчас уж зима идет. – Дедушка понюхал воздух, как будто можно было почувствовать запах приближавшейся зимы.

Тим тоже потянул носом воздух, но почувствовал только холод и характерный запах моря и подумал, что, возможно, это и есть запах зимы. Еще он подумал, что так, как сейчас, пляж выглядит не всегда. Было в нем что-то волшебное, и, казалось, стоит отвернуться, за спиной появится чудо.

– На этот пляж высаживались контрабандисты, – сказал дедушка. Тим посмотрел на него, и дедушка подмигнул, лицо стянулось, и на нем образовалось множество морщинок. – Контрабандисты и, может быть, люди, уцелевшие после кораблекрушений. И потом тут есть богл.

– Богл? – Тим думал, это просто странное название, как и многие другие на этом берегу. Он не понимал, что оно означает.

Дедушка просиял.

– Идем, дружок, – сказал он. – Сейчас покажу.

Пещера начиналась от темного углубления в утесах, которые как бы указывали к ней дорогу. Прыгая впереди, Тим заметил, что все же песок на пляже кое-где попадается: лепешки песка с обрывками зеленых водорослей пристали к его кроссовкам. Ему пришло в голову, что тут, в отличие от дедушкиного дома, было шумно: как дерущиеся коты, кричали чайки, хрустело под ногами, с вершины утеса доносился приглушенный звук работающего автомобильного двигателя. Внизу шумело море, как бы веля всему остальному утихнуть и слушать.

В пещере, впрочем, было тихо. Сюда доносился шум моря, но казалось, что тут стоит своя Тишина, старавшаяся не допускать снаружи другие звуки. Затем, тяжело дыша, в пещеру вошел дедушка, и Тим отвлекся от этой мысли.