Артур Дойль - Тайна Клумбера; Жрица тугов; Роковой выстрел; Хирург с Гастеровских болот; За гранью бытия; На грани бытия

— Итак, дело, похоже, сводится к злоумышленному причинению вреда. Тем не менее я бы очень хотел облазить здесь все помещения и посмотреть, не оставил ли ваш ночной посетитель каких-нибудь следов.

Его расследование, весьма тщательное и умелое, продолжалось все утро, но в конечном счете так ничего и не дало. Он обратил внимание на то, что в залы можно проникнуть еще двумя способами, не принятыми нами в расчет: из подвала через люк в коридоре и из чулана наверху через световое окно в потолке того самого зала, где орудовал незваный гость. Поскольку и в подвал, и в чулан вор мог попасть только в том случае, если он уже проник внутрь запертого помещения, практического значения это все равно не имело. Кроме того, слой пыли в подвале и на чердаке убедил нас в том, что ни одним из этих путей вор не воспользовался. В конце осмотра мы знали не больше, чем в начале. Кто, каким образом и зачем повредил оправу четырех драгоценных камней, так и осталось полной загадкой без единого ключа к ее решению.

Мортимер решил воспользоваться единственной имевшейся у него возможностью пролить свет на это дело. Предоставив полиции продолжать тщетные поиски, он пригласил меня сразу же отправиться вместе с ним к профессору Андреасу. Захватив с собой оба письма, Мортимер намеревался в открытую обвинить своего предшественника в том, что это его рукой написано анонимное предупреждение, и потребовать, чтобы он объяснил, как мог он столь точно предвидеть то, что произошло в действительности. Профессор жил на небольшой вилле под Лондоном, в местечке Аппер-Норвуд, но служанка сказала, что хозяин уехал. Видя разочарование на наших лицах, она спросила, не хотим ли мы поговорить с мисс Андреас, и проводила нас в скромно обставленную гостиную.

Я уже упомянул мимоходом, что дочь профессора была настоящая красавица — высокая и стройная девушка со светлыми волосами и нежной кожей того оттенка, который французы называют «матовым» и который напоминает цвет самых светлых лепестков чайной розы. Однако, когда она вошла, я был поражен тем, как сильно она изменилась за каких-нибудь полмесяца. Ее юное личико осунулось, блестящие глаза потухли, затуманенные тревогой.

— Отец в Шотландии, — сказала она. — Он переутомился и слишком много переживал. Уехал он только вчера.

— У вас самой, мисс Андреас, утомленный вид — заметил мой друг.

— Я так волновалась за отца.

— Вы можете дать мне его адрес в Шотландии?

— Да, он гостит у брата, преподобного Дэвида Андреаса. Его адрес: Ардроссан, Арран-виллас, один.

Уорд Мортимер записал адрес, и мы ушли, ничего не сказав о цели нашего визита. Вечером мы вернулись на Белмор-стрит в таком же полном неведении, в каком пребывали утром. Нашим единственным ключом к разгадке случившегося было письмо профессора, и мой друг решил завтра же ехать в Ардроссан и узнать всю правду про анонимное письмо, но тут случилось новое происшествие, которое изменило наши планы.

Назавтра меня чуть свет разбудил легкий стук в дверь моей спальни. Это был посыльный с запиской от Мортимера.

— Приходите, — гласила записка. — Дело приобретает все более странный оборот.

Явившись на его зов, я застал Мортимера возбужденно расхаживающим взад и вперед по Центральному залу, в то время как старый солдат, охраняющий музей, стоял навытяжку в углу.

— Дружище Джексон, — воскликнул Мортимер, — как же я рад, что вы пришли! Тут происходят совершенно необъяснимые вещи.

— Так что же случилось?

— Вот взгляните, — сказал он, махнув рукой в сторону витрины, где лежал наперсник.

Я взглянул — и не смог сдержать возгласа удивления. Теперь и у среднего ряда драгоценных камней была повреждена оправа точно так же, как у верхнего. Кто-то грубо приложил руку к восьми камням из двенадцати. У четырех нижних камней оправа была ровной и гладкой. У всех остальных — неровной и зазубренной.

— Камни не подменили? — спросил я.

— Нет, я уверен, что эти четыре из верхнего ряда — те же, которые признал подлинными эксперт. Вчера я обратил внимание на это маленькое светлое пятнышко сбоку у изумруда. Раз воры не подменили верхние камни, не думаю, чтобы они подменили средние. Значит, вы ничего не слышали, Симпсон?

— Нет, сэр, — ответил сторож. — Но когда я делал на рассвете очередной обход, я специально подошел посмотреть на эти камни и сразу увидел, что кто-то их трогал. Тогда я кликнул вас, сэр, и сообщил вам об этом. Ночью я делал обходы и не видел ни души, не слыхал ни единого звука.

— Пойдемте позавтракаем, — предложил Мортимер и проводил меня в свои личные апартаменты. — Ну, что вы об этом думаете, Джексон? — спросил он.

— Это самая бессмысленная, пустая и дурацкая затея, о которой я когда-либо слышал. На такое способен только маньяк.

— Можете ли вы выдвинуть какую-нибудь гипотезу?

— Мне пришла в голову любопытная мысль.

— Послушайте, ведь этот предмет — иудейская реликвия, очень древняя и почитаемая священной, — сказал я. — А что, если это дело рук антисемитов? Предположим, какой-нибудь антисемит-фанатик решил осквернить…

— Нет, нет, нет! — воскликнул Мортимер. — Эта версия никуда не годится! Такой фанатик мог бы в своем безумии не остановиться перед уничтожением иудейской реликвии, но с какой стати стал бы он так тщательно обцарапывать оправу вокруг этих камней, что ночи ему хватало только на четыре камня? Нам нужна подлинная разгадка, и найти ее должны мы сами, потому что наш инспектор, боюсь, плохой помощник в этом деле. Прежде всего, что вы думаете о Симпсоне, нашем стороже?

— У вас есть какие-нибудь основания подозревать его?

— Никаких, помимо того, что это единственный человек, который остается ночью в музее.

— Но зачем ему заниматься столь бессмысленной порчей? Ничего ведь не украдено. У него нет мотива.

— Мания?

— Нет, с головой у него все в порядке, готов поручиться.

— Есть у вас еще кто-нибудь на примете?

— Вот вы, например. Вы случайно не страдаете сомнамбулизмом?

— Боже упаси!

— Тогда я сдаюсь.

— А я — нет, и у меня есть план, который поможет нам докопаться до истины.

— Наведаться к профессору Андреасу?

— Нет, мы найдем разгадку ближе, чем в Шотландии. Знаете, что мы с вами сделаем? Помните то окно в потолке центрального зала? Мы включим в зале все электрические лампочки, а сами станем наблюдать из чулана, и загадка разрешится. Если наш таинственный гость за один раз справляется с четырьмя камнями, есть все основания считать, что сегодня ночью он вернется, чтобы завершить свою работу.

— Превосходно! — воскликнул я.

— Мы сохраним этот план в тайне и не будем ничего говорить ни полицейским, ни Симпсону. Составите мне компанию?

— С величайшим удовольствием, — сказал я. На том и порешили.