Адам Нэвилл - Никто не уйдет живым [litres]

К горлу подступала рвота. Изо рта не вырывалось ничего, кроме поскуливаний, а мысли распадались в черном хаосе. Споткнувшись, она чуть не упала, потом восстановила равновесие, только чтобы врезаться лицом в стену у подножия лестницы.

«Беги отсюда, беги отсюда, беги!» Входная дверь, ей нужно добраться до входной двери и выбраться из дома. Позади, за самой ее спиной, тихий, дрожащий голос молодой девушки прошептал:

– Мне холодно… Мне так холодно… Обними меня.

Эмбер обернулась, чтобы посмотреть, кто стоит около лестницы.

Никого.

В холле Эмбер обогнули шаги, спеша добраться до двери раньше нее. Поток холодного воздуха коснулся ее шеи, как призрачные руки. Из темной гостиной донесся смешок: «Хо, хо, хо».

Из еще одного незримого рта, в гараже, донесся голос пожилой, гневной, агрессивной женщины, заставив кровь в казавшемся невесомым теле Эмбер не бежать, а лениво сочиться.

– Никого не злословить… не сварливыми… всякую кротость ко всем… несмысленны, непокорны, заблудшие… – Голос тек по неосвещенному воздуху первого этажа, ударяясь о потолок и задевая стены, заполняя все пространство коридора, в котором остановилась Эмбер. – Похотей и различных удовольствий… в злобе и зависти, были гнусны… ненавидели друг друга… благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога…

Эмбер упала на колени и зажала уши. Звук голоса был слишком страшен, он сводил с ума. Каждое слово, произнесенной женщиной, уносило с собой частичку ее самообладания. А под самообладанием было что-то красное и черное, и бездумное; она чувствовала дикий, пьянящий жар его энергии. Выталкивающейся наружу.

– Еретика… первого и… вразумления… отвращайся… Зная, что таковой… развратился… грешит… будучи самоосужден…

«Застрелись».

– Прекрати!

«Выстрели себе в рот».

– Нет!

«Они заполняют тебя, заполняют тебя черным, мертвым».

Что-то начало стучаться в окна веранды на дальней стороне комнаты для отдыха.

Сад за домом оставался затопленным оранжевым светом сенсорных фонарей. Свет просачивался в холл через комнату для отдыха. Сквозь дверь гостиной Эмбер видела, как захватывают пол свежие комья пыли. Различала черные деревья и темную траву сада, очерченные оранжевым контуром того, что выглядело как преждевременный или поддельный дневной свет. Кто-то стоял на веранде, заглядывал внутрь.

Она вдохнула так резко, что издала короткий взвизг и чуть не упала. Испуг был таким острым, что ее сознание, казалось, потеряло всякую связь с тем местом, где было ее тело несколько мгновений назад. Она смотрела на высокий, черный силуэт, на склоненную голову и грязное тело, изможденное и склонившееся над чем-то, что оно прижимало к груди.

– Я тебя вижу, – прошептала Эмбер, или подумала, что прошептала, будучи настолько вне себя от шока, что могла подумать, будто говорит, не сказав на самом деле ни слова. Она направила пистолет на фигуру. То, что стояло перед ее глазами, иллюзией не было.

Отключение сенсорных фонарей и неожиданное возвращение темноты на улицу было таким драматичным, что Эмбер показалось, будто она услышала щелчок.

Она выстрелила. Ее руку отбросило отдачей. Сверкнула вспышка. Посыпались осколки.

Тишина давно уже вернулась в дом. Эмбер стояла неподвижно, напряженно прислушивалась, ждала, когда ее глаза привыкнут к темноте внутри. На другой стороне гостиной постепенно подкрадывавшийся рассвет высветил дверь с паутиной трещин на стекле и пустую веранду.

В заднем кармане ее джинсов, у ягодиц, завибрировал телефон.

Это был Джош, и времени на вступления тратить он не стал. Он всегда был прям, если не резок, но этот тон поразил ее.

– Эмбер. Где ты?

– Здесь…

– Здесь – это где?

– Дома. У себя.

– Хорошо. Послушай меня. Я не хочу, чтобы ты тревожилась. Это превентивная мера. Думай о ней, как о пожарной тревоге в школе. Учебной тревоге. Воспринимай ее серьезно, но беспокоиться почти наверняка не о чем. Ты можешь добраться до машины?

– Конечно.

– Мне нужно немедленно с тобой встретиться. Где твоя машина?

– В гараже.

– Отлично.

– Джош?

– Нет времени. Слушай. Мне нужно, чтобы ты села в машину вместе со своим маленьким другом и перцовым баллончиком. И мне нужно, чтобы ты убедилась, что машина заперта и окна в ней подняты, прежде чем выехать из гаража.

Она слышала, что Джош гонит изо всех сил и говорит по телефону во время езды, чего она за ним раньше не замечала.

– Джош. Мои сообщения…

– Забудь о них. Просто слушай меня. Открой гараж. Потом открой ворота, когда будешь в машине. Я еду к тебе. Встретимся у Пит-Вуда.

Пит-Вуд был недалеко от ее дома: у перекрестка, примерно в двух милях от нее.

– Что? Что случилось? Я никуда не поеду, пока ты не объяснишь мне, в чем дело.

Джош помедлил, подбирая слова.

– Он здесь. В Девоне. Был здесь все это время. Ты была права. А теперь, пожалуйста, вали оттуда. Выбирайся из этого дома.

Джош кивком указал на трейлер.

– Он жил здесь.

Он крепче сжал плечо Эмбер, почувствовав, что у нее подгибаются колени. Трава, каменные стены, далекая рощица на краю поля и синее безоблачное небо затанцевали у нее перед глазами, закружились, а потом утихли. Она цеплялась за руки Джоша, пока силы не вернулись к ее ногам.

– Здесь? Ты уверен? – она могла только шептать.

Джош кивнул.

Они стояли бок о бок в отлогом поле, где выпасали овец. Холодный ветер перебрался через северную стену, подхватил и растрепал волосы Эмбер. Ближе к южному краю пастбища компания неопрятного вида овец жевала густую, темную траву, росшую рядом с каменной стеной, которая отделяла это поле от следующего. Стадо заметило их присутствие, но не насторожилось.

Частично скрытый разросшейся лесополосой, в северо-западном углу поля спрятался покосившийся, сильно выцветший бело-оранжевый трейлер. С расстояния Эмбер заметила, что края видимых панелей были повреждены водой и местами отошли от каркаса. Изнутри панели давно уже заржавели, позеленели от плесени и по углам сделались коричневыми.

Когда они приблизились, Эмбер увидела, что одну из шин спустило, а короткое дышло, отходившее от рамы, осыпалось ржавчиной. Были видны три грязных окна спереди и еще два сбоку.

Конденсат на окнах скрывал большую часть затененного салона, а черный резиновый уплотнитель вокруг стекол крошился. К двум окнам спереди был прижат сиреневый матрас, словно его запихнули туда, чтобы помешать свету, или чужим взглядам, проникнуть внутрь.

Эмбер встретила Джоша у «Пит Вуда» и проследовала за его машиной в поле; трейлер стоял в двух милях от ее дома. Они с Джошем быстро обнялись в знак приветствия, и Джош положил руку ей на затылок, чтобы прошептать: