Федор Достоевский - Призраки [Русская фантастическая проза второй половины XIX века]

Во всех таких сношениях с животными хлевник остается невидимым и только изредка объявляется в виде съежившегося, морщинистого захудальца: кажется, будто остов мальчика помещен в кожу взрослого человека. Хотя этот человекоподобник и может действовать впотьмах, однако он обходит скот, делает распорядки при свече, дающей синий цвет пламени, которую зажигает по-старинному — кресивом и трутом.

Хлевник разборчив во вкусах: иной не любит вороных, иной серых, иной двоежильных лошадей; все же они терпеть не могут пегих (стрыкатых, лапленых): на последних он обыкновенно въезжает в хлев, если только доселе не было его там, и — портит весь скот. Кое-как сживаясь с пребыванием козы, хлевник не терпит козла (самца), и если желательно вывести хлевника, так стоит поместить совместно со скотом козла, привесив здесь же (в конюшне) убитую сороку. Хлевник решительно не выносит последней: когда она часто садится на хлев и щебечет, выдавая тем пребывание хлевника, то последний впадает в исступление и начинает вредить любимейшим животным, а наконец и совсем уходит из хлева. В тех единичных случаях, когда хлевник потревожил скот ночью, в шутку или по внезапному гневу, его можно остановить пристыжением: войдя тайком в хлев со скрытою, но незажженною громничною свечою, при первом шорохе поднять свечу и укоризненно сказать, что «я вижу проделки и нахожу их неприличными».

Подобно тому, как не произносится подлинное имя домового, при таком или ином домашнем помине о хлевнике не выговаривается и его имя. Мало того, всяческая осторожность возбраняет смотреть в угол, на балки и шесты, где предполагается помещение хлевника; в случае надобности стронуть балку, жердь, необходимо предварительно назвать эти предметы, чтобы тем предупредить хлевника, который иначе спросонья (лучше — дремы) может наделать немало бед.

Сроки жизни, как и возможная гибель, хлевника одинаковы со сроками и гибелью домового; но хлевник стареет и разлагается от пребывания в грязно содержимом хлеву как-то скорее домового; особенно он много терпит от паразитов, пристающих к нему от животных: если хлевник не дремлет, так немилосердно теребится, скидывая паразитов и кору от навозных прилипов, причем покров его лысеет, как это бывает у зануженных животных. Если хлев содержится неряшливо и недостаточно защищен, хлевник больше сидит в своих притонных местах и скотом мало занимается: тогда и наиболее любимые им животные остаются без его ухода, грязнеют, зануживаются вместе с патроном. Повальный скотской падеж есть или месть хлевника, заносящего заразу, или необходимая жертва при гибели его. Где таким образом погиб хлевник, там никогда не разведется скот.

Приведенными именами усадебных человекоподобников достаточно определяется местонахождение и область действий их, как и то, что они стоят несколько дальше от человека и реже двух предыдущих приходят с ним в соприкосновение. Недостаточно знакомые со складом и характерными особенностями сих человекоподобников принимают их за единоличное усадебное существо. Но это несправедливо уже потому, что человекоподобники слишком тесно связаны с местом деятельности, не покидают его даже ради сношений друг с другом; с другой стороны, один и тот же человекоподобник не может отправлять раздельной деятельности, обращаться с раздельными предметами, — что можно было видеть из повести о домовых и хлевниках. Общим у сих человекоподобников можно считать разве только благотворное или отрицательное служение человеку, да тот неряшливый вид, какой они обыкновенно имеют от грязи, копоти и пыли.

Ёвник или осетник ютится в овинной сушильне, где неизменно понуро сидит в углу — или запечном, образуемом соединением запечных стен, или на самом печном рогу, выступающем на средину сушильни, или на сушильной жердочке, и только изредка подходит к сушильному окну, чтобы выхаркнуть пыль и копоть; еще реже переступает он порог сушильни, чтобы осмотреть токовище, склады снопового хлеба, направить или отклонить ветер, необходимый во время провевания хлеба, посмотреть на молотьбу и работающих в овине. В тех случаях, когда в овин заходят ненужные здесь лица, ёвник появляется в разных местах овина и выпугивает пришедших; если же в овин прибыл ненавистник ёвника, последний деятельно следит за ним, выжидая минуты потревожить его сон, затмить дымом, уморить угаром и даже сжечь вместе с овинным добром.

При миролюбивом отношении ёвник заботится о правильной топке сушильной печи, о надлежащей сушке снопов и зерна, не ломает соломы, посылает нужный для веянья сквозник, регулирует провеваемое зерно, правильно наслояя мякину, отбросы, отборное зерно; словом — помогает, спорит работу. В тех случаях, когда овинная сушильня служит для сушки и первоначальной обработки пеньки и льна, ёвник также дружелюбно служит при мялке и трепалке, хотя и тревожно перемещается, так как не переносит смрада отмоченной и отлежавшейся пеньки и льна. Весьма нравится также ёвнику, когда сушильня заменяет баню: тут у него есть единственная возможность смыть копоть и пыль, причем он видит людей в том естественном виде, в каком знавал в незапамятные дни своего человечного бытия.

Когда ёвник принимает вещественный образ, он все-таки остается неуловимым для обстоятельного описания: человек видит пред собою человекоподобную массу, где копоть, пыльные нити паутины, мякинные и другие прилипы, а также овинный полумрак не дают возможности разобрать отдельных форм. Но ёвник редко и ненадолго принимает вещественный образ, большею частью оставаясь обычным невидимкою.

Ёвник не боится обыкновенного огня, и овинный пожар, по людской неосторожности, мало тревожит его: выйдя из своего притока за овинную черту, он спокойно наблюдает за происходящим, а по окончании пожара и по уходе людей забирается в печь, на обгорелое бревно и тут ютится, пока не отстроится новый овин, куда немедленно и переходит. Несколько иначе с пожаром от молнии: тут нередко совершенно гибнет ёвник, благодаря внезапности громового удара, невидимого мрачного притона, и тому наслоению мякинной пыли, которая легко воспринимает пламя. Пораженный ёвник сгорает, не оставляя после себя ни пылинки. Если это произошло с одним ёвником, другой не пойдет в овин, отстроенный на том же месте: овин остается без ёвника.

Пунник не загрязнен так, как ёвник, по крайней мере на нем нет копотного наслоения, хотя и есть вдоволь пыли и мусора от сена и трухи; также он покрыт запыленными нитями паутины. Все это затрудняет подробное рассмотрение пунника, когда тот принимает вещественный образ: видится человекоподобной формы масса, в которой скорее можно признать охапку мелкого, загрязненного сена, чем живое существо. Как и ёвник, он принимает материальный облик весьма редко, пока в пуне есть сено; обыкновенно же он незримо торчит на стропильных перекладинах, надзирая за приходящими в пуню, спорит или изводит сено, любуется сценами игр и столкновений собирающейся сюда людской молодежи, тешится кошачьими взвизгами, вознею их, ловлею мышей и терпеть не может гнезд и выводков вольных птичек. Ребятишек и одиночных посетителей пунник обыкновенно пугает неестественным аханьем, храпом и свистом или жалобным воем чрез щели и многочисленные отверстия пуни, — что, в свою очередь, доставляет ему немалое удовольствие.