Екатерина Барсова - Ночь на перевале Дятлова [litres]

– Ты чего? – вскинул он на нее глаза.

– Просто так. Я… чуть не потеряла равновесие.

Изо всех сил она старалась не смотреть на него, потому что ее взгляд все время притягивался к нему, как растение к солнцу. «Я не знаю, что с этим делать, – устало подумала Александра, – я влюбилась, как девчонка, и это намного хуже, потому что у девчонки все впереди, а у меня – позади. Это мой последний шанс как-то выкарабкаться из пустоты одиночества и тоски. Это мой шанс стать как все, хотя я и не… хотела именно этого шанса. Он для меня слишком сложен, слишком тяжел и слишком безнадежен. Я влюбилась в него с той самой минуты, когда увидела в аэропорту и загляделась на его руки. Это было страшно, неотвратимо, и эта неотвратимость только усиливается».

– Будем устраиваться. – Вячеслав налег на дверь и толкнул ее внутрь.

– Да, – безучастно ответила Александра.

– С тобой все в порядке?

– Конечно! – Она выплюнула снег и шагнула вслед за ним. «Со мной всегда все в полном и абсолютном порядке. И по-другому быть не может. Я холодный человек и бесчувственная стерва», – вспомнила она слова своего любовника при расставании. Странное дело, столько лет она не помнила их. А сейчас они вдруг всплыли.

Они сняли лыжи и внесли их в дом. Вячеслав зажег фонарик.

– Сядь сюда, – сказал он. – На этот топчан. Сейчас я зажгу керосинку. Одну минуту. Потерпи.

«Потерпи»! Рядом с ним она была готова терпеть не только минуту, но и целую вечность…

Слабый тонкий фитилек осветил стены, вдоль стен два топчана, квадратный низкий стол, маленький камин, рядом – дрова.

– Это чье?

– Ничье.

– Разве так бывает? – удивилась она.

– Бывает. – Он присел на корточки и стал возиться с камином. – Сейчас станет тепло. И мы согреемся. Ты как?

– В полном порядке. Ты за меня не беспокойся, – прибавила она, боясь, что станет ему обузой.

– Ну, немножко побеспокоиться можно? Или запрещаешь?

Она промолчала, обхватив себя руками.

В камине вспыхнул огонь, и Вячеслав встал.

– Ну вот. Порядок. Теперь буду готовить ужин. Кстати, я неплохо готовлю.

«А я совсем не умею, – подумала Александра. – Если только картошку в мундире и макароны с сосисками. Мне было не для кого готовить, а самой было совершенно все равно, что есть, не умру с голода – и ладно. Одиночество – это когда ты такая самостоятельная единица, что от этой самостоятельности уже тошнит».

– Это здорово! И где ты научился?

– Постранствовал по свету. Попробовал кухни разных народов мира. В каждой есть своя изюминка. И у каждой кухни – свои фанаты. У итальянской, французской, японской, китайской… Ты какую кухню предпочитаешь?

С таким же успехом он мог спросить, хочет ли она слетать на Луну. К какой категории кухни относятся макароны с сосисками и яичница с колбасой?

– Не знаю, – пожала она плечами, – русскую. Картошку с котлетами.

– Ясно. – Он рассмеялся. – Настоящая русская кухня – классная. Курники, расстегаи, щи, солянка. А ты знаешь, как готовить гурьевскую кашу?

– И кто тебе ее готовил? – нечаянно вырвалось у нее. – Извини, – тут же поправилась она.

Но он ничего не сказал.

«Я все испортила, – уныло подумала Александра. – И зачем я только ляпнула про то, кто ему готовил?»

– Давай помогу.

– Не надо. Сиди. Я сам.

Вячеслав достал из подпола свежее мясо и разрезал его на крупные куски. Здесь кто-то был недавно и оставил продукты? Что это за избушка? Мысли у Александры путались, но задать эти вопросы она не решилась.

Огонь разгорался все сильнее. Александра забилась в угол и сидела, сжавшись в комочек. Ей казалось нереальным, что она сейчас с ним, даже при таких ужасных обстоятельствах. Ей казалось, что сюда, непонятно как, долетела мелодия фаду из того кафе аэропорта, где она впервые увидела его. Теперь ей представлялось странным, что она могла не встретиться с ним, разминуться, пройти мимо и никогда, никогда не видеть его, не общаться с ним, не трогать такой острый и вместе с тем беззащитный затылок. Она была рада этому стечению обстоятельств или расположению звезд, но в то же время ужасно боялась… себя, боялась сделать что-то не так, невпопад или не к месту.

– Мясо готово!

Он положил крупные куски мяса в тарелку. Она подцепила вилкой и отправила кусок в рот.

– М-м-м… – Мясо таяло во рту. Сверху была хрустящая корочка. А внутри – сок. – Вкусно! Очень вкусно!

– Я не хвастунишка?

– Нет, что ты, – смутилась она. – Ничуть…

– Просто ты иногда так смотрела на меня.

– Как?..

– Как будто бы думала про себя: этот парень явно заливает. Я чувствовал себя каким-то мальчишкой, который выпендривается, чтобы получить свою порцию внимания.

Александра закрыла глаза. Сам звук его голоса волновал и тревожил.

Она отодвинула тарелку.

– Не понравилось?

– Я наелась.

– Да ты почти не притронулась.

– Я вообще ем немного.

– Нам нужны силы, поэтому – ешь.

«Нам» – это было невыносимо приятно, и она снова пододвинула к себе тарелку.

– У тебя сок стекает по подбородку. – И мужчина, наклонившись, отер его рукой. Его рука была близко-близко, и на Александру наваливалось обморочное состояние. «Нужно выйти на воздух, – решила она. – Я не могу находиться рядом с ним. Для меня это – неподъемное испытание».

Она поднялась.

– Ты куда?

– На воздух. Что-то стало жарко.

Александра вышла из избушки и посмотрела на небо: белая вуаль заволокла его, но в прорезях блестели крохотные точки – звезды. Темные ели разрезали снежную пелену острыми ветвями, и та оседала на них. Где-то совсем рядом треснула ветка, Александре стало не по себе, и она вернулась в избу.

– Ну как? Постояла? Подышала воздухом? – В голосе почудилась насмешка.

Она кивнула, слов не было.

– Будем спать по очереди. Один спит, другой караулит. Ты спи первой. Мне будет достаточно чуть-чуть сна. А ты отдыхай.

– Когда мне тебя сменить?..

– Спи… Одеяло в ногах.

Какое-то время Александра боролась со сном, но он все-таки навалился на нее, и она погрузилась в сон без остатка; ей снилась река с крутыми поворотами, камнями, поющей водой…

Она вскрикнула и проснулась. В избе никого не было. Сначала Александра не поняла, где она и как тут очутилась, потом вскочила с топчана, откинув одеяло. Куда исчез Вячеслав, что-то случилось?

– Слава, – негромко позвала она. – Слава!

Никто не откликнулся, и Александру охватила паника. Она вскочила на ноги и метнулась к двери. Замерев, она нажала на нее. Вячеслав сидел на пне и курил.

– Слава! – Ее била дрожь.

– А… – Окурок описал дугу и упал красной искрой в сугроб. – Проснулась?

– Да… я…

Молча он положил ей руку на плечо. У нее остановилось дыхание, а затем он притянул к себе. Медленно, спокойно. Он все делал размеренно, не спеша. Его дыхание обжигало ее, руки скользили по волосам.