Адам Нэвилл - Никто не уйдет живым [litres]

…брошенное в поле автомобильное кресло, вонявшее кошачьей мочой… детский бассейн, полный скошенной травы, налипшей на маленькие ножки в саду, который делил пополам пропитанный креозотом забор… домашние сосиски в тесте лежат в банке из-под конфет «Кволити Стрит»…

…ее мать в парике, сквозь лицо проглядывает череп, кожа тонкая, как рисовая бумага, далекие глаза, глаза незнакомки…

…четверо сидели за столом, со слезами на лицах, вскидывая руки в воздух…

…пыль на непокрытых ковром половицах под старой кроватью… полиэтилен, испачканный черным изнутри… кирпичи, земля, штукатурка, доски, забрызганные малярной краской… скатанный коврик, пахнувший гаражом… ржавые гвозди… яблоня, отяжелевшая от плодов… завитки черной пыли… дикие цветы, джунгли сорняков… что-то похожее на старую газету в отверстии в полу, вскоре оказавшееся рукой мертвой девушки… черно-белые фотографии лиц, улыбки… загорелые ноги Маргариты поднимаются по лестнице… блондинка с сигаретой… слюнявая пасть собаки… черные руки… кожаный барабан… зуб на лестнице, его корень влажен… высохшие глаза под толстыми линзами очков… розовое покрывало… трубка на замотанном скотчем лице…

Эмбер согнуло пополам тошнотой, вызванной неожиданным наплывом воспоминаний и цветов, самой скоростью вращения, кульбитов и волнений ее сознания – вперед и назад, и кругом, и кругом. Желудок вывернулся наизнанку. Опустошил себя, как перевернутый пакет, который взяли за нижние уголки и встряхнули. Она услышала, как рвота плещет о пол кухни, но не могла ничего разглядеть через миллиарды искорок, умиравших в черной, круглой пустоте, заменившей ей поле зрения.

Она села, а потом упала на холодную плитку кухонного пола. Черный овал слепого пятна и его ужасающая глубина уменьшились и исчезли, позволив ей видеть.

Она не могла понять, пришла ли бомбардировка ее разума изнутри или извне, но была слишком слаба, чтобы беспокоиться об этом, и, лежа на полу и отплевываясь от горечи, просто радовалась, что все закончилось.

Черная Мэгги перелистала ее, словно потрепанные страницы старой книжки, и отбросила в сторону.

«Почему? Хочешь меня узнать, сука?»

– Сука. Ты сука.

Но внимание, которое вышибло воздух из ее легких, исчезло. Рассеялось. Больше не было на ней сосредоточено.

Она так устала, что не верила, будто сможет подняться; ей казалось, что она только что выполнила сотню приседаний на гладком полу спортзала.

Эмбер оглядела свое тело, и между ступнями увидела заднее крыло стоявшего в гараже черного «Лексуса», один из углов морозильника, новые красные кирпичи внутренней стены гаража, медную трубу в тканевой обмотке. Почувствовала запахи цемента, штукатурки и масла.

Вытерла губы тыльной стороной ладони и закрыла глаза.

– Что такое? Собралась куда-то? – спросил Джош из дверей кухни. Он увидел в холле ее сумки, аккуратно сложенные у входной двери. Когда он вошел в кухню, Эмбер уклонилась от его взгляда. Она потыкала яйца-пашот вилкой.

– Всего на несколько дней. Двух яиц хватит?

– Вполне. Пахнет вкусно.

Она подавила дрожь в голосе.

– Все местное. И бекон, и сосиски. Даже хлеб. Кофе в кофейнике. Только что сварила.

– Спасибо.

Краем глаза она увидела, как Джош подошел к мусорному ведру и бросил в него серый комок. Снова пыль, которую он не хотел ей показывать. Он занял стул у барной стойки.

– Рано поднялась?

– Со мной это часто бывает. – Распространяться она не стала, но почувствовала, что Джош за ней наблюдает, а на лице у него, как она полагала, было знакомое выражение озадаченности ее привычками и озабоченности ее душевным здоровьем. – Решила съездить в Корнуолл на пару деньков.

– Хорошо. Рад слышать.

Эмбер поставила на стойку две курящиеся паром тарелки.

– Соусы и прочие штуки все здесь. – Она мотнула головой в сторону приправ.

– Ммм. – Джош одобрительно закивал над тарелкой, уже набив рот. – Ты спать вообще ложилась?

– Голова слишком многим забита.

– Малыш, ты свалишься, если не будешь осторожнее. Прошлой ночью, наверное, тоже не спала? Тебе за руль-то садиться стоит?

– Ты поразишься, сколько всего я могу перенести.

Ее резкий ответ и тон застигли Джоша врасплох. Он не стал расспрашивать, почему она уезжает из дома всего через неделю; из дома, в котором только что завершился девятимесячный ремонт, отнявший триста тысяч фунтов за одну только реконструкцию и установку охранных систем.

Они ели в молчании.

– Звякни мне, когда вернешься. Просто чтобы я знал, что все в порядке, – сказал он наконец, прежде чем осушить чашку с кофе. – Надо мне ехать. Хорошо, что ты поднялась – ворота откроешь.

Он вытер рот салфеткой:

– Это было здорово. Спасибо за завтрак.

Перед самым выходом Джош остановился.

– Я хочу, чтобы ты выслушала еще чуток моих проклятых советов, Эмбер. Не живи здесь одна. Послушай того, кто сделал такую же ошибку. Подробности не обсуждаются. Но не живи одна с тем, что у тебя вот там – Джош ткнул пальцем в потолок, в сторону кабинета. – И с тем, что у тебя вот здесь.

Он постучал по своему виску.

– И я не о кошке говорю. Есть у тебя подружка, которая хотела бы провести долгий отпуск в Девоне?

Подружка: сама идея заставила ее неприятно рассмеяться. Самым близким подобием друзей для нее были люди, которым она платила, чтобы они помогали ей с делами: Джош, Виктория – ее барристер, Пенелопа – ее агент, Питер – ее сборщик материалов. Старые подружки из Стока – Бекка, Джони и Филиппа – все продали информацию газетчикам, когда история взлетела выше новостной стратосферы и весь мир превратился в толпу зевак. Ее относительно будничная юность, омраченная сумасшедшей мачехой и смертью отца, отличавшаяся несколькими экспериментами с легкими наркотиками да парой идиотов-бойфрендов, была перелопачена желтой прессой так же тщательно, как черная каменистая почва за домом 82 по Эджхилл-роуд, которую детективы из убойного отдела изучали, стоя на четвереньках; и все это благодаря ее подружкам.

Она оставила «подружек» в той части своей биографии, куда не имела ни малейшего желания заглядывать вновь. Она никак не могла забыть, что никто из ее старых приятельниц не предложил помочь, когда друзья ей были нужнее всего. На ее зов ответил только Райан.

«И погляди, что с ним случилось».

Эмбер проглотила комок, возникший в горле, когда она вспомнила о своем погибшем бывшем парне. Яркая странность его появления в ее снах, и в ее доме, породили краткую волну паники.

– Кто, например?

Джош пожал плечами; он видел, что ее снова нужно отвлечь.

– У вас, леди, ведущих праздную жизнь, бывают эти, как их, компаньонки. Вот, заведи себе компаньонку. Служанку. Только не дворецкого, им нельзя нижнее белье доверять. Домработницу. Ну правда, у тебя столько чертовой пыли вокруг, должен же кто-то ее убирать?